Интендант третьего ранга
Шрифт:
– Это ни о чем не говорит.
– Не скажите! Русские могли сделать своему диверсанту любые документы, но договориться о расстреле колонны нашими самолетами…Тем более, в нужное время и в нужном месте. Второй раз я заподозрил Кернера, когда он вывез из Города двух молодых евреев, брата и сестру. Причем, женщина, как выяснилось, не только еврейка, но и жена командира Красной Армии! По нашим правилам, она подлежала ликвидации в первую очередь.
– Почему Кернер это сделал?
– Объяснил, что ему нужны работники. Разумеется, он не подозревал о наших планах окончательного решения еврейского вопроса, что, однако, его не оправдывает. Затем, как вы помните, он
– Они все равно были не нужны!
– сморщился Краузе.
– Разумеется!
– подхватил Ланге, внутренне усмехнувшись.
– После чего мы поехали в Кривичи проверить Кернера.
– Вы авантюрист, Карл!
– обиделся Краузе.
– Считать Кернера русским шпионом и ехать к нему без охраны?! Если б я знал!…
– Я не меньше вашего хочу жить!
– усмехнулся эсесовец.
– Я знал, что мы увидим. У меня есть надежный информатор в окружении Кернера.
– Кто?
– Некто Семен Нестерович, староста деревни Долгий Мох. Его рекомендовала фройлян Валентина из вашей канцелярии. Этот Нестерович пострадал от большевиков.
– Как именно?
– Его, человека образованного, знающего несколько языков, сослали в деревню сторожить коров! Лишь за то, что отец его был арендатором и использовал труд наемных рабочих. Дикость! Иногда мне кажется, что большевики сделали все, чтоб восстановить против себя население. Тем легче нам! Нестерович часто привозит в город сливки и масло, он работает в компании Кернера, поэтому источник надежный и оперативный. Нестерович рассказал, что пленные, как обещал Кернер, содержатся под охраной и заняты на полевых работах. Однако я никогда не ставлю на одну лошадь Эрвин. Перед деревней, если вы помните, я поговорил с местным мальчишкой.
– Дали ему конфету! Помню… Спросили дорогу?
– А также, чем занят господин Кернер и его пленные. Дети - отличные источники информации, они не умеют врать. Тем не менее, вопрос с евреями оставался невыясненным, поэтому я пригласил Кернера на экзекуцию.
– Где он спас вам жизнь.
– Это как раз подозрение не сняло. Спасти жизнь врагу - лучший способ войти к нему в доверие. Классика шпионажа!
– Кернера ранили!
– Легко. Риск, конечно, но на войне риск - обычное дело. У меня было еще одно основание его подозревать: Кернер стал ночевать у фройлян Валентины из вашей канцелярии.
– Гм!…
– Да, Эрвин! Тощая, некрасивая и не слишком молодая. В Городе хватает юных и хорошеньких. Тем более что Кернер не урод, к тому же не беден… Странно, не правда ли? Если забыть, что Валентина имеет доступ к секретным документам…
– Работает на большевиков?
– Она слишком от них пострадала. Учительницу заставили мыть полы изза бывшего мужаеврея. Что вы? Она ненавидит евреев! Как и большевиков… Однако любая женщина пойдет навстречу любовнику. Я подумывал арестовать Кернера, как он привез в Город весть о разгроме большевистской банды. Почти одновременно я получил информацию, которая объяснила его поведение.
– Интересно!
– Кернер женился.
– Ну и что? Жену нельзя привезти в Город?
– Тото и оно! Его избранница - еврейка! Та самая жена красного командира.
Лицо Краузе выразило изумление. Ланге довольно засмеялся.
– Мне стало ясно, почему Кернер отказался собирать по деревням разбежавшихся евреев. Разумеется, это дело полиции, а не уполномоченного по заготовкам, но банду Спиридонова уничтожать мы его не просили? Что в итоге? Русский диверсант втирается в доверие немецкому командованию, обзаводится надежным источником информации в канцелярии
– Как вы намерены поступить?
– Можно его расстрелять - на основании нарушения запрета об укрывательстве евреев. Но я, если не возражаете, хотел бы дать ему шанс. Пусть откажется от своей еврейки, окажет содействие в поимке остальных, тогда мы закроем глаза на мимолетное увлечение. Его брак с еврейкой не официальный, формально она замужем… Кернер может быть нам полезен. СД не слишком щепетильна в подобных вопросах, использует даже евреев.
– Поступайте, как знаете!
– согласился Краузе.
– Но почему Кернер завел роман с Валентиной?
– До случая с еврейкой я считал его прагматичным человеком. Валентина не красавица, зато имеет дом, где живет одна. Очень удобно останавливаться. Не беспокойтесь, Эрвин, эта связь более не существует. Валентина возмущена поступком любовника: мало того, что он бросил ее, так еще ради еврейки! К тому же та особа - двоюродная сестра ее бывшего мужа. Представьте негодование Валентины! Женская любовь - великое дело, но ревность и оскорбленное достоинство страшнее.
– Вы гений, Карл!
– сказал Краузе.
– Простите мне упреки, я не представлял, насколько хорошо вы информированы. Служба безопасности рейха имеет в вашем лице достойного представителя!
– Надеюсь, я заслужил бокал коньяка?
– улыбнулся Ланге.
– Мне как раз прислали к Рождеству… Клаус!…
Денщик принес бутылку, бокалы и кружку сливок. Ланге с интересом смотрел, как гауптман наливает в бокал сливок, затем добавляет в них коньяк.
– Вы не почувствуете вкуса коньяка, Эрвин!
– Зато желудок останется цел!
– сказал Краузе.
– После визита к Кернеру он болел неделю. Прозит!
– Да!
– сказал Ланге, смакуя коньяк.
– Отсутствие Кернера сказывается на рационе. Он привозил вкусные вещи!
– Вот почему его защищаете!
– засмеялся Краузе.
– Любите поесть!
– У меня нет язвы!
– Уговорили! Дам Клаусу десяток солдат, пусть проедет по ближним деревням. Раз там нет диверсантов…
– Спасибо, Эрвин!
– склонил голову Ланге.
– Чтоб я делал без вас? Рождество на носу. Пусть это день рождения бога, в которого я не верую, но традиция есть традиция, а мы немцы сильны тем, что их придерживаемся…
19
Крайнев не подозревал, какие тучи сгущаются над его головой. Вновь оказавшись на лесной дороге за Кривичами, он направился в Долгий Мох - проситься на постой к Нестеровичам. Шел с сомнением: принятьто его примут, Семен и Настя - люди хорошие, но выйдет неловко - уходил к жене и надолго, а возвращается спустя два месяца, как побитый пес. Вышло проще, чем он предполагал. Нестеровичи встретили его приветливо, все страхи мгновенно забылись. Чтоб не думать о Соне, Крайнев набросился на работу. Зимой ее было не много, но Крайнев искал. Вдвоем с Семеном они валили лес, пилили и кололи дрова, возили сено из стожков, чинили крышу… Крайнев даже подрядился носить воду из колодца, хотя Настя протестовала - занятие считалось женским. Однако Крайнев не мог видеть, как она гнется под тяжестью двух ведер. Он пытался даже чистить картошку и мыть посуду, но Настя это решительно пресекла. Однажды она застала его пришивающим пуговицу к рубашке и едва не расплакалась: