Интегральная психология. Сознание, Дух, Психология, Терапия

Уилбер Кен

Рис. 8. Корреляции внутренних состояний (сознания) с внешними состояниями (материи).

Так, например, некоторые архаические поведенческие побуждения имеют корреляты в «рептильном» стволе мозга. [18] Различные эмоциональные состояния и чувства имеют корреляты в состояниях тонической активации лимбической системы. При концептуальном мышлении наблюдается повышенная активность в передних отделах новой коры. Различные медитативные состояния вызывают характерные изменения биоэлектрической активности мозга (например, высокоамплитудные тета- и дельта-волны, полушарную синхронизацию). ²От телесных ощущений до ментальных идей и духовных озарений (Левая Сторона), существуют по крайней мере некоторые физические корреляты (Правая половина) для всех состояний и стадий эволюции сознания.

18

См. сноски 1–3 к этой части. — Прим. ред.

Так почему же мы просто не идем до самого конца и не говорим, что сознание представляет собой всего лишь побочный продукт сложных мозговых структур, систем нейронных сетей, цифровых процессов, биологических вычислительных контуров или чего-то вроде этого? Да потому, что один из этих коррелятов Правой Стороны не имеет градаций ценности, которые составляют саму суть областей Левой Стороны.

Например, различные паттерны биоэлектрической активности мозга можно регистрировать с помощью электроэнцефалографа; однако энцефалограмма не говорит, что один паттерн лучше, чем другой — она говорит лишь, что они разные. Так, этноцентрической предубежденности и мироцентрической справедливости соответствуют некоторые паттерны активности на энцефалограмме; но ничто на этой энцефалограмме не говорит и не может сказать, что один из этих паттернов лучше, ценнее или красивее, чем другой. Никакие ценностные градации не могут присутствовать на энцефалограмме, регистрирующей Правосторонние корреляты, поскольку в мире Правой Стороны есть только градации размера и простой локализации, но не градации ценности, глубины и смысла. [19]

19

Уилбер несколько упрощает дело. Онтологическиможно говорить о биоэлектрической активности мозга как феномене Левой Стороны, но паттерныэтой активности уже наполнены "правосторонним" — субъективным и интерсубъективным смыслом (в силу известного тезиса философии науки, что результаты любого эксперимента являются теоретически нагруженными). В любой области человек наделяет смыслом, а значит и градациями ценности и красотывсе, с чем он имеет дело. Поэтому, например, для нейрофизиолога, наблюдающего пациента с поражением мозга, ЭЭГ-паттерн, свидетельствующий о благоприятном прогнозе, безусловно, ценнее и красивее, чем патерн, указывающий на ухудшение состояния. Здесь, скорее уместна аналогия с созерцанием произведения искусства, о чем Уилбер пишет чуть ниже. — Прим. ред.

Таким образом, в той мере, в какой мы сводим состояния сознания к состояниям мозга, мы утрачиваем все ценностные критерии и оказываемся в обезличенной вселенной без качеств. Если мы сводим радость к серотонину, а мораль к дофамину, если мы сводим сознание к нервным проводящим путям, а осознавание к системам нейронных сетей, то полностью стираем ценность, смысл, глубину и саму Божественность с лица Космоса: мы оказываемся во флатландии, впадая в тонкий редукционизм. ³

(Схематическое изображение флатландии приведено на рис. 13 в главе 14. Все внутренние области «Я» и «мы» сведены к соответствующим «оно», в результате чего ум повисает в воздухе, не понимая, как он связан с внешним миром и со своими собственными органическими корнями — эту печально известную проблему «разум-тело» мы будем рассматривать в главе 14.)

Все реалииобластей Левой Стороны — от стадий развития сознания до степеней морального роста — вполне можно обнаружить, но не путем пристального рассмотрения каких бы то ни было внешних объектов, а исследуя сами внутренние области. Как показывают такие исследования, при этом становится очевидно, что некоторые уровни и стадии развития лучше, выше, глубже, являются более объемлющими и более освобождающими — в направлении от эгоцентризма к социоцентризму и к мироцентризму — и хотя все внутренние волны имеют внешние корреляты в органических функциях мозга (которые можно и необходимо изучать), их нельзя сводить к этим коррелятам, не разрушая полностью сами факторы, которые их определяют.

Таким образом, давайте отдавать должное разграничениям (и величию) современности, избегая разобщения (и бедствия) современности. Благодаря разграничениям современности мы можем исследовать любые структуры или состояния сознания, используя подходы с позиции первого лица (Верхний-Левый сектор), второго лица (Нижний-Левый сектор) и третьего лица (Правой Стороны), отдавая должное Большой Тройке на каждом уровне (от тела до ума, души и духа), как показано на рис. 8. Мы можем, например, исследовать медитативные состояния, изучая феноменологические описания от первого лица (отчеты тех, кто реально практикует медитацию), в то же время, исследуя все воздействия, которые медитация оказывает на биоэлектрическую активность мозга, химию крови, иммунные функции и нейрофизиологию. Мы также можем изучать то, как различные культурные среды, языковые практики и этические системы влияют на медитативные состояния, и выяснять, какие виды общественных институтов и практик в наибольшей степени способствуют этим состояниям. Короче говоря, мы можем использовать «всеуровневый, всесекторный» подход. ⁴

Образцы

В этом разделе я хотел бы представить вам нескольких современных первопроходцев в области интегрального подхода — подхода, который во многих важных аспектах пытается быть «всеуровневым и всесекторным». Всех этих исследователей объединяет то, что они полностью осознавали важные разграничения современности и потому все в больше степени понимали, как наука могла бы дополнить (но не заменить) религию, духовность и психологию. Все они, как мы увидим, использовали современные открытия в Большой Тройке, чтобы прояснить природу Великого Гнезда. (Иными словами, все они предлагали важные уточнения модели, изображенной на рис. 7).

