Интернат, или сундук мертвеца
Шрифт:
— Его федерал жив. Этот дурак повез Хрустова в Стамбул на следственный эксперимент!
— Ну вот что, — Ева решительно стиснула кулак и заколотила невидимый гвоздь, — ничего я не буду менять. Ни от кого я не буду прятаться. Жду всех — федералов, бандитов, бывших военных, всех! Вас тоже приглашаю на чай. Вечером. У меня теперь новое место работы, коммуникабельность — главное. Буду учиться улаживать проблемы путем мирных переговоров.
Перепуганный и злой Денисов неделю гонял своих людей и лучшие силы стамбульской полиции по кругу от крупных магистралей до аэропорта. Обошли все гостиницы.
Хрустов всю эту неделю беспробудно пьянствовал, а слегка просыхая, играл с адвокатом в шахматы. На третий день он предложил сыграть китайцу. Китаец оказался весьма меркантильным типом: он предложил играть на пистолет, который Хрустов любовно спрятал в коробку от обуви. Хрустов вполне оправданно заподозрил в китайце мастера по шахматам и предусмотрительно от сделки отказался.
Адвокат по утрам, мучаясь головной болью, пил специальные коктейли Хрустова — томатный сок, совсем немного водки и лимон. К обеду, обнаружив способность двигаться и соображать, рассматривал марки. После обеда начинался следующий этап, который длился часов до двух ночи. Во время этого играли в шахматы, плясали «камаринского», спорили о политике и еврейском вопросе. К двум часам Хрустов относил адвоката в постель, поражаясь тяжести длинного сухого тела при такой-то худобе.
Хрустов регулярно просматривал прессу. Двух женщин-турчанок обнаружили с отрезанными головами. Мать фотомодели Кошкиной не смогла точно сказать, ее ли это дочь. Фотографию свою Хрустов осмеял, поглаживая начинающий зарастать волосами подбородок. На фотографии он был моложе, темней волосами и очень грустный. Теперь его зачесанные назад волосы серебрились, вылезающая на подбородке щетина тоже радовала благородным серебром, а лицо всегда и везде улыбалось. Хрустов научился не спускать с лица улыбку. Даже при неожиданной боли или удивлении, когда нормальный человек становится некрасив напряженным лицом. Хрустов уверенно улыбался.
Через неделю его новые документы были готовы. Адвокат предложил забросить шахматы и перейти на карты. Хрустов перестал настаивать на дружной выпивке и разрешил привести двух напарников на игру. Один из них — старый классический еврей в ермолке — был ювелиром. Другой — его молодой и застенчивый сын. Хрустова представили как «русского, приехавшего по делам». Когда отстрельщика легко и красиво с первого же раза обыграли, он подумал, что просто хватит пить. Через пару дней, оценив необыкновенную память ювелира, его хватку и ловкие руки шулера, Хрустов старика зауважал и стал с ним понемногу разговаривать.
Так, скидывая по маленькой, он выяснил, сколько стоила одежда для обреченной на утопление в сундуке проститутки. Разузнав такие подробности, Хрустов с удивлением обнаружил, что впал в меланхолию. Он неожиданно связал в одно проступок женщины, тяжелый труд чернокожих Южно-Африканской Республики, добывающих алмазы, размеренную дорогую и беспросветную жизнь старого еврея-ювелира, беспокойные метания лиса адвоката и свою собственную пионерско-комсомольскую юность. Обнаружив, что все это прекрасно и красиво переплетается, перешел к обдумыванию влияния отдельной женщины, увешанной золотом и бриллиантами,
Отрастив вполне приличную коротенькую бородку, подстригшись и нацепив на нос круглые стеклышки очков, Хрустов удивил своим интеллигентным видом даже самого себя. Он поставил непременным условием, чтобы адвокат его провожал в аэропорту, поэтому они подъехали на огромной красивой машине. Хрустов был в длинной черной сутане, изумительных туфлях итальянского мастера, в шерстяном пальто и с небольшим чемоданчиком в руках. Над ослепительным белым воротничком его лицо привлекало зубастой жизнеутверждающей улыбкой.
Адвокат, впавший в оцепенение, обнаружил, что ему жаль расставаться с убийцей женщин. Несмотря на весьма большую сумму, проигранную ювелиру в карты.
— Э-э… Голубчик, — теребил он рукав кашемировой шерсти, — возможно, вы встретите там одну женщину.
— Это уж непременно, как не встретить!
— Скажите ей… Хотя черт с ним со всем, прилечу-ка я в Москву, а? Очень хочу ее увидеть, просто сердце ноет.
— Ты уж поторопись, адвокат, если серьезно решил приехать. — Хрустов смотрел с жалостью. — А то я ее первый увижу.
— Понимаете, от этой женщины исходит просто золотое свечение! — неожиданно для себя впал в восторженное состояние адвокат.
— Да уж, не только золотое, но и бриллиантовое! Так ты поторопись, если хочешь ее увидеть.
Старый таможенник оценил безупречный наряд отъезжающего «венгра», быстро и профессионально осмотрел его руки. Руки были ухоженные, с сильными пальцами и идеальным маникюром. Он не стал досматривать багаж.
Страховая компания помещалась в одном здании с большим банком. Охрана была одна на всех. Ее документы просмотрели два охранника. Чуть шевельнув нервными ноздрями, Ева уловила запах французского одеколона и присмотрелась к охране повнимательней. Сытые круглые лица, холеные толстые пальцы. Заметив ее внимание, один из них подмигнул Еве. Ева сняла берет и подмигнула в ответ. Увидев ее голову, охрана напряглась и позвонила в компанию за подтверждением.
Из-за этого ее появления ждали. Маленькая женщина с телом гимнастки-подростка пошла к Еве, восторженно распахнув глаза.
— Вот это класс! — восхитилась она, проведя по своим коротким волосам и протягивая крошечную цепкую руку. — Зоя!
— Ева.
— За что тебя выперли? Кого-нибудь пристрелила не того?
— Зоя, прекрати. Что ты ко всем лезешь? — К Еве подходил молодой мужчина с нежной улыбкой и легким пушком на подбородке. Тонкими стружками взлетали при ходьбе кудряшки. — Аркадий, — представился он. — Проходите, не обращайте внимания, Зоя один раз неудачно выстрелила на прежней работе и вот теперь всем рассказывает. — Он классическим жестом очкарика приподнял дужку на переносице.
— В общем, она почти права. — Ева озиралась в поисках своего стола.
В комнате было четыре стола. Большое, во всю стену, окно щедро уставлено цветами. Преобладали кактусы. Кроме Зои и Аркадия, у окна сидела немолодая женщина. Она, не вставая, подняла руку.
— Марина. Добро пожаловать. Вы специалист или тоже из отставников?
— Да как вам сказать…
— Понятно, значит, мне никакой подмоги. Но вы красавица, хоть со страхованием поможете, — вздохнула женщина.
— Марина Дмитриевна, а разве я не красавица? — скромно потупил глаза Аркадий.