Шрифт:
На самом деле, все просто, книги больше никому не нужны. Не стоит обольщаться по поводу нулей во всех этих тиражах, якобы доходящих до 100 000! 40 000!.. или даже 400 экземпляров!.. пыль в глаза! Увы!.. Увы!.. разве что-нибудь душещипательное… это еще куда ни шло!.. держится кое-как… или там "черная серия"… да "ужасы".. А вообще-то, не продается уже ничего… серьезно!.. кино, телевидение, домашняя утварь, мотоциклы, автомобили в две, четыре, шесть лошадиных сил основательно потеснили книги… вы, наверное, думаете, что покупательский спрос еще возрастет! "вот пройдут отпуска"!… ах уж эта славная отпускная пора! два-три месячишки!.. колесим по свету!.. продаем последнее!.. в долгах, как в шелках!.. а в кармане – ни шиша!.. и что, теперь мы побежим в магазин за книгой?.. за барахлишком? – другое дело!.. но за книгой?.. ее ведь всегда можно одолжить!.. установлено: одну книгу прочитывает не меньше двадцати… двадцати пяти человек… ах если бы одним кусочком хлеба или ветчины, например, можно было бы точно так же лакомиться! сразу двадцати… двадцати пяти едокам! как это было бы выгодно! чудесное приумножение хлебов кажется вам недоступной мечтой, однако чудесное приумножение книг, следствием которого является неблагодарный труд писателя – вещь самая что ни на есть обычная. Это чудо вершится в мире самым заурядным образом, путем одалживания, а также множеством других способов, в библиотеках и т.д… и т.п… В любом случае, автор остается с носом. Это главное! Широко распространено мнение об авторе как об этаком баловне судьбы, который либо находится на содержании у очень крупной Партии, либо открыл способ (а это будет покруче, чем расщепление атома) существования без жратвы. Впрочем, чем больше человек преуспел (пользуется всевозможными привилегиями, получает дивиденды), тем более непреложным и не подлежащим сомнению для него является: что только нищета освобождает гения… что настоящий художник должен страдать!.. причем не чуть-чуть!.. а чем больше, тем лучше!.. ибо родить что-либо он может только в муках!.. и вообще, Боль – его Госпожа (читайте классику)[1]… более того, всякий знает, что и тюрьма художнику не страшна… напротив!.. настоящий художник, живущий настоящей артистической жизнью, просто до поры до времени делает вид, что прячется от тюрьмы… и эшафот, каким бы ужасным он ни казался, на самом деле притягивает к себе художника, как магнит… эшафот и художник, можно сказать, прямо-таки созданы друг для друга! любой художник, избежавший эшафота (или на худой конец, виселицы) становится посмешищем в глазах окружающих, особенно если ему уже за сорок… Раз уж он возвысился над толпой, все на него смотрят, то почему бы его теперь в назидание другим не наказать, это ведь напрашивается само собой… в желающих поглазеть на то, как он будет корчиться в муках, недостатка нет, цены на окна в окрестных домах резко возросли! на той же площади Согласия[2], к примеру… а если еще выкорчевать деревья в саду Тюильри, то места хватит всем! можно без помех наслаждаться созерцанием писательского мурла, пока его горло медленно, миллиметр за миллиметром, будут перепиливать крошечным ножичком… вот это зрелище, настоящий цирк, никакого сравнения с унылым копанием в его грязном белье! теперь его привяжут к дыбе! или колесуют! заставят вопить четыре… пять часов кряду… таково истинное предназначение писателя! впрочем, как и любого клоуна!.. черт побери!.. только ценой неимоверных усилий, изворотливости и лицемерия он может избежать уготованной ему участи, или разве что с помощью одной из Академий… большой или малой[3], может быть, Церкви… или влиятельной Партии… они гарантируют вам защиту!.. но не стоит обольщаться! подобная "гарантированная защита" может выйти вам боком!.. какие бы "обязательства" они на себя ни брали… увы! увы!.. вам не помогут ни многочисленные "удостоверения"!.. ни договоры с самим Дьяволом!..
В общем, если окинуть мысленным взором прошлое, можно обнаружить огромное количество писателей, закончивших свою жизнь в нищете, а вот издатели под мостом – большая редкость… не правда ли, странно?.. как-то я спросил об этом Гастона, Гастона Галлимара… а Гастон-то уж в этом разбирается, не сомневайтесь!.. касательно меня, он полагал, что главной моей ошибкой было затянувшееся молчание, которое мне следовало прервать! и как можно быстрее! немедленно! я должен был выйти из небытия, пока мой талант окончательно не похоронили…
– Ха!
Таков был мой ответ ему.
