Интеллигенция на пепелище родной страны
Шрифт:
Выходит, перестройка загнала русскую культуру в тот же тупик, из которого не может вырваться западная гуманитарная мысль. Американский антрополог Маpшалл Сахлинс пишет о тенденции "раскpывать чеpты общества чеpез биологические понятия": "Начиная с Гоббса склонность западного человека к конкуpенции и накоплению пpибыли смешивалась с пpиpодой, а пpиpода, пpедставленная по обpазу человека, в свою очеpедь вновь использовалась для объяснения западного человека. Результатом этой диалектики было опpавдание хаpактеpистик социальной деятельности человека пpиpодой, а пpиpодных законов — нашими концепциями социальной деятельности человека. Человеческое общество природно, а пpиpодные сообщества любопытным обpазом человечны. Адам Смит дает социальную веpсию Гоббса; Чаpльз Даpвин — натуpализованную веpсию
Конечно, антропоморфизм, проекция на природу идеального типа человеческих отношений, наблюдается во всех культурах. Но чем выделяется, например, русская литература? Известно сравнение образов животных у Льва Толстого и Сетона-Томсона. Толстой, с его утверждениями любви и братства, изображает животных бескорыстными и преданными друзьями, способными на самопожертвование. Рассказы Сетона-Томсона написаны в свете рыночной идеологии в стадии его расцвета. И животные здесь наделены всеми чертами оптимистичного и энергичного бизнесмена, идеального self-made man. Если они и вступают в сотрудничество с человеком, то как компаньоны во взаимовыгодной операции.
Толстой так писал о животных, а послушайте духовного лидера "демократов" Н.Амосова в его статье "Мое мировоззрение", и не в желтом МК, а в "Вопросах философии": "Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству… За коллектив и равенство стоит слабое большинство людской популяции. За личность и свободу — ее сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых".74
Это — отказ от христианского, в глубине своей, представления о личности и откат к жалкому, эпигонскому ницшеанству. Причем даже не в его русской версии (где все-таки сверхчеловек есть Данко с его любовью к ближним). Здесь — главная причина кризиса культуры и ее "невостребованности". Скатиться от высокого гуманизма к идолу индивидуализма! Следовать, за Гайдаром и Чубайсом, философии Фридмана и фон Хайека!
И ведь опять скажут, что "они не знали", в чем суть. Ложь! Этот философский конфликт в культуре длится три века. Тойнби сказал об антропологическом выборе рыночного общества: "Идолатрия самодовлеющего человеческого индивидуума пpиводит к pепpессиpованию Со-Стpадания и Любви к стpаждущему — этих естественных для Человека как общественного животного чеpт". Чего же вы тут не знали? Толстого и Достоевского не читали?
Более того, будучи продолжателями дела Троцкого в культуре, демократы доходят в своей антропологии до крайнего радикализма. Что же роднит нынешних реформаторов с троцкистами-"мужикоборцами"? То, что в своей уверенности, будто им дано право искоренять пороки "отсталых" народов, оба течения доходят до безумных планов биологической переделки "человеческого материала". Сравните эти две декларации.
Л.Троцкий (1923 г.): "Человеческий род, застывший хомо сапиенс, снова поступит в радикальную переработку и станет под собственными пальцами объектом сложнейших методов искусственного отбора и психофизической тренировки".
Н.Амосов (1992 г.): "Исправление генов зародышевых клеток в соединении с искусственным оплодотворением даст новое направление старой науке — евгенике — улучшению человеческого рода. Изменится настороженное отношение общественности к радикальным воздействиям на природу человека, включая и принудительное (по суду) лечение электродами злостных преступников… Но здесь мы уже попадаем в сферу утопий: какой человек и какое общество имеют право жить на земле".
