Шрифт:
Мало кто любит бегать по парку в конце октября, но я – очень люблю.
Мама говорит, что я маньяк, и смеётся. Но я встаю рано почти каждый день ради пробежки. В парке иногда лежит туман, и это чертовски красиво. Пахнет прелыми листьями, у них такой особенный запах – специй и подвальной гнили. Если прошел дождь, то кроссовки будут влажно чавкать по дорожкам, и даже этот звук мне нравится. Я никогда не бегаю под музыку: я люблю
Я люблю бегать по таким дорожкам, где мало людей.
Парк у нас большой, по сути – лесопарк, а не прилизанный сквер. В нём есть нижняя часть, сумрачная, болотистая, еловая – она мне нравится больше верхней, светлой, с соснами. Нижний парк пронизывает множество дорожек и тропинок, куда редко сворачивают собачники и мамки с детьми, вот тут я больше всего и люблю бегать. Тихо, темно, никто не мешает погрузиться в мысли и гнать по дорожкам, пока не откроется второе, пятое, седьмое дыхание, пока пот не начнёт стекать у виска тонкой струйкой – обожаю это ощущение.
Больше всего я люблю интервальные тренировки. Это когда сначала топишь на максимальной скорости двадцать-тридцать секунд. Рывок, пульс под сто восемьдесят. После спринта переходишь на шаг или лёгкую трусцу и восстанавливаешь дыхание. Минутку. Потом – снова мчишь на скорости. И так – восемь повторов.
Это космос! Такая тренировка вставляет похлеще марафона.
После бега я какое-то время иду, делаю дыхательные упражнения. Расстёгиваю молнию поясного кошелька, достаю маленькую бутылочку с водой, пью. Отжимаюсь от скамейки. На дорожке, ведущей к главному выходу, – четыре скамейки. От каждой отжимаюсь по двадцать раз, итого – восемьдесят. У меня сильные руки.
А потом я выскальзываю из парка напрямик через кусты у самого дома. Мама уходит на работу раньше, чем я на пары, поэтому я её уже не застаю. Принимаю горячий душ, варю себе быструю овсянку или ем оставленные мамой сырники. Собираюсь.
Меня зовут Маша, мне семнадцать, я учусь на первом курсе Политеха, и я ужасно люблю бегать.
Ну, вы поняли.
С июля мама тревожится: в парке пару раз кого-то убили.
Я вообще считаю, что людей убивают чаще, чем это проскальзывает в новости, и мама могла бы так за меня не переживать. Я бегаю быстрее любого маньяка, а по тем дорожкам, которые я выбираю, не каждый осмелится пройти даже в летний солнечный день, что говорить про октябрьское раннее утро. Да, в июле меня как-то тормознули менты – в аккурат у болотца. Спросили, как часто я тут бегаю и не видела ли я чего подозрительного. Вчера или сегодня. Мол, тело нашли как раз неподалёку – в кустах.
Я даже не знала, кого именно убили и как – задушили, ударили по голове или порезали. Спросила ментов, но они так странно на меня посмотрели, и тот, что помельче, с усиками, ответил в духе «девочка, тут мы вопросы задаём». Ну и ладно. В общем, я ничего не видела и не слышала, а бегаю я чаще в другом конце нижнего парка, тут случайно оказалась.
Потом в новостях всё же сказали: порезали. Какого-то мужика с собакой. Что странно, собаку – тоже порезали. В новостях сказали «с особой жестокостью», но ничего не показали, разумеется. Они не будут показывать кадры, которые могут травмировать психику зрителей. Так, дорожки поснимали, тот самый поворот, где меня менты останавливали, ручеёк зачем-то долго показывали, пока диктор монотонно рассказывала, сколько крови вытекло из мужика и собаки.
Я надеялась, что хоть кровь в кадре будет. Не-а. А мама развопилась как ненормальная, когда репортаж закончился, причём по какому-то левому поводу. То ли из-за пыли на столе, то ли из-за мусорного ведра. Не помню точно. Но ежу понятно, что она из-за репортажа расстроилась.
Я собачников, кстати, не люблю. Терпеть не могу. Пыталась найти в себе сочувствие к мужику с собакой – ну, нашла, конечно. Общечеловеческое такое, на уровне базовых ценностей и бла-бла. А по большому счёту чем их меньше будет ходить по моим дорожкам, тем лучше. Они, знаете, как встанут иногда поперёк, когда их собака делает свои дела, и стоят, в телефоны уткнувшись, а ещё хуже – если их несколько, и они между собой стоят и бла-бла. А собака, сука (ну, может, и не сука, но я фигурально), поводок натянет и стоит тоже, мохнатая тварь. А мне – что? Правильно: скакать через поводок, как будто я на бег с препятствиями подписалась. И хорошо ещё, если я этот сучий поводок разгляжу издалека, так ведь иногда его там и не видно, в тени.
Я считаю, собачникам надо какую-то отдельную площадку организовать в другой части парка. Пусть наверху тусуются, там светлее и просторнее. И чего им мои дорожки сдались?
В сентябре снова кого-то порезали. Старуху с палками. Знаете эти палки для скандинавской ходьбы? У нас в парке старухи собираются по утрам, чтобы вместе тренироваться. Я потому и выхожу всегда пораньше, чтобы со старичьём не пересекаться. Они всю дорогу занимают, разминая кости перед прогулкой, а мне их обегать приходится. Но старухи лучше собачников – они хоть улыбаются и сразу отходят в сторонку, если видят, что кто-то на них бежит. Я принципиально не сворачиваю в траву, моё дело – бежать по грунту, пусть это они от меня уворачиваются.
Конец ознакомительного фрагмента.