Интерьер для птицы счастья
Шрифт:
Арбенин ненавидел и птиц, и кисти, и баночки цветной гуаши, и особенно запах лака, от которого у него болела голова. Он считал «эту мазню» пустым времяпрепровождением. Женщина должна варить борщи, печь пироги и воспитывать ребенка. А если у нее остается свободное время, то его вполне можно заполнить сексом, тем более что Сережу очень часто брали к себе погостить обе бабушки и возможности для этого у супругов были неограниченными.
Юрий говорил, что его раздражает согбенная над доской спина жены, ее выпачканные краской пальцы и, главное, ему не нравится, когда жилую комнату превращают в мастерскую. Он хочет жить в уюте, утопая в ласках жены, а не в ядовитых парах
После развода Саша опять достала свои доски и краски. Отвыкшие от кистей пальцы поначалу не слушались, но терпения ей было не занимать. Примерно через месяц она опять уже твердо держала кисть и могла провести самую тонкую линию, изобразить идеальные окружности. Все нижние ящики Сережиного секретера уже были заняты Сашиными работами, но она писала все новые и новые, потому что этого просила душа…
Саша полчаса трудилась над лицом своей птицы, когда вдруг почувствовала, что рисует не птицу, а себя: горчичного цвета округлые глаза, тонкий, со слегка вздернутым кончиком нос, удлиненные тонкие и бледные губы. Саша заглянула птице в свои собственные глаза и покрыла ее щеки легкими веснушками, а под правым глазом ткнула темно-коричневую родинку.
После этого она минут пять просидела в раздумье над вопросом, каким оперением одеть себя-птицу, и решила, что больше всего ей подойдет зеленовато-желтая гамма. Саша обмакнула кисточку в охру, потом вдруг промыла ее, развела на палитре коричневую гуашь с белой, добавила капельку кармина и изобразила птице обнаженную грудь. Дальше уже ничего не оставалось, как продолжать писать свое обнаженное тело. Она только что разглядывала себя в зеркало, а потому не щадила: вот она, слегка обвисшая грудь, вот рубцы растяжек, вот несколько широковатые по современным меркам бедра.
А волосы… Сейчас она напишет свои прекрасные волосы, которым завидует вся налоговая инспекция.
Саша выставила строем перед собой баночки разноцветной гуаши, но вместо волос начала вдруг рисовать фантастические цветы. Получалась не женщина и не птица. Из-под Сашиных рук рождалось на свет фантастическое существо с ее собственным лицом и телом и цветами на длинных закрученных спиралями стеблях вместо волос.
Поскольку подмалевок был рассчитан на птицу с крыльями и с хвостом, то на черном фоне доски осталось много белого поля. Саша и там начала рисовать цветы и маленьких юрких большеглазых и пушистых зверушек, которые, путаясь в стеблях и цветочных венчиках, прижимались к женскому телу.
Когда доска была закончена, Саша с трудом разогнула спину и с удивлением отметила, что работала четыре часа без перерыва. На будильнике, настойчиво тикавшем на книжной полке, стрелки показывали пятнадцать минут первого ночи.
Марьяна Валерьевна Терехова, строгая начальница отдела учета и анализа налоговой службы, испытала настоящий шок, когда посмотрела в ясные глаза нового зама Халаимова Владимира Викторовича. Таких красивых мужчин она никогда в жизни не видела, если не считать рекламные проспекты, голливудские фильмы и некоторые отечественные сериалы. Перед ней стоял и улыбался не виртуальный красавец, а живой, из плоти и крови. У него слегка завернулся кончик воротника рубашки, на плече прилепилась тоненькая ворсинка, а его парфюмерия источала какой-то необычный горьковато-сладковатый запах.
Марьяна буквально потеряла дар речи, потому что испугалась, что Халаимов заметил, какие у нее неказистые волосы. А может, все-таки не заметил? Только бы не заметил! Она невпопад ответила на какой-то его вопрос, потому что толком и не поняла, что он спросил. Да разве какие-то вопросы могли сейчас иметь значение? Она думала совершенно о другом: этот мужчина должен принадлежать ей! И он будет принадлежать ей!
