Интернат, или сундук мертвеца
Шрифт:
— А вы подсунули ей три килограмма крахмала? — уточнил отстрельщик.
— Совершенно верно, отборнейшего крахмала. Если уж подходить к этому делу творчески… Да, именно творчески, то я позволю себе сказать, что факт насмехательства над женщиной… Как бы это… произведен! Совершенно верно — произведен!
— Да зачем же вы это изобразили, неужто она вас так уж сильно достала?
— Достала?.. А, ну конечно, не просто достала, как вы изволили выразиться, а достала и покопалась внутри. Она избила моего слугу.
— Зачем ты ее вообще тогда притащил к себе? — перешел на «ты» начинающий хмелеть Хрустов.
— Професси-ик! — ональная тайна, — справился с икотой адвокат и поднял палец. — Работа у меня такая опасная, тащу что ни попа-дя… Да… А если серьезно, то на нее был заказ.
— Ну?! — поразился Хрустов. — Ее заказали?!
— Совершенно верно. За-заказали. Заказали найти и заплатили деньги. Я и нашел! Сплошные неприятности — это все, что я имею от такой находки, уверяю вас. Ко мне больше не ходят клиенты. Если ко мне кто-то идет русский, значит, это связано с ней. Это же уму непостижимо! Такой большой город, такой большой мир вокруг!..
— Выпьем за мир между народами! — кивнул отстрельщик.
— Да, любезный, мир — это… Во всем мире полно адвокатов, почему я?
— И ты ничем не можешь мне помочь, — не спрашивал, а грустно утверждал отстрельщик.
— Мой слуга, — адвокат доверительно склонился к Хрустову, — знает про нее все!
Он даже делал ей клизму! — Адвокат серьезно кивал головой, свернув губы трубочкой.
— Боже! — Отстрельщик откинулся в удобном кресле и потер лицо ладонями. — Чего только не делает с мужиком красивая баба!
— Он китаец, — уточнил адвокат.
— А зачем она стреляла в доме, кого-то ловила? — Хрустов закрыл глаза, погружаясь в спокойную дрему. — У нее было оружие?..
— Нет. Она поспорила с китайцем. Китаец проспорил, а она прострелила мне панель. Дубовую. Сделана на заказ. Я до сих пор не знаю, как приступить к починке. А оружие это мое. Я им никогда не пользовался, так, держал на всякий случай.
— Лупу! — крикнул отстрельщик, резко выпрямившись в кресле. — Оружие! Сидеть! Я сам возьму!
Адвокат дернулся и заслонился руками.
Китаец принес пистолет, держа его, как и приказал отстрельщик, за дуло двумя пальцами. Китаец сказал, что именно так он и предпочитает носить «такой гадость».
Отстрельщик бережно брал пистолет, осторожно дышал на него, нашаривал на столе адвоката лупу и смотрел в нее.
Китаец раз десять повторил, что после выстрела Ева протянула ему пистолет, он взял его за дуло, держа от себя подальше, и отнес в столик тумбочки на место.
Китаец поднимал растопыренные ладони, демонстрируя белоснежные перчатки.
Адвокат уверял, что слуга всегда
Веселый отстрельщик выковыривал из панели пулю.
Адвокат не понимал совершенно ничего из происходящего. Он был пьян и радовался, что его не будут сегодня убивать.
Ева Курганова сказала Лариске, что письменный отчет по поводу найденных в ее квартире прослушек ей «на фиг не нужен», поэтому Лариска, по-кошачьи сыто жмурясь, ударилась в пространную лекцию о современных средствах прослушивания и довела Еву до полного оцепенения.
Они сидели в кабинете Лариски. Ева узнала, что в Пентагоне приспособились так заполнять пломбы в зубах, что туда помещаются…
— Минутку, подожди, скажи про меня!
— Про тебя все примитивно. У нас в стране хоть и царит полная неразбериха, но новейшие средства связи не проблема. Твои прослуш-ки поставили красивые мальчики-федеральчи-ки! Знаешь, это еще ничего — три прослушки, и все их, а вот в одной квартире было три прослушки из трех контор! Военная разведка, федералы и внутренние органы одно место слушали!
— Бывает, что ты ошибаешься? — прикинула несколько вариантов про себя Ева.
— Бывает, а как же. Например, эти прослушки мальчик-федеральчик подарил первому попавшемуся сантехнику, а тот влепил для балды. Это их методика, понимаешь? В этом я не ошибаюсь.
— При чем тут сантехники?! А если кто-то хочет, чтобы я думала так же, как ты?
— Да я не думаю, я смотрю и вижу, а ты делай что умеешь. А прослушки такие, что должны висеть на трубах.
— Я ухожу работать в страховую компанию.
— Да хоть в булочную, только будь поосторожней и не лезь на рожон. И знаешь что. Я в декрет не скоро. Если там тебе в булочной что-нибудь понадобится, звони. Тебе оружие дадут?
— Не знаю…
— Я могу дать телефон. Там все чистое. И недорого.
— Лариска, — Ева приблизила свое лицо близко к слегка отекшему лицу с припухшими глазами и дружными морщинками у рта, — я нигде и никто! На кой черт мне сдался пистолет?
— Все проходит, — любовалась Лариска цветом слегка разведенных чернил под длинными черными ресницами. — И любовь и радость. А оружие — вечно. Перетерпи, жёнка, и беда забудет про тебя.
— Спасибо тебе! — Ева взяла сухую крепкую руку в ладони и погладила.
— И тебе спасибо! Я как с испугу тогда в кабинете Козлова на пол шлепнулась, сразу вспомнила и про зарядку по утрам, и про быcтрую ходьбу по вечерам. И Симаков опять же теперь не курит. Кстати, зайди к себе в отдел. Тебя искали.
Оперуполномоченный Мураш не успел ничего сказать Еве Кургановой, ее позвал в кабинет Гнатюк.
— Прячься, Ева Николаевна. Хрустов сбежал. Смени квартиру.
— Чисто сбежал или с убийством? — Ева спросила механически, думая о своем.