Интересные времена
Шрифт:
Это не просто стена, это разграничительная линия. По одну ее сторону лежит империя. В агатском языке это слово также несет значение «вселенная». А по другую сторону нет ровным счетом ничего. Ведь, кроме вселенной, ничего больше не существует.
Ах да, неискушенному наблюдателю может показаться, что все-таки там, за стеной, что-то есть – например, море, острова, другие континенты и так далее. Все это с виду очень даже материально, эту землю можно завоевать, по ней можно пройти… но к реальности она не имеет никакого отношения. В агатском языке «иностранец» обозначается тем же словом, что и «призрак», и всего лишь один мазок кисти отделяет его от значения
Отвесность же стен объясняется необходимостью охладить пыл всяких зануд, которые упорно верят, что там, по другую сторону, может быть что-то интересное. Поразительно, но даже спустя тысячи и тысячи лет все равно находятся умники, наотрез отказывающиеся понимать намеки. На побережье эти неверующие сооружают плоты и направляются прямиком через бескрайние моря в сказочные земли. Обитатели континентальной части строят громадных воздушных змеев, а также изобретают всякие летающие стулья, приводимые в действие фейерверками. Разумеется, многие естествоиспытатели гибнут. Ну а тех, кто умудряется уцелеть, вскорости ловят и устраивают им жизнь в интересные времена.
Однако кое-кто все-таки добирается до большого плавильного котла под названием Анк-Морпорк. Люди прибывают туда без денег – моряки обдирают их как липку, – но с безумным блеском в глазах, открывают там магазины и рестораны и работают по двадцать четыре часа в сутки. Это и называется Анк-Морпоркской Мечтой (главный приз – большая куча денег, заработанных в обществе, где твою смерть никто даже не заметит). Причем чем меньше вы спите, тем лучше вам мечтается.
Иногда Ринсвинду казалось, что жизнь его протекает от пробуждения к пробуждению. Пробуждения были своего рода знаками препинания в длинном предложении его жизни. Надо признать, они не всегда были грубыми. Иногда просто невежливыми. Очень немногие – одно или, может, два – были довольно приятными, особенно когда он просыпался на острове. Солнце монотонно всходило, волны занудно омывали берег, и пару раз ему удалось вырваться из пучины бессознательности, не издав привычного громкого вопля.
Это пробуждение было не просто грубым. Оно было откровенно оскорбительным. Голова Ринсвинда периодически стукалась обо что-то, а его руки были связаны за спиной. Было темно – факт, вызванный надетым ему на голову мешком.
Ринсвинд быстро произвел подсчет.
«На нынешний момент это уже семнадцатое самое плохое утро в моей жизни», подумал он.
В том, что из вас в кабаке вышибают дух, нет ничего необычного. Случись это в Анк-Морпорке, вы вполне могли бы очухаться только в реке (вернее, на реке) и обобранным до нитки. Или если бы вашим обидчикам под руку подвернулось судно, отплывающее в очень долгий и непопулярный вояж, то, очнувшись, вы обнаружили бы, что прикованы к какому-нибудь там шпигату и единственное, что вам светит в ближайшие два года, это бороздить океанские волны [33] . Но обычно вас все-таки оставляют в живых. За этим следит сама Гильдия Воров. Одна из воровских заповедей гласит: «Ударь человека слишком сильно – и ты сможешь ограбить его только один раз; ударь его так, чтобы он просто вырубился, – и ты сможешь грабить его каждую неделю».
33
Что довольно затруднительно, поскольку лошади вместе с бороной постоянно идут ко дну.
Итак, он, Ринсвинд, едет куда-то в какой-то повозке. Стало быть, его оставили в живых. Значит,
Не успел он так подумать, как тут же сильно пожалел об этом.
Мешок с его головы грубо сорвали, и взору Ринсвинда предстала некая ужасающая морда.
– Я хочу откусить тебе ногу! – в панике заорал Ринсвинд.
– Не беспокойся. Я друг.
Маску сняли. За ней оказалось лицо девушки – круглое, курносое и очень отличающееся от всех прочих лиц, которые встречались Ринсвинду в империи. А основное отличие состояло в том, что девушка смотрела прямо на него. Ринсвинд припомнил, что вроде бы ее одежду (о лице тут речи не шло) он видел на сцене постоялого двора.
– Только не кричи, – предупредила девушка.
– Почему? Что вы собираетесь со мной сделать?
– Мы приняли бы тебя со всеми почестями, но не было времени.
Откинувшись на мешки, которые были свалены у заднего борта покачивающейся повозки, она смерила Ринсвинда критическим взором.
– Четыре Большие Сандалии говорит, что ты прилетел на драконе и уничтожил целый полк солдат, – сообщила девушка.
– В самом деле?
– А еще ты заколдовал дряхлого старика, и тот превратился в великого воина.
– Правда?
– И ты дал Четыре Большие Сандалии целый кусок мяса, хотя он всего лишь пун.
– Неужели?
– И у тебя есть шляпа.
– Вот шляпа у меня действительно есть.
– И при всем при том, – продолжала девушка? – ты совершенно не похож на Великого Волшебника.
– Гм, видишь ли, тут вышло небольшое… – Девушка казалась хрупкой как цветок. Что не помешало ей, однако, извлечь из складок своего костюма маленький, но очень даже пригодный к употреблению ножик.
С течением жизни у Ринсвинда выработался своего рода инстинкт на подобные знаки. Пожалуй, сейчас не лучший момент, чтобы отрицать свое Великое Волшебничество, решил он.
– Небольшое… – повторил он. – Небольшое… Кстати, а откуда я знаю, что тебе можно доверять?
Девушка ответила ему негодующим взглядом.
– Так ты правда обладаешь удивительной волшебной силой?
– О да! Да! Разумеется! Только…
– Тогда скажи что-нибудь на волшебном языке!
– Э-э… Стеркус, стеркус, стеркус, моритурус сум, – быстро пробормотал Ринсвинд, не отводя глаз от ножика.
– О экскременты, я сейчас умру?!
– Это, э-э… специальная мантра, вызывает прилив магических сил.
Девушка слегка утихла.
– Но это здорово утомляет, в смысле волшебство, – продолжал Ринсвинд. – Все эти полеты на драконах, превращение стариков в воинов… Какое-то время ты творишь волшебство направо-налево, но потом требуется отдых. Как раз сейчас я очень ослаб – ты не поверишь, какой колоссальный объем магии я недавно потратил.
В ее глазах по-прежнему читалось сомнение.
– Все крестьяне верят в неминуемое явление Великого Волшебника, – сказала она. – Но, как говорит великий философ Лай Тинь Видль, «ожидая могучего коня, ты способен отыскать копыта даже у муравья».
Девушка опять оценивающе посмотрела на Ринсвинда.
– Там, на дороге, – продолжила допрос она, – ты пресмыкался перед районным комиссаром Ки. Ты что, не мог испепелить его на месте?
– Ну, я старался выиграть время, оценивал ситуацию, не хотел сразу раскрываться, – забормотал Ринсвинд. – Э-э. А если б меня узнали?…
– Значит, этот твой нынешний облик – маскировка?
– Конечно.
– Отличный грим.
– Спасибо, это все потому, что…
– Только поистине великий волшебник решится выглядеть настолько жалко.