Марьяна Валерьевна всегда получала от жизни то, что хотела. Потом она иногда раскаивалась, когда получала желаемое, но ни разу еще не проиграла и никому ничего не уступила. В школе она училась лучше всех и шла на золотую медаль, и обязательно получила бы ее, если бы в выпускном классе вовремя не переориентировалась и не поставила себе другую цель. Что такое медаль? Престижная железяка, которая на самом деле никакая и не золотая! Пусть за нее борются зубрилки. Она легко поступит в институт и без золотой медали. Серебряная ей и так уже обеспечена.
Где-то перед самым выпуском из школы, кажется, в апреле, Марьяна вдруг с удивлением обнаружила, что кроме нее никто так жилы не рвет. Все вроде бы и учатся, вроде бы и готовятся к поступлению в вузы, но тем не менее не забывают и о личной жизни. Почти все девчонки дружили либо с одноклассниками, либо с мальчиками из параллельных классов. У самых красивых в качестве кавалеров были уже студенты вузов и курсанты военных морских училищ.
Пусть Марьяна и не красавица, но девушка весьма приятной внешности. Правда, вот волосы… Да, прической она и в юности не могла похвастаться, но носила такую короткую мальчиковую стрижку, которая сама по себе была вызовом общественному мнению. Никто не посмел бы и подумать, что все дело тут в слабых и неказистых волосах. Каждому казалось, что супер-Марьяна держит свой, особый и отличный от других стиль.
Одним словом, задумавшись о личной жизни, Марьяна тут же почувствовала себя обманутой и обделенной. Для начала она бросила взгляд на одноклассников и обнаружила, что Женя Федосеев очень даже ничего себе: высокий, стройный и буйноволосый. Дело несколько осложнялось тем, что он уже во всю дружил с Люсей Шевцовой и на Марьяну не обращал ровным счетом никакого внимания. Но не такова была Марьяна, чтобы отступить при первых же трудностях.
Определив, таким образом, объект, Марьяна наплевала на чувства Люси Шевцовой и приступила к атаке. Сначала она выяснила, когда обоих ее родителей весь вечер не будет дома. Определившись с днем, Марьяна попросила у Федосеева старый учебник Ландсберга по физике. Этот самый Ландсберг, разумеется, у нее имелся, все три тома, но она сделала вид, что просто задыхается без него.
Она договорилась с Женей встретиться на станции метро «Чернышевская», но очень вовремя позвонила и сказала, что у нее неожиданно поднялась температура и она была бы благодарна, если бы Женя собственноручно занес ей этот учебник. Если ему, конечно, не трудно. Парень решил, что помощь однокласснице труда ему не составит никакого, и обещал прийти. К тому моменту, когда Федосеев должен был появиться, Марьяна разложила постель, надела самую красивую ночную сорочку на тоненьких бретельках и, читая учебник анатомии для восьмого класса, распалила себя так, что готова была наброситься на Женю прямо у входной двери.
С трудом сдержавшись, она предложила ему пройти в комнату, якобы для того, чтобы проверить, есть ли у Ландсберга та глава, которая ее особенно интересует в свете поступления в институт. Извинившись и сославшись на температуру, она скинула халатик, забралась в постель и принялась сосредоточенно перелистывать учебник. При этом тонкая бретелька с ее плеча все съезжала и съезжала до тех пор, пока сорочка не обнажила маленькую крепкую грудь с нежно-розовым соском.
О том, что Женя увидел то, что ему намеренно демонстрировали, Марьяна поняла по напряженному сопению, но головы не подняла, «увлеченная» Ландсбергом. Она несколько сменила позу, одеяло съехало, и Жениному взору предстало обнаженное бедро и наполовину прикрытый все той же тонкой сорочкой темный треугольник между ног.