Интеграция
Шрифт:
— Нисколько, — хмыкнул я, представляя, как долго придётся подниматься. Я, как инженер-строитель, понимал, что пятьсот ступеней — это примерно, как подняться на тридцать этажей в обычном жилом доме.
Кроме основной цели, «Крот» попросил нас сделать ещё два дела для выживших на базе. Нужно было зачистить от диких территорию возле склада продуктов питания и медпункта. Дело в том, что еда и лекарства в жилом секторе были на исходе. И, как прямо сказал «Крот», если мы погибнем в процессе выполнения задания, то вскоре умрут от голода и полтыщи людей, оставшихся
— Как мы уже говорили, у нас здесь всего трое иммунных. А боевой опыт есть только у одного, — «Крот» немного замешкался. — Точнее даже нет у него никакого боевого опыта. Только военная служба.
— Как я понимаю, ты про себя говоришь? — «Порох» быстро раскусил его.
— Да, — не стал «Крот» юлить.
— Что-то ты скромничаешь, — отметил я. — Мы видели следы боёв на подходе к жилому сектору. Уверен, ты принимал там самое активное участие.
— Было дело, — кивнул «Крот». — Но на нас не нападали большие группы разом. В основном одиночки приходили. А вот у склада с продуктами по меньшей мере полсотни тварий. Такое мне не потянуть даже с оружием профессора Бессмертного.
После того, как мы обсудили план действий, мы связались с начальством — с подполковником Кудриным. Мы с «Порохом» хотели узнать, известно ли что-нибудь о судьбе наших боевых товарищей.
— Как же я рад вас слышать, ребята, — по голосу Кудрина чувствовалось, что он изрядно подвыпил. Я даже задумался, сколько же это он употребил, чтобы это сказалось на его состоянии? Ведь для иммунного опьянеть — это серьёзный вызов, из-за которого могут быть истреблены стратегические запасы спиртного. — Жаль, что не могу этого же сказать про остальных. Ни ваш отряд, ни отряд «Кулака» на связь так и не вышли. А дроны по-прежнему не могут приблизиться к отелю, чтобы хоть что-то выяснить.
— Жаль это слышать, — Порохов старался не показывать своих эмоций. Но я уже неплохо знал его, и прекрасно понимал, что он переживает не меньше моего.
— Может отправить к вам подкрепление? — задал вопрос Кудрин.
Мы с командиром переглянулись.
— Нет, — ответил я. — Астероид никому не позволит приблизиться к этому месту. Он уничтожит всех, кто попытается сунуться в Рязань-ЭКСПО. Как бы это не звучало, но справиться с задачей сможем только мы.
— А если не справитесь? — хмуро спросил подполковник.
— В таком случае лучше сравняйте это место с землёй, — без раздумий заявил «Порох».
— Что ж, бойцы, удачи вам, — на прощание сказал Кудрин. — Мы сейчас всем командным составом держим за вас кулаки, — затем подполковник, похоже, обратился к тем, кто сейчас находился рядом с ним. — Правильно я говорю?
— Так точно!
— Мы с вами, мужики!
— Работайте, братья!
Среди всех голосов, которые послышались на заднем фоне, я смог распознать майоров Валунина и Жикина. Некоторых командиров других боевых отрядов. Профессора Ногтева. Были даже женские голоса, один из которых, вроде как, принадлежал Евгении. Той самой девушке, что помогала нам с тренировкой.
Честно сказать, от такой поддержки моё настроение возросло в разы. Всё-таки Кудрин знает толк в человеческой психологии.
После разговора с начальством пришло время разобраться, что же происходит с «Порохом». Мою голову по-прежнему не оставлял вопрос, почему периодически командира накрывала боль. А затем ему ни с того ни с сего становилось легче.
Это ненормально. Особенно в условиях, когда от его действий напрямую зависела моя собственная жизнь. Ведь не прикрой в нужный момент он мне спину из-за очередного приступа, и я труп.
— Сложно объяснить, что со мной происходит, — рассказывал Порохов местному врачу про свою «болячку». — Всё начинается с лёгкого жжения в тех местах, где меня проткнули корни осколка. После этого начинает ломать всё тело. И доходит до того, что от боли хочется кожу с себя содрать.
— Ясно, — озадаченно покачала головой женщина в белом халате. Она чем-то напоминала мне нашу Анну. Затем она провела стандартные процедуры и проверила все раны Порохова.
— Дело не в ранах, — сделал женщина заключение. — Они вполне здоровые. Более того, Прохор даже боли не испытывает, когда оказываю на них давление. Мне кажется, дело в его голове.
— Хотите сказать, астероид сводит меня с ума? — нахмурился Порохов.
— Возможно, — кивнула та.
— Тогда почему сейчас мне не больно? — удивился «Порох».
— Возможно, потому что вы находитесь за пределами аномальной зоны, — предположил профессор Бессмертнов.
— Это что получается? — пришло моё время хмуриться. — Ему нельзя ходить в зоны?
— Судя по всему, нет, — ответил Глеб Юрьевич. — Но не забывайте, что это лишь моё предположение. В зоне на вашей базе с ним ведь ничего подобного не случалось.
— Я вам дам с собой обезболивающие, — женщина протянула Прохору шприц-ручку. — Здесь немного. Но, когда дойдете до медпункта, возьмите там себе ещё, с запасом. Если вы утверждаете, что лекарства вам помогают, то до конца миссии продержитесь. Но в будущем придётся искать другие методы. Сами понимаете, что с таким недугом отправляться на боевые задания очень опасно. И не только для вас. Но и для ваших товарищей.
Порохов от слов доктора насупился, но отвечать ничего не стал. Похоже, и сам всё прекрасно осознавал.
В итоге пробыли мы в жилом секторе чуть больше часа.
За это время мы разработали план действий, следуя которому мы сможем выбраться из бункера. На мой визор загрузили все необходимые карты и самое последнее обновление, которое прислали сюда с нашей базы. Так же, как выяснилось, местным программистам передали программное обеспечение для работы с КИОС.
И теперь наш новый оператор Марина, та самая, что делала для нас кофе, сможет вносить в него изменения исходя из тех, данных, которые мы будем получать в процессе миссии. Первым делом мы окрестили тех самых суперсолдат чертями. А заодно я предложил правки, чтобы КИОС мог определять тип врагов, когда я забираю с их трупов цветные элементы без чёрной основы.