Интервенция и Гражданская война

Галин Василий Васильевич

Троцкий весьма точно дал определение менталитету Черчиллей: «Их высокомерие – запоздалый рефлекс великой исторической роли английской буржуазии – не позволяет им вдуматься как следует в жизнь других народов, в новые идейные явления, в исторический процесс, который перекатывается через их головы. Ограниченные рутинеры, эмпирики в шорах буржуазного общественного мнения, эти господа развозят по всему миру себя и свои предрассудки и умудряются вокруг себя ничего не замечать, кроме самих себя» ¹⁸⁷³.

Черчилль потребовал посылки союзной армии в Россию, чтобы «восстановить прежде существовавшее положение и создать демократическое правительство». Он указывал, что «большевики представляют собой лишь небольшую часть населения, они будут удалены и потеряют значение в случае, если всеобщие выборы будут проведены под присмотром союзников» ¹⁸⁷⁴. Ллойд Джордж столкнулся, как пишет Керр, «с предложением мистера Черчилля о необходимости начала войны с большевиками силами

союзнических добровольцев, танков, газов, чешских, польских, финских новобранцев, а также сохранявших верность союзникам частей русской армии» ¹⁸⁷⁵. Керр докладывал премьер-министру, что Черчилль «абсолютно логичен в своей политике: он провозглашает, что, поскольку большевики являются врагами рода человеческого, они должны быть уничтожены любой ценой» ¹⁸⁷⁶. «Начальник британского генерального штаба Уилсон записал в дневнике: «Уинстон полностью против большевиков, и он в этом вопросе выступает против Ллойд Джорджа».

Ллойд Джордж писал Черчиллю: «Очень обеспокоен вашей второй телеграммой о планах войны против большевиков. Кабинет никогда не утвердит подобное предложение. Он никогда не пойдет ни на что, кроме поставок оружия в антибольшевистские районы России и снаряжения, которое позволит им самостоятельно оказывать сопротивление, и то он пойдет на это лишь в случае провала всех попыток мирного решения проблемы» ¹⁸⁷⁷. Черчилль отвечал: «Мы можем оставить Россию, но Россия не оставит нас. Если мы начнем отступать, она будет следовать за нами. Русский медведь протянул свои кровавые лапы через снега к мирной конференции». Даже коллеги-министры нашли его позицию экстремистской. Влиятельные слои в Англии также выступили против планов Черчилля. Газета «Дейли экспресс» писала: «Страна абсолютно не желает идти войной против России. Покончим же с манией мистера Черчилля. Вернем наших людей назад» ¹⁸⁷⁸. Уже в первый день пребывания на своем посту Черчилль получил телеграмму от фельдмаршала Хейга о быстром ухудшении морального состояния войск… Хейг предупреждал, что, если не будет проведена быстрая демобилизация, «немцы, видя крушение нашей армии, получат возможность продиктовать новые условия мира…» Г. Уильсон, начальник генерального штаба, отметил в дневнике, что новый военный министр приказал вернуть домой только те «войска, на которые можно положиться» ¹⁸⁷⁹. Ллойд Джордж сказал 31 декабря 1918 года: «Уинстон желает вести войну против большевиков, но именно этот курс и мог бы вызвать революцию!» Но тем не менее интервенция началась. Черчилль в XX веке последовательно отстаивал принципы демократии XVIII века, любой ценой защищая интересы «диктатуры капитала». Черчилль, несмотря на протест всей своей страны, общества, армии, правительства и премьер министра, опираясь на абсолютное меньшинство, тем не менее проводил кровавую агрессивную политику средневекового инквизитора.

Потерпев поражение в интервенции, Черчилль не оставил мысли покончить с Советской Россией. На этот раз планы его были еще грандиознее.

«Черчилль снова и снова выражал ту мысль, что основная опасность Британии проистекает из возможности русско-германского сближения. Опасность такого сближения он множил на растущие возможности военной технологии» ¹⁸⁸⁰. Он указывал при этом, что обе страны погрузились в пучину унижений, причину которых представители обеих стран усматривают в ошибочности выступления друг против друга. «Через пять или шесть лет Германия будет, по меньшей мере, вдвое больше и мощнее Франции в наземных силах… Будущее таит эту угрозу… Если в России к власти не придет дружественное нам правительство, то Россия автоматически станет жертвой Германии… Русская ситуация должна рассматриваться как часть общей борьбы с Германией, и если мы не сможем заручиться поддержкой русских, то возникнет возможность создания грандиозной коалиции от Иокогамы до Кёльна, противостоящей Франции, Британии и Америке. Я рассматриваю создание дружественного правительства в России и сильную Польшу как два важнейших стратегических элемента» ¹⁸⁸¹. Почти одновременно с этим мысль Черчилля развивалась в прямо противоположном направлении: «С моей точки зрения, нашей целью должно ныне быть строительство сильной мирной Германии, которая не нападет на наших французских союзников, но которая будет служить оплотом против большевизма» ¹⁸⁸². У. Черчилль после заключения перемирия рекомендовал такую тактику: «Мир с германским народом, война с большевистской тиранией» ¹⁸⁸³.