Да как же не быть кризису, если в главном вопросе культуры интеллигенция потеряла общий язык с подавляющим большинством народа? Его же не удалось "реформировать", не удалось соблазнить идолом и отказаться от идеи соборной личности. Все, что удалось за десять лет — это культурно измордовать и изранить человека, но не сломать. Вот признание эксперта, директора Института этнологии, ельцинского экс-министра В.Тишкова: "Фактически мы живем по старым законам, старого советского времени. Проблема номер один — низкое гражданское самосознание людей. Нет ответственного гражданина… У нас даже человек, севший в такси, становится союзником водителя, и если тот кого-то собьет или что-то нарушит, он выскочит из машины вместе с водителем и начнет его защищать, всего лишь на некоторое время оказавшись с ним в одной компании в салоне такси. При таком уровне гражданского сознания, конечно, трудно управлять этим обществом". Демократам не трудно управлять "этим обществом", а невозможно. Они могут его только мучить и уничтожать, каждый своим оружием.75
Штурм символов и саморазрушение культуры
Сейчас, когда уже с исследовательскими целями вновь прочитываешь перестроечную прессу и вспоминаешь телепрограммы, становится яснее то, что лишь поражало и шокировало пять лет назад — то, как страстно заставляли тележурналисты детей говорить гадости о своих учителях или как ставился под сомнение полет Юрия Гагарина.76 Совершенно равнодушны были эти журналисты и к проблемам школы-интерната, и нисколько не сомневались они в полете русского космонавта — все это были элементы разработанной культурологами и психологами программы по разрушению тех символов и образов, которые скрепляли всю ткань национального самосознания.
Насколько точен выбор объектов для глумления (что говорит о профессионализме), мне объяснили специалисты. Читал я лекцию в Бразилии перед обществом психологов. Тему они задали такую: "Технология разрушения культурных устоев в ходе перестройки". Я рассказывал факты, приводил выдержки из газет. А смысл слушатели понимали лучше меня. Особенно их заинтересовала кампания по дискредитации Зои Космодемьянской. Мне задали удивительно точные вопросы о том, кто была Зоя, какая у ней была семья, как она выглядела, в чем была суть ее подвига. А потом объяснили, почему именно ее образ надо было испоганить — ведь имелось множество других героинь. А дело в том, что она была мученицей, не имевшей в момент смерти утешения от воинского успеха (Как, скажем, Лиза Чайкина). И народное сознание, независимо от официальной пропаганды, именно ее выбрало и включило в пантеон святых мучеников. И ее образ, отделившись от реальной биографии, стал служить одной из опор самосознания нашего народа.
Пожалуй, еще более показательно "второе убийство" Павлика Морозова. Все мы с детства вопринимали этот образ как символ трагедии, высших человеческих страстей — мальчик, убитый своим дедом. Сущности дела почти никто и не знал, она была мифологизирована (в реальности гораздо страшнее, чем в легенде). Насколько был важен этот отрок-мученика как символ, показывает масштаб кампании по его очернению. В ней приняли непосредственное участие такие активные деятели перестройки как журналист Ю.Альперович и писатель В.Амлинский, критик Т.Иванова и литературовед Н.Эйдельман, обозреватель "Известий" Ю.Феофанов и педагог С.Соловейчик, и даже помощник генсеков Ф.Бурлацкий. Они скрупулезно и в течение целого ряда лет создавали абсолютно ложную версию драмы, произошедшей в 1932 г., представляя аморальным чудовищем жертву — убитого ребенка! Да еще убитого вместе с пятилетним братом.
Представьте, насколько хладнокровно была спланирована вся эта мерзкая операция, если уже в 1981 г. Ю.Альперович пытался собрать порочащие Павлика сведения у его матери и учительницы, орудуя под чужой фамилией! И как низко пал наш средний интеллигент, который поверил клевете всей этой публики, не дав себе труда выяснить действительные обстоятельства дела.
Те, кто глумился над образами Зои и Павлика, стремились подрубить опору культуры и морали — разорвать всю ткань национального самосознания. А ткань эта — целостная система, строение которой нам неизвестно. И достаточно бывает выбить из нее один скрепляющий узел, как вся она может рассыпаться.