– Вы вышли из игры[4], – подытожил он… нет, он меня ни в чем не упрекал… но тем не менее!.. хотя Гастон и меценат… но он все-таки еще и коммерсант, Гастон… мне не хотелось бы, чтобы он терпел из-за меня убытки… и я, не теряя ни секунды, сразу же начал ломать голову над тем, как снова "войти в игру"… сами понимаете, такой искушенный человек, как я, недолго мучился над поиском способов "войти в игру"!.. тут же, presto, почти сразу же я понял! прежде всего! чтобы "войти в игру" надо выступить на радио… забросить все дела!.. идти туда и болтать! любую чушь! неважно, что!.. главное – отчетливо произносить свое имя! сотню! тысячу раз!.. и будь вы "мылом для всей семьи"… "приятным бритьем от фирмы Маразмон"… или "гениальным писателем Нечитаблем"!… один черт! метод тот же! а как только вы отошли от микрофона, идите сниматься! не упускайте ничего! запечатлите ваше детство, отрочество, зрелость, все хоть немного значимые события вашей жизни… покончив с фильмом, садитесь за телефон!.. созывайте журналистов!.. и начинайте им разьяснять, зачем вы засняли свое детство, отрочество, зрелость… пусть они все это зафиксируют, а напоследок пускай они вас еще и сфотографируют! лучше несколько раз!.. и чтобы все это появилось сразу в сотне газет!.. потом еще раз!.. и еще!.. в общем, я был близок к тому, чтобы снова наломать дров!.. присягать на верность одним?.. хвалить других?.. однако приятели, журналисты, вовремя охладили мой пыл.
– Ты что, забыл, как ты выглядишь, Фердинанд? ты, кажется, совсем сбрендил? зачем ты лезешь в телевизор? с твоей рожей? с твоим голосом? ты что, никогда сам себя не слушал?.. давно не заглядывал в зеркало? с твоей-то физиономией?
Я не часто смотрюсь в зеркало, это точно, особенно в последние годы, когда мое отражение стало внушать мне все больше и больше отвращения… впрочем, мой отец тоже так считал… он находил меня страшным… и советовал отрастить бороду…
– Но борода требует ухода, сынок! а ты свинья! от тебя будет вонять!..
Таков был неутешительный вывод моего отца… насчет голоса у меня тоже не было особых иллюзий… кричать "пожар"! это еще куда ни шло!.. но приятным его никак не назовешь… в общем: смотреть на меня тяжело, слушать – противно!.. Гастону я не стал ничего говорить… а пошел прямиком к Полану… Полан ведь чиновник…
– Послушайте, Полан, а что, если я дам "иньтере-евью"?.. точнее, если вы "проиньтере-евьюируете" меня? по-моему, это было бы недурно, "иньтере-евью"? мне кажется, и Гастон был бы доволен? он ведь хочет, чтобы я снова "вошел в игру"!.. а "иньтере-евью" это уже "серьезная игра"? разве нет? тряхните своей "Старой стариной"[5], старина, опубликуйте иньтере-евью там… немного остроты вашему журналу не помешает!
Полан не возражал… он был обеими руками "за"… но у него совсем не было времени… все расписано на несколько месяцев вперед! к тому же, он собирался уезжать на лечение… нет, с теми, кто работает у Гастона, лучше не связываться, дохлый номер… они вечно либо уезжают на лечение, либо возвращаются оттуда… вернувшись же, они надолго погружаются в накопившиеся за время их отсутствия письма, на которые им необходимо непременно ответить… сколько всего нужно надиктовать, переписать заново… ну а разобравшись с письмами, вложив их в конверты, наклеив марки, они больше ни на что не способны, и валятся с ног от усталости… им опять необходимо подлечиться… так что администрации часто не до вас, она слишком загружена работой… вам давно следовало бы это понять… и не лезть со своими идиотскими предложениями… вы просто мучаетесь от безделья, не знаете, чем заняться! праздный сочинитель!.. паразит на теле Издательства!.. вы витаете в облаках!.. в мире грез!.. вы совсем оторваны от реальности!.. а суровая реальность такова, что Полан вынужден отправиться в очередной круиз… снова в дорогу!.. снова в путь!.. так что мне следовало обратиться к другому сеньору… который бы не нуждался в срочном лечении и согласился меня "проиньтервьюировать"!.. такой нашелся!.. даже два!.. три!.. целых десять!.. все они не только могли… но и горели желанием мне помочь… правда при одном условии: ответственность за все целиком ложится на меня!.. их имена не должны упоминаться!.. они со мной беседуют, но "анонимно"!..
Подобные меры предосторожности меня нисколько не удивили… отнюдь!.. всегда лучше чуточку перестраховаться!.. в итоге число желающих перевалило за пятьдесят! сразу и не выберешь!.. к тому же, мне не хотелось никого обидеть… я пребывал в явной растерянности!.. одни были чересчур высокопарны!.. другие подолгу спорили о пустяках!.. наконец я выбрал из них того, кто был настроен ко мне крайне враждебно, пожалуй, так было лучше… он был скрытен и подозрителен… ко мне он идти не пожелал, меня к себе в гости звать тоже не захотел, так что мы решили встретиться в общественном месте… где он мог остаться незамеченным…
– Ладно! – сказал я ему… – я согласен на любое место, которое вам подходит!
