Интервью с любовью

Хмара Павел Феликсович

Так и есть. А жрать дома, конечно, совершенно нечего. Наступают. Тот. что раскрыл рот пошире, — доцент МГУ. А тот, который кричит погромче, — профессор военной академии. Ужасно люблю обоих и смягчаюсь в их присутствии.

— Идиоты, — говорю я им, — черт с вами, поджарю вам яичницу, свиньям.

2. ЯИЧНИЦА

Желтки устраиваются на сковородке, как несколько солнц на небе, излучая неповторимое сияние. Все светила излучают сияние. Потом они погаснут. Неужели тепловая смерть Вселенной все-таки неизбежна? И яйца придется есть сырыми? Невероятно!

Яичница! Лучшее изобретение человеческого гения! Кто это так хорошо сказал о глазунье?

То

сигнальные вспышки на крепостях горних,

Маяки для застигнутых бурей пловцов…

Может быть, Анатолий Заяц? Что тут можно еще добавить?

Я всегда чувствую некоторую когерентность к яичнице. Есть ощущения, которые не поддаются ни анализу, ни синтезу. Это необъяснимо, но ко всем своим секретаршам я отношусь ортогонально, а ко всем яичницам — когерентно. И немного коэрцетивно.

Однако что это? Куда девалась Вселенная со сковородки? Неужели съела сама? Балбесы смотрят недоуменно. Значит, осудили, не приняли. Ну и черт с ними, пора в таких чинах самим жарить яйца!

— Что вы уставились на меня, кретины! — ору я им. — Когда я была профессором, я даже пельмени умела варить! Вот выйду замуж и уеду от вас в Тмутаракань, оболтусы!

3. ЗАМ

Из дома выскочила с ds/dt > . Немного грустно, когда тебя недопонимают. Куда же теперь идти? Конечно, в институт, на кафедру! Правда, уже два часа ночи, но там все на месте. Народ удивительно увлекающийся. Недавно один доктор оторвал хвост у сторожевой собаки охранника, который предложил ему идти домой после работы

Мой зам (зам — это искаженное от итальянского «ауфидерзе-ен») вот уже три года не выходит из кабинета. Сомневается в правильности дистрибутивного закона. Хочет перевернуть науку. Большой ученый, но со странностями. Альфу называет омегой, И. Грекову — Игрековой. За десять километров отличает один сорт кефира от другого, даже если бутылки не распечатаны, хотя вблизи ни одного молочного продукта и не нюхал. В моем присутствии всегда грызет одну и ту же спичку. Как-то отругала его за это — стал грызть галстук. Ну что ты с ним будешь делать?

А может быть, не в институт? Все равно работа не пойдет: мысли что-то растрепаны. Пойду-ка я причешу их у дамского мастера, пока он не стал водопроводчиком!

А вам нравится лето в городе? Мне — да.

ИРОНИЧЕСКИЕ СТИХИ

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПАРОДИСТА О ТРУДНОСТЯХ ТЕХНИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ В ПОЭТИЧЕСКОМ ЦЕХЕ

Не шут-щекотун, не горлан-куплетист,

а рвущийся к праведным дракам

в поэзии ты, о поэт-пародист,—

борец с производственным браком!

Поэту не враг, но его оппонент,

заслон стихотворному «валу»,

ты бьешь! А удар — не всегда комплимент,

он может прийтись по сусалу!

(А как вы хотите? Нельзя же никак,

чтоб неотразимо и метко

острота стрелою впивалась бы в брак

и… вкусной была, как конфетка!)

Но кто главный критик творений твоих?

Кто скажет — ты плох иль не очень?

Твои же объекты! И тот среди них,

который тобой пропесочен!

Нетрудно предвидеть возможный финал,

ведь ты ж искушаешь поэта,

ему говоря: «Я вас здесь потрепал,

вам очень понравилось это?»

А ты — в его горле застрявшая кость!

В глазу его чистом соринка!

Ты целенаправлен и остр, как… гвоздь,

который торчит из ботинка!

Ну как оценить тут плоды твоих дел?

(О, щедрость не каждому впору!..)

Хорошей оценки не даст бракодел

ни в жисть своему контролеру!

Вот так, пародист! Делай выводы, брат!

Воинственность — вот твое кредо!

Борись и не жди за победы наград:

в твоих пораженьях — победа.

С ПЕРВЫМ АПРЕЛЕМ!

Весь год не соврав никому ни на грош,

мы ждем как небесную манну

тот день, когда можно удариться в ложь,

невинно предаться обману!

Набрав арсенал завиральных затей,

с кощунственным трепетом в теле

мы ловим доверчивых, честных людей,

забывших о первом апреле.

И мы их находим, смиренных ягнят,

простецки развесивших уши,

и стрелы обмана со свистом летят