Обсуждая революцию в Германии с А. Лефевром, французским военным министром, Черчилль утверждал: «Главной угрозой западной цивилизации является не германский милитаризм, а русский большевизм» ¹⁸⁸⁴. К этой мысли он возвращался неоднократно, делая ее все более изощренной и циничной. «Оптимальным вариантом было бы столкновение Германии и России». А главной задачей момента он считал поощрение немцев к вторжению в Россию. С примерным цинизмом он писал: «Пусть гунны убивают большевиков» ¹⁸⁸⁵. В письме Ллойд Джорджу от 9 апреля 1919 Черчилль снова писал: «Следует накормить Германию и заставить ее бороться против большевизма». Дочери Асквита Черчилль повторял, что его политика заключается в том, чтобы «убивать большевиков и лобызаться с гуннами» ¹⁸⁸⁶. Причем правящие круги Германии не только не отказывались от отводимой им роли, а наоборот, активно лоббировали ее. Например, во время подписания Компьенского мира немецкий представитель Эрцбергер пытался выторговать более мягкие условия капитуляции за счет привлечения немецких войск к подавлению большевизма.

Но большевики для Черчилля были не больше чем поводом, истинной целью была Россия. «Подчинить своей власти бывшую Русскую империю – это не только вопрос военной экспедиции, это вопрос мировой политики…- торжественно декларировал У. Черчилль.- Несомненно, покорить Россию в материальном отношении вполне возможно, но в моральном отношении – это слишком ответственная задача, чтобы ее могли выполнить одни лишь победители. Осуществить ее мы можем лишь с помощью Германии… Теперь для Германии открыта исключительная возможность. Гордый и достойный народ сможет таким образом избежать всякого унижения от постигшего его военного разгрома. Почти незаметно он перейдет от жестокой борьбы к естественному сотрудничеству со всеми нами. Без Германии в Европе ничего нельзя сделать, а с ее помощью все окажется легким… Германию нужно пригласить помочь нам в освобождении России и восстановлении Восточной Европы» ¹⁸⁸⁷.

Секретарь посольства Франции в России Л. Робиен раскрывал механизмы подготовки новой мировой войны, которые витали в голове Черчилля: «Придет наш черед, и дипломатам потребуется все их искусство, чтобы поссорить новое русское самодержавие с теми, кому оно будет обязано всем… и кого оно, возможно, за это возненавидит… что, в общем, гуманно… или, по крайней мере, очень по-русски» ¹⁸⁸⁸. Л. Робиен прав, русским действительно трудно достичь мастерства французов и англичан в «таких вопросах», какой богатый опыт за этим стоит…

Но Россия опять выживет, и после Второй мировой войны те же самые силы будут снова стравливать уже США и СССР и вовлекут их в новую стадию холодной войны. В 1950 г. Черчилль с тоской будет вспоминать о том, что ему не удалось, как он выразился, «задушить большевизм в колыбели» ¹⁸⁸⁹. Впрочем, эту политику Англия начала еще в 1920 г. Так, в письме госсекретарю США Колби британский посол Гейдс рекомендовал антибольшевистскую книгу Д. Спарго «Россия как американская проблема», где Ленин – великий тиран, «одурачивший» рабочий класс с целью усиления собственной власти. «Я (Гейдс) ни секунды не сомневаюсь в том, что Ленин цинично посмеивается над тем, как ему удалось обмануть рабочий класса в России и других странах» ¹⁸⁹⁰. Но это будет еще впереди, а пока… Сам У. Черчилль приводит слова немецкого писателя Новака в 1919 г.: «Уинстон Черчилль – ненавистник большевизма, все еще преисполненный мыслью о войне, лелеявший те же идеи, какие лелеял и маршал Фош по поводу многообещающей кампании на Востоке, и с презрением относившийся к Лиге Наций, заявлявший, что она совершенно бесполезна для его страны и не может заменить той гарантии, какую дает Англии сильный флот…» ¹⁸⁹¹У. Черчилль отрицает подобные намерения, он пытается опровергать и «талантливого биографа лорда Керзона, хорошо знакомого с официальными архивами и свободного от официальных обязательств, недвусмысленно намекавшего, что по отношению ко мне (У. Черчиллю) были бы вполне уместны слова «поджигатель» и «проповедник войны» ¹⁸⁹².

Но вся деятельность Уинстона Черчилля говорит совершенно о другом. Даже его менталитет мог реализоваться только во время войны, только благодаря войне он, восхищавшийся Фридрихом Великим и Наполеоном, преклонявшийся перед Гинденбургом и Муссолини, мог стать премьер-министром Англии. У. Черчилль был последовательным поборником английского империализма, не останавливающегося ни перед какими преградами.

Стравливание государств друг с другом не было случайностью. Здесь У. Черчилль отнюдь не был новатором, он поддерживал и развивал традиционную английскую политику, о которой мы писали в первом томе «Тенденций» и о которой Бродрик однажды заметил: «Черчилль пришел в палату общин для того, чтобы проповедовать империализм, но он не готов нести бремя расходов, налагаемых проведением империалистической политики… Это наследственное желание вести дешевую империалистическую политику» ¹⁸⁹³.Английский историк Р. Родс Джеймс пишет: «Империализм Черчилля носил, по существу, националистический характер. Империя была инструментом, который обеспечивал Британии мировые позиции, которых у нее в противном случае не было бы» ¹⁸⁹⁴.

«Немецкий ефрейтор» еще только вылез из окопов Первой мировой войны, а его будущая политика уже подготавливалась черчиллями, лэнсингами, колбиенами, кеннанами, клемансо… упорно засеивавшими версальское поле семенами, из которых спустя 20 лет вырастет монстр… Интервенция в Россию заложила многие из тех тенденций, которые обеспечили приход фашизма и развязывание Второй мировой войны. Именно про Черчиллей в 1921 г. Деникин писал: «…За рубежами русской земли стучат уже заступами могильщики и скалят зубы шакалы в ожидании ее кончины» ¹⁸⁹⁵.