Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона
Шрифт:
Отойдя на десяток шагов и поняв, что я все еще стою неподвижно, он бросил через плечо:
— Пошли. Раз поклялся отвести, значит, отведу.
Признаться, я не ждала такого быстрого воплощения плана в жизнь, потому и замешкалась.
Дракон, сцепив зубы, вернулся ко мне, подхватил мой узел, запихнул в него и рюкзак, что валялся под деревом, потом, легко закинув его на плечо, потопал куда-то вглубь леса. Я, ясное дело, припустила за ним.
Так мы и шли некоторое время. Молча. Я сопела, стараясь приноровиться к размашистому шагу провожатого, он глядел вперед.
Через час инстинкт самосохранения все же капитулировал перед извечным женским любопытством вкупе с профессиональными журналистскими рефлексами. Я решилась задать вопрос. Для начала — нейтральный.
— Слушай, а как тебя зовут?
Дракон оглянулся, смерил меня еще одним взглядом из арсенала «жить надоело» и промолчал.
Я не унималась:
— Ну все же, как мне тебя называть?
Видимо, поняв, что женщину заставить замолчать можно тремя способами (причем патологоанатомы ратуют за самый кардинальный, а романтики — за самый чувственный), ящер выбрал самый быстрый. Просто ответил:
— Как хочешь.
— Ну что же, господин Какхочешь. У вас интересное имя, — сыронизировала я.
Подумав, что сама хороша — даже не представилась — решила исправить это упущение. Свое сокращенное имя — Шура — я не любила. Сколько раз кулаки в детстве сбивала, доказывая дворовым, что дразнилка к нему не клеится. Тетка Эльза его откровенно не переваривала, говорила, что ни «Саши», ни «Шуры» не несут в себе и намека на женственность. Официальное «Александра» красовалось только в подписях статей. А вот производное от него — Лекса — я любила. Тетя величала меня дома именно так.
— А меня можешь называть Лексой.
— Брок, — неожиданно буркнул месье Какхочешь.
«Ну Брок так Брок», — здраво рассудила я. Имя ему шло. Такое же сильное, уверенное. Раскат грома, не иначе. Да и хозяин ему под стать: высокий, широкий в плечах, с прямой спиной, черными волосами, спускающимися чуть ниже лопаток и с боков заплетенными в косицы — на эту картину я любовалась вот уже битый час.
Ноги устали, в горле пересохло и саднило. Неимоверно хотелось пить, но я упрямо топала следом за провожатым, думая, о чем бы еще спросить. Все же журналисты, — до последнего вздоха журналисты.
Комариное воинство кружило над моей головой, намекая на «фуршет». «Обеденный стол» в моем лице отмахивался, а иногда и отправлял в мир иной самых наглых. Наконец я не выдержала и взмолилась:
— Брок, подожди.
— Чего еще? — недовольно буркнул дракон и развернулся ко мне.
— Дай перевести дух, я сейчас сдохну.
На что этот ящеристый гад тут же нашелся с ответом (а ведь когда его спрашивали — слова клещами приходилось тянуть!).
— Не переживай. В случае если ты умрешь, я все равно выполню клятву и дотащу твое тело до ворот крепости Верхнего предела.
— Мы уговаривались о доставке живой и невредимой, — напомнила я, с кряхтеньем, точно старая бабка, опускаясь на валежину.
Брок недовольно поморщился. Я же возрадовалась, что сумела так точно сформулировать свою часть договора. Ноги все никак не желали отходить, в отличие от языка, который толком-то и не устал. Потому у меня на его кончике уже вертелся очередной вопрос. Но прикусить сей орган, часто сравниваемый с помелом, я не успела.
Дракон же, видя, что его «обуза» вставать пока не собирается, сгрузил поклажу на землю и, присев, вытянул ноги.
Ровно в этот момент с моего языка сорвалось:
— Слушай, Брок, а там, под елкой, что это было? Ты сначала выглядел таким… — Я замялась, подбирая точное слово. «Чудаковато» прозвучало бы обидно, а потому я охарактеризовала его исключительно по-девичьи: — Милым…
Закрепляя эффект, похлопала ресничками и смущенно улыбнулась.
Дракон вздохнул.
— Просто я притворялся, Лекса. — Мое имя в его устах прозвучало как-то непривычно. Холодно. Отстраненно. — С вами, людьми, обман всегда срабатывает. Вы отчего-то не желаете верить правде. Впрочем, и говорить оную — тоже. Оттого-то и подумал, что, если притворюсь безобидным чудаком, будет проще договориться. Но не вышло.
— Если бы до этого не видела тебя в шкуре и с крыльями, могло бы и сработать, — льстиво заверила его.
Как ни странно, но внутренне вздохнула с облегчением. Отменный актерский талант у попутчика все же лучше, чем раздвоение личности.
— А ты… — начала было я, но Брок оборвал:
— Слушай, сиди уже, отдыхай и не лей мне в уши свои вопросы, — в сердцах выдохнул дракон.
Я поняла: если хочу услышать ответ на следующий вопрос, как ни странно, действительно надо заткнуться и переждать. Этим я и занялась.
Солнце припекало, марево опускалось на лес, и тут я почувствовала, как над моей головой проплывает не просто большая, а здоровенная туча. От ее тени стало не по себе.
Задрала голову и, не в силах сдержать удивления, ахнула.
Над нашими головами высоко, среди самых легких перистых и кружевных, как молочная пенка, облаков, проплывала армада. Более точного слова я не смогла бы подобрать.
Не туча, потому что таких плотных туч, пусть и грозовых, с прожилками черни на сером теле, не бывает. Не назвать ее и пузом здоровенного линкора из верхних слоев атмосферы, который что-то забыл на грешной земле, — ибо слишком рваны были края, да и само брюхо напоминало перевернутый горный пик.
Вырванный кусок земли — пришло на ум самое точное сравнение. И этот парящий меж летних облаков остров накрывал своей тенью вершины леса, загораживал палящее солнце, что вызолотило лучами все окрест, даже под плотной листвою дубовых крон. Плывущий над нашими головами в бездонной сини неба горный хребет показался страшным до жути. Он чуть качнулся в вышине и стал снижаться, на глазах увеличиваясь в размерах. Я сразу уверилась, что вот сейчас он непременно грохнется. И прямо на меня.
Что бы сделала любая до смерти испуганная девушка в моем положении? Наверняка укрылась бы от бед за единственным на всю округу широким мужским плечом. В смысле, села бы обладателю оных широких плеч на шею. И пусть этот сильный и отважный разбирается с проблемой.