Интернат
Шрифт:
– Это в психушку, что ли?
– Это где уколы делают?
– Это где в клетки закрывают?
– Это где все в смирительных рубашках ходят? – тут же закричали они, перебивая друг друга.
Медсестра, от их криков даже отошла к стене, и когда они немного успокоились, она недоуменно спросила:
– Дети, кто вам нарассказывал этих ужасов? Какие клетки? Какие рубашки? Я понимаю, кто-то где-то услышал краем уха, и… пошло-поехало! Во-первых, Радуга – это ни какая не психушка, а психоневрологический госпиталь. Условия там прекрасные. Сосновый бор, речка рядом, свежий воздух. А во-вторых, там прекрасный медперсонал. Все специально для детей. Детские врачи…
– Знаем мы, какие там врачи! – перебил Антон, – они уколы делают, и после этих уколов ты как растение становишься! Не живешь, не думаешь! Просто тупо команды исполняешь…
– Антон, там лежат разные пациенты, у каждого свое лечение, – объяснила медсестра. – Ты пойми, у тебя была попытка суицида, и она не первая. С тобой должны поработать психологи…
– Это вам нужны психологи, – крикнул Антон, – когда отсюда выйду, я бомбу куплю и взорву вас всех на фиг!
– Антон, вот поэтому тебе обязательно нужно в Радугу, – с невозмутимым спокойствием сказала Мария Владимировна. – Я просто не понимаю, почему у вас такое отношение к воспитателям? Почему вы думаете, что все хотят вам только зла?
– Потому что так оно и есть! – ответил Антон. – Вон Жуков из Радуги так и не вернулся. Его, наверно, там убили этим вашим лечением!
– Конечно, убили, и в землю закопали и надпись написали, – поспешила согласиться медсестра, – а в то, что Жукова забрала мать и он уже два года благополучно в семье живет, вы не верите. Версия с убийством для вас куда как интересней.
– Да вы все врете, и я вам ни фига не верю! – ответил Антон. – И слушай сюда! Ни я, ни Дина в Радугу не поедем! И можешь так и передать своим хозяевам!
– А теперь ты меня послушай, – сказала медсестра, у которой уже кончилось всякое терпение. – Во-первых, перестань разговаривать со мной на "ты", а во-вторых, пока тебе не исполнилось восемнадцать лет, твоим опекуном является директор, и ты будешь делать все, что он тебе скажет.
– А это мы еще посмотрим! – злобно сказал Антон.
Когда медсестра ушла, Антон открыл окно в коридоре и закурил. Нервы у него и правда были на пределе, это факт, не поспоришь…
– Короче, сваливаем отсюда, – сказал он Марине, немного успокоившись.
– Антош, на улице зима, снег, холодно, – сказала Марина закрывая окошко, – по-моему, не лучшее время сбегать.
– Ты тоже, что ли, за них? – удивленно спросил Антон. – Тоже хочешь, чтобы нас с сестрой в "дурку" запихали?
– Антош, ну может там и правда не так уж и плохо, – задумчиво сказала Марина, – может тебе и вправду туда съездить?
– Ага! И вернуться оттуда придурком? – злобно спросил он. – Нее. Я туда не поеду! Я тебе отвечаю! Я сваливаю, и Дина со мной! Я хочу жить так, как я хочу, и меня бесит, что мной все командуют, как будто я маленький.
– Антош, ну ты и есть ребенок, – напомнила Марина.
– Это ты сопля, а я взрослый! – злобно ответил он, – мне пятнадцать лет, я вообще один могу жить.
– Антош, пятнадцать тебе будет через полгода. Вот сколько я тебя знаю, ты постоянно себе возраст приписываешь. Когда тебе было тринадцать, ты всем говорил, что тебе четырнадцать. Ты уж сразу скажи, что тебе восемнадцать…
– Да, я хочу, чтоб мне было восемнадцать, – согласился Антон. – А отсюда я все равно сбегу.
– Сбегать надо летом, чтобы было где жить, – попыталась объяснить Марина, – Летом в любом заброшенном доме можно жить, а сейчас нигде. Вот если вы убежите, где вы жить собираетесь?
– Почему "вы"? – удивленно спросил Антон, – ты что, с нами не пойдешь?
– Я не пойду, – ответила Марина, – у меня вообще-то родители!
– Не родители, а опекуны, и они вообще тебе еще никто!
– Вот именно. А ты представляешь, что будет, если им скажут, что их ребенок сбежал?
– То есть ты с нами не идешь? – еще раз спросил Антон.
– Нет, – твердо сказала Марина.
– Хорошо, тогда я возьму с собой Кристинку…
– Вот, Антош, я так и знала, что этим все закончится! – крикнула Марина. – Я так и знала, что ты предатель!
– Это ты – предательница, это ты кидаешь и меня, и Дину!
– Хорошо, Антон, я убегу с вами, – сдалась, наконец, Марина, – но я с вами только на два дня! Или даже на один! Я посмотрю, как вы устроитесь, и сразу же уеду!
– Иди вещи собирай! – велел Антон.
– И еще запомни, – сказала Марина, возвращаясь, – если ты думаешь, что я как собачка буду исполнять все твои команды, то ты ошибаешься…
– Иди уже! – сказал Антон, и подтолкнул ее к двери.
Побег прошел удачно. Воспитатели смотрели телевизор, дверь на этаже еще не была закрыта на ночь, и у Антона и Марины были все шансы уйти незамеченными. Марина пулей забежала в комнату, высыпала из школьного портфеля учебники и набила его одеждой и вещами. Она взяла все самое теплое, все самое необходимое. Она уже хотела было выбежать из комнаты, но тут ей в голову пришла еще одна мысль. Она вырвала из тетрадки листок, и написала на нем: "Вадим и Люба, простите меня, но мне очень нужно уйти ненадолго. Я потом все объясню. Я ничего плохого не делаю. Просто верьте мне, пожалуйста.