ИнСверх: Совсем не по Шекспиру
Шрифт:
Мама посмотрела на меня извиняющимся взглядом, закусив губу, а потом, пожав плечами, выбросила содержимое подноса в мусоропровод и открыла окошко, впуская свежий воздух.
— Сама приготовишь, мясо в морозильнике, — бросила она мне перед уходом, а я вздохнула.
В этой семье умела готовить только я. Поднявшись на второй этаж, я переоделась в своей комнате в свободные спортивные штаны и безразмерную безрукавку, и, переключив в наушниках музыку с более веселыми ритмами и увеличив радиус действия сети на коммуникаторе, я спустилась вниз. Собрав волосы
Хотелось бы свредничать, но, признаться честно, я тоже любила мясо на углях, поэтому, замариновав наш будущий ужин, я направилась на задний двор, чтобы развести огонь в мангале. Металлическая конструкция с печью, работающая на жидком топливе, представляла собой три уровня: нижний — топку, средний — решетку для готовки и верхний — дымовую трубу и форсунки для смывки из уходящих газов углекислый газ и особенно оксиды азота, а шлак удалялся в канализацию по опускной трубе.
— Помочь? — раздался голос сзади, и я подскочила на месте, случайно провернув рычажок до упора, из-за чего открылся сильный огонь.
— Ай! Всё из-за тебя! Нельзя же так подкрадываться! — уменьшив подачу топлива и обернувшись к Роме, ответила я.
Высокий блондин мне лишь улыбнулся, держа руки сложенными на груди. Сейчас он стоял передо мной в обычных цветастых шортах и белой футболке и при этом выглядел по-домашнему сексуально. Всё-таки молодость сама по себе красива, она будто толкает нас на привлекательность. В моем случае увлечься второй раз Ромой — преступление.
— Вот увидел, что ты взялась за готовку, и решил тебе помочь, чтобы…
— …Проследить, не подложила ли я мышьяк? — усмехнулась я, и парень чуть рассмеялся, — вот видишь, я прекрасно осведомлена о твоих планах, не такая я уж и глупая.
— Я никогда не говорил, что ты глупая, — нахмурился Рома, а я направилась в сторону дома, он пошел следом.
— Можешь не ходить за мной, как хвостик. До такой мелочной мести, как отравление на собственном званом ужине, я не опущусь. Да и жалко переводить на тебя такой редкий ресурс, как мышьяк, — оскалившись, я захлопнула дверь из прозрачного пластика прямо перед его носом.
— Не хорошо не впускать в гости добропорядочных соседей, — пожурил меня Рома, с легкостью открыв дверь и проходя внутрь.
Я подобрала со стола нож и швырнула его в парня, который со сверхскоростью подхватил острый предмет, оказавшись в следующую секунду рядом со мной и нависнув озлобленной псиной.
— Чертов скороход, — выплюнула я, его основную способность я терпеть не могла, как и всё, что связано с совершенным Романом Романовым.
— Я всё не пойму, ты завидуешь мне или той девушке, которая будет моей женой? — сладко спросил Рома, а я расплылась в довольной улыбке.
— Милый, чему тут завидовать, когда твой парень «скорострел»? — я прикладывала все усилия, чтобы не засмеяться, зато это возымело эффект, и Рома пошел багряными пятнами.
— Хочешь проверить? — окинув меня презрительным взглядом, отчего уже я пошла багряными пятнами, спросил сосед.
— Не хочу оказаться среди твоих преданных дурочек, которые ловят твои мимолетные взгляды с обожанием, — едко ответила я, желая, чтобы мой нож всё-таки достиг цели.
Чертов скороход…
— Дурочек? Давно ли сама покинула их ряды? — осклабился парень, еще ниже наклоняясь к моему лицу, а я покраснела до кончиков ушей, и теперь, увы, не от ярости, а от смущения.
— Ты перегрелся на солнце? — грубо осведомилась я, но весь мой гнев был напускной, когда внутренне я была уязвлена.
— Я? На солнце? Это у тебя, надо думать, память отшибло, — его губы практически касались моих, и он выдохнул. — Да ты же в меня влюблена была…
Сердце участило свой бег. Когда он находился так близко со мной, все мысли улетали из головы, и это вовсе не из-за него, а лишь из-за его чертовски привлекательного тела. Уперевшись руками ему в грудь, я освободила необходимые десятки сантиметры между нами для дыхания.
— Нашел что вспомнить! Мне было пятнадцать лет! Вот этого всего, — я характерно прошлась руками вдоль небольших округлостей своего тела, — не было!
Парень лишь презрительно усмехнулся, а потом выдал, пройдя по моей фигуре пристальным взглядом:
— Да и сейчас тоже нет…
Я вспыхнула. Да, с пятнадцати лет я изменилась не сильно, грудь чуть дотягивала до первого размера, ноги отличались худобой, а никак не женственными округлостями. В общем, похвастаться мне было нечем, кроме смазливой мордашки.
— Знаешь, зато моё тело не лапали все твои многочисленные дружки, как твоих остальных «шкур», — я была груба, вздернув подбородок вверх и вновь уменьшая расстояние между нами до нескольких сантиметров.
Что-то незнакомое мне пробежало во взгляде Ромы. Согласие? Гордость? Бред! Быть того не может!
— Кхм, я вам не помешала? — раздался голос моей мамы.
Мы с Ромой не сговариваясь отскочили друг от друга, вмиг найдя для себя занятия: Романов стал с необыкновенным интересом рассматривать лепнину (отец был поклонником древности!) на потолке, а я начала мелко резать сыр. Когда я поняла, чем занимаюсь, то жутко покраснела и постаралась уйти от пристального взгляда родительницы, который буквально насмехался надо мной.
— Здравствуйте, Светлана Камиловна! — воскликнул парень, который в присутствии старших становился самой вежливостью.
— Здравствуй, мой дорогой мальчик, — нежно улыбнулась ему мама, а потом, подмигнув нам, продолжила, — простите, что помешала. Я, пожалуй, пойду. Ногти…м-м… накрашу.
Было ясно, что красить она ничего не собиралась, тем более ногти у неё были гелевые и держались около месяца, то есть она нам ясно дала понять, что «понимает молодость и не желает мешать». Я бросила злой взгляд на улыбающегося Рому, и принялась за дальнейшую готовку, тут же заставив мужчину чистить картошку. Он сказал, что не умеет, на что я ответила, что у него есть два прекрасных часа, чтобы научиться.