Можно назвать множество ранних пионеров интегрального подхода, таких, например, как Гёте, Шеллинг, Гегель, Фехнер и Уильям Джеймс. Они узнавали все больше научных данных об эволюции, и потому все больше понимали некоторые вещи относительно Большого Гнезда, которые обычно были недоступны первопроходцам до-современности: что его развитие происходит не только на уровне индивидов, но и на уровне видов; не только онтогенетически, но и филогенетически. Хотя в этом столетии тоже хватало первопроходцев — от Штайнера до Уайтхеда и Гебсера — мне бы хотелось особо упомянуть Джеймса Болдуина, Юргена Хабермаса, Шри Ауробиндо и Абрахама Маслоу.

Джеймс Марк Болдуин

Джеймс Марк Болдуин (1861–1934) был самым влиятельным и, вполне возможно, даже величайшим психологом в истории Америки. Современник Джеймса и Пирса, Болдуин разработал систему интегральной психологии и философии, широту и глубину которой начинают осознавать только теперь. Он был первым выдающимся представителем психологии развития в современной истории; он впервые дал четкое определение стадии развития; он стремился объединить интроспективную феноменологию и научную эпистемологию эволюции; он считал, что тремя главными модусами опыта являются эстетический, моральный и научный (Большая Тройка!), и предложил подробную схему стадий развития в каждой из этих областей(другими словами, он был одним из первых, кто прослеживал развитие во всех секторах); он также был одним из первых, кто очертил стадии религиозного развития. Его схему когнитивного развития использовали Пиаже и Кольберг; его исследования диалогического взаимодействия были продолжены Дьюи и Мидом; сторонниками его эволюционной эпистемологии стали Карл Поппер и Дональд Кэмпбелл; короче говоря, его влияние почти невозможно переоценить. Единственная причина, по которой его имя осталось сравнительно малоизвестным, состоит в том, что вскоре после его смерти школы позитивизма и бихевиоризма превратили флатландию в непререкаемую догму, вследствие чего любые интегральные исследования исчезли из повестки дня академической науки.

В собственном развитии Болдуина было три основных этапа: ментальная философия (шотландской школы), эволюционная психология и эпистемология развития. На каждом из этих этапов он был полон решимости с равным вниманием и уважением подходить к науке, морали и эстетике, не пытаясь необоснованно возвышать какую-либо из этих областей или, напротив, сводить ее к другим. Он включал в свои исследования то, что он называл «метафизикой интуиции, онтологией интроспекции» (т. е. самые реальные реалии областей Левой Стороны), наряду со строгой приверженностью к научному экспериментированию. Вначале он считал, что для такого объединения лучше всего подходит философия Спинозы, поскольку Спиноза равным образом почитал и внутреннее/ментальное, и внешнее/телесное; но именно статичная природа системы Спинозы не позволяла согласовать ее с эволюцией. Болдуин пришел к выводу, что «невозможно достичь сколько-нибудь последовательного представления о развитии ума без учения о… развитии сознания». ⁵Более того, эту теория развития следовало строить, не прибегая к чистому эмпиризму, который крайне неверно интерпретирует ментальные структуры. По словам Болдуина: «Прежде душу считали неизменной субстанцией с постоянными свойствами… Генетическая идея развития все полностью меняет. Вместо неизменной субстанции, мы имеем концепцию растущей, развивающейся активности. Психология способностей сменяется функциональной психологией». ⁶Болдуин глубоко изучал труды немецких философов-идеалистов, и находил дальнейшие свидетельства в пользу важности эволюционного подхода.

Болдуин начал этот второй этап (эволюционную психологию) с переоценки необходимых инструментов исследования: «Каким образом можно плодотворно изучать развитие ментального порядка феноменов? От количественного метода, привнесенного в психологию из точных наук, следует отказаться; ибо его идеал состоит в сведении сложного к простому, целого к частям, позднее развившегося к ранее существовавшему, тем самым отрицая или устраняя именно тот фактор, который составляет или раскрывает то, что является подлинно генетическим (т. е. обусловленным развитием)». ⁷Болдуин добавил к научному исследованию инструменты философской эпистемологии, или анализа типов структур, которые можно исследовать эмпирическим путем, и это, в итоге, привело к третьему этапу — эпистемологии развития (наиболее полно изложенной в его широко признанном классическом труде, «Мысль и вещи: Исследование развития и смысла мысли, или генетическая логика»). [20]

20

J.M. Baldwin. Thought and Things: A Study of the Development and Meaning of Though, or Genetic Logic.