– Сквер Арз-э-Метье!
Мне всегда нравился сквер Арз-э-Метье… у меня с ним связаны только приятные воспоминания… кстати, я забыл вам представить моего иньте-ервьюера: профессор Y. Мы уселись на скамье в этом самом сквере, профессор Y справа от меня… он беспрестанно озирался по сторонам… никак не мог успокоиться… в одну! в другую сторону!.. потом назад!.. свидание было назначено на одиннадцать, одиннадцать часов утра… а я уже был на месте в половине одиннадцатого!.. представляете!.. если человек чего-то опасается, он всегда приходит раньше времени… чтобы заранее все осмотреть… самые недоверчивые всегда приходят раньше… ну да ладно! бог с ним! какая разница!.. главное, мы встретились!.. я ждал, что он начнет задавать мне вопросы… как мы и договаривались… ан нет! не тут-то было!.. он сидел на скамейке рядом со мной в полном молчании!.. если бы я знал, что этот хмырь будет молчать, то выбрал бы другого!.. было ведь из кого!.. такого, чтобы хоть немного поворчал… а злобное молчание, в которое погрузился этот Y, не лезло ни в какие рамки!
– Не очень-то вы любезны! уважаемый профессор Y!
Сказал я ему.
– Мы здесь для иньтере-евью! никто не собирается вас похищать! успокойтесь! как по-вашему, я смогу "вернуться в игру", рассказать о себе читателям, если вы не задаете мне ни одного вопроса? Гастон будет недоволен!
Тут он прямо подпрыгнул на месте! от имени Гастона его всего передернуло! он даже перестал озираться по сторонам…
– Гастон!.. Гастон!..
Пробормотал он… о, конечно же, у профессора Y, как впрочем, и у сотен, даже у тысяч других таких же высокообразованных кандидатов и докторов наук, в очках или без, была рукопись, которую он отдал на прочтение в "Н.Р.Ф."[6]… ныне почти все профессора томятся в ожидании своей Гонкуровской премии, которую им пообещали в "Н.Р.Ф."… и это, прямо скажем, бросается в глаза!.. теперь ведь там уже не публикуют романов, а только скучнейшие научные труды!.. критические обзоры, археологические изыскания, исследования о Прусте, бесконечные пространные исследования, одни сплошные исследования! соискателей Нобеля… анти-антирасистские изыскания! работы меньшей ценности! большой ценности!.. Академические труды! Материалы!.. Конечно же, и у профессора Y тоже был свой маленький научный труд, который вот уже несколько лет лежал в подвале "Н.Р.Ф." и дожидался, когда же, наконец, Гастон соизволит в него заглянуть… в самом деле, для Гастона, имеющего репутацию "акулы", сожравший уже не одного своего конкурента, проглотить всю эту мелюзгу не составляло большого труда! Гастон есть Гастон! о, о нем вы можете не беспокоиться!.. взгляните лучше на его автомобиль!.. роскошная машина, как бы специально созданная для акулы… с вот такими зубищами в виде радиатора!.. и великолепным блестящим, сияющим панцирем!.. извините-с!.. но профессор Y со своим трудом пришелся тут как нельзя кстати!.. о, это трогательное "осмелюсь предположить…"… как это у них там принято в профессорской среде… они ведь вечно что-то предполагают… они вообще слишком много учились… учиться – это их профессия… другое дело, чему? онанизировать и всю жизнь толочь воду в ступе… все гонкуровские соискатели неизменно пережевывают одно и то же!.. они столь же предсказуемы, похожи друг на друга, скучны и однообразны, как картины, что висят вереницами в любом большом Выставочном зале… писанина или мазня, удостоенные Золотой медали или Гонкуровской премии – вот предел мечтаний большинства из них!.. и профессор Y, нисколько не стесняясь моим присутствием, совершенно откровенно думал о себе самом и своей вонючей рукописи, о Золотой Медали и Гонкуровской премии! да еще о том, что Гастон, в конце концов, все-таки обратит на него внимание и замолвит за него словечко!
– Послушайте, Y, да встряхнитесь же наконец! я вас прошу! ведь мы же работаем для Гастона!
Сказал я…
– Если вы меня не проиньте-ервьюируете… в самой что ни на есть интеллигентной манере… то ваше возвращение обратно будет весьма двусмысленным!.. вы вернетесь к Гастону! А ваш Гонкур! Ваш холодильник!.. ваше путешествие в Италию!.. ваш пылесос "Кредо", наконец!.. все полетит к чертям!.. мадам Y очень позабавится, когда узнает, как ее муж опростоволосился!
Я замечаю, как он весь покраснел, даже побагровел!.. кажется, я заставил его встрепенуться!.. он даже перестал озираться по сторонам… застыл в неподвижности!..