Инструктор. Пока горит звезда
Шрифт:
Незнакомец никуда не торопился и за все время не проронил ни одного слова. Он нелюбезно уперся Багирову коленом в спину и связал его запястья веревкой.
Эдисон подумал, что сейчас его начнут пытать, он и сам не раз пользовался этим приемом и поэтому прекрасно знал, как это неприятно.
– Говори, чего ты хочешь! – заговорил Багиров, приходя в себя.
На ходу он сортировал мысли в своем помутившемся сознании, пытаясь понять, кто его мог подставить и кинуть. В последнее время он ни с кем не
Эдисон понял, что это не киллер, иначе он давно был бы убит. Киллеры так не церемонятся со своими жертвами. Или он вначале хочет узнать всю необходимую информацию, а уже потом убрать его, Эдисона, как ненужный мешок с дерьмом? Багиров не понимал, как он мог попасться, когда вроде бы все просчитал. Он мог бы ездить с охраной, но Эдисон отогнал эту мысль в самом начале своей «карьеры», так как среди охранников часто встречаются предатели, которые впоследствии тебя и убивают, пользуясь неожиданной ситуацией и твоей беспомощностью, потому что в той или иной степени ты доверяешь охранникам. Ты не можешь им не доверять.
– Кто ты такой? – спросил Багиров уже окрепшим голосом.
– Может, тебе паспорт показать? – сказал насмешливый голос.
– Убери колено. Больно.
Багиров пытался разглядеть незнакомца, но ему это не удавалось, так как он лежал на полу, уткнувшись носом в пыльную дорожку, чувствуя только, как больно врезается в спину колено. Он попытался повернуть голову.
– Осторожнее, Эдисон, не дай бог свернешь шею, то потом еще скажут, что это я сделал.
– На кого работаешь?
– Индивидуальный предприниматель.
– Не гони, мудак!
В следующую минуту Эдисон понял, что погорячился, так как незнакомец ребром ладони резко ударил его по шее.
– Если будешь хорошим мальчиком и расскажешь мне все что надо, я оставлю тебя в покое. Начнешь сопротивляться – пеняй на себя. Я дам тебе минутку подумать, а то скажешь потом, что, мол, тебя лишили выбора.
Эдисон смекнул, что положение его гиблое, и что лучше рискнуть и сказать, что хочет этот придурок, чем сдохнуть.
– Ну, – неохотно выдавил Эдисон. – Чего надо?
– Кто играл в ножички на стройке?
– Не понял, на какой стройке?
– Повторяю еще раз: кто зарезал, как свиней, одиннадцать армян, а двенадцатому отрубил руку? Или ты здесь ни причем?
– Это местные разборки…
– Это мы уже слышали, – сказал незнакомец и разочарованно вздохнул. – Не хочется, а придется.
И Эдисон почувствовал, как чужой ботинок оказался у него на шее и начал давить не хуже пресса.
– Стой! Стой!
– О как! Вернулась память?
– Я могу выдать их!
– Вот это уже другой разговор.
Незнакомец убрал ботинок с шеи Эдисона, и тот сразу же потер ее руками. Багиров понимал, что сопротивляться не имеет смысла. Даже если предположить, что он ударит незнакомца и попытается добраться до спальни, где в тумбочке лежит пистолет, то этот тип гораздо раньше выпустит в него парочку пуль. Предположения Багирова тут же подтвердились, так как вместо ботинка в его шею уперся холодный ствол пистолета.
– Я понимаю, что тебе очень неприятно, так что давай закончим разговор побыстрее. Почему ты убил людей на стройке?
– Я не убивал. Армяшки затевают что-то крупное. Я пока не знаю всех подробностей. Мне известно, что армяне наехали на нас. Босс был в бешенстве.
– Кто приказал им это сделать?
– Назим Аскеров. Он сказал, что мы предупредим армяшек. Замочим всех на стройке.
– Там был один чиновник Сукиасян. Почему вы отрубили ему руку?
– Это предупреждение.
– Тебе знаком Орбели?
Багиров слышал об этом армянском бизнесмене, который жаден не по карману. Эдисон сам бы разобрался с ним, но не мог, так как, по слухам, у Орбели была солидная крыша во властных структурах, он был связан с некоторыми преступными группировками.
– Нет. Не знаю его.
Незнакомец устало вздохнул и наконец-то – к явному облегчению Багирова – убрал пистолет.
– Ладно, не дергайся. Предупреждаю на будущее: больше никаких армянских трупов. Иначе сам поедешь в морг. Ты все понял?
Багиров, нервно сглотнув, кивнул. Незнакомец, тихо скрипнув дверью, ушел, а Багиров все еще долго лежал на ковровой дорожке, не в силах подняться. С этого момента он решил ходить только с охраной.
Если бы Георгий Сукиасян догадывался, каким адом обернется для него эта встреча, он послал бы куда подальше и Орбели, и всех тех, кто затянул его в эту кашу. Ему все равно, кто они такие, но так обращаться с собой он никому не позволит.
Он очнулся, лежа на столе. Пахло кровью и еще чем-то гадостным. Чем именно, он разобрать не мог. Губы его пересохли и чуть ли не склеились от жажды. Лежа в кромешной тьме, он не сразу сообразил, где находится. Пошевелившись, он ощутил адскую боль и закричал.
И тут к нему вернулась память. Он вспомнил, как резко открылась дверь, вбежали налетчики и набросились с ножами на рабочих, как он сидел в углу, парализованный страхом, как его взяли за шиворот, словно пугливого котенка, и положили на стол.
Снаружи шел сильный ливень. Дождь яростно барабанил о жестяную крышу барака.
Сукиасян осторожно попытался подняться. Он чувствовал свои ноги, боль в животе, шею, но что-то странное происходило с рукой. С правой рукой. Сукиасян левой рукой попробовал коснуться правой, но вместо этого коснулся грубо обрезанного рукава пальто.