Интервью сына века
Шрифт:
Банки лучше не грабить, а открывать, так вы можете обирать других совершенно безнаказанно.
Я счастлив, что участвовал в создании журнала «Бордель», уже только потому, что могу теперь подарить это хайку его читателям. За наши анархистские посиделки заплатило, разумеется, издательство «Фламмарион». Всем бы жить подобно Коссери: ведь мы заслужили быть королями-бездельниками. Только мы трусы. И все же в тот день я совершил свой маленький теракт: не вернулся в редакцию.
Когда я вошел в бар «Матис», Эдуар Баэр [111] только что ушел. Вот уже три года стоит мне прийти куда-нибудь, выясняется, что Эдуар тоже был здесь, но недавно ушел. Интересно, это он нарочно? В ответ на мой вопрос, как поживает Франсуаза Саган, Жеральд Нанти, хозяин бара, скорчил кислую мину. Между нами это стало своего рода игрой: обычно он, похохатывая, пересказывает мне ее последнюю выходку. Например, что она ночь напролет учила Изабель Аджани, как разрешить ее супружеские проблемы. Или что Эдуар доставил ее на машине в Экемовиль, а наутро Бернар Франк [112] не мог понять, что это за парень и что он делает у него дома. И все в этом духе. Но в тот вечер Жеральд молчал. Процедил только:
110
Литературная и светская слава обрушилась на Франсуазу Саган (Франсуазу Куаре) с выходом первого романа «Здравствуй, грусть» в 1954 г., когда девушке было восемнадцать лет; и хотя триумфальное шествие литературы «новой волны» обещало ей процветание, долгий успех и золотые горы, это тяжкое испытание оказалось ей не по силам. Довольно скоро она превратилась в «прелестного маленького монстра» (выражение Франсуа Мориака), не пожелавшего продолжать образование и предпочитавшего прожигать жизнь в ночных клубах. Дальше в ее жизни накапливаются, тесня друг друга, автокатастрофы, наркотики, алкоголизм, вкус к однополой любви, страсть к роскоши, непомерным тратам и азартным играм, болезни, конфликты с налоговыми органами… Что не отняла у нее судьба, сначала дав все, это верных друзей.
111
Эдуар Баэр (Edouard Baer; p. 1966) – французский актер, режиссер, драматург, сценарист, продюсер, радио- и телеведущий; играл Астерикса в знаменитой комедии Клода Зиди.
112
См. примеч. на с. 8.
– Ее врач говорит, до понедельника она не дотянет.
Хозяин «Матиса» был одним из ближайших друзей Саган, как Флоранс Мальро, [113] Шарлота Айо (сестра Жюльет Греко), Бернар Франк и Ингрид Мэшулам, у которой она жила в Париже на бульваре Фош. Он принадлежал к числу немногих, кто действительно заботился о ней в последние годы и проводил с ней немало времени. Он принимал ее такой, какой она была: невыносимой, непредсказуемой, больной, разорившейся, наркоманкой, преследуемой законом. Тот единственный раз, когда я пригласил Саган на ужин, это было у Жеральда. Помню, когда он нас познакомил, я вдруг заговорил цитатами: пробормотал несколько изящных и печальных фраз.
113
Флоранс Мальро (Florence Malraux; р. 1933) – французская актриса, дочь Андре Мальро, супруга режиссера Алена Рене.
– Красиво, – сказала Саган. – Чье это?
– Ваше.
– Вот как?
Вид у нее был равнодушно-пресыщенный, но на самом деле она была тронута, что какой-то верзила шпарит наизусть куски из ее книг, притом что писать она давно перестала. Вот, например: «Я никогда не буду знать достаточно. Достаточно, чтобы почувствовать себя совершенно счастливой, достаточно, чтобы целиком отдаться какой-нибудь всепоглощающей страсти. Не буду знать достаточно ни для чего. Но эти моменты счастья, растворения в жизни, если их помнить, превращаются в сшитое из разноцветных лоскутов уютное одеяло, которым укрываешь нагое, тщедушное тело, дрожащее от окружающего одиночества». [ «Синяки на душе», 1972.]
Саган часто сравнивали с Прустом – из-за псевдонима, который она позаимствовала в романе «У Германтов». [114] Еще, говоря о ней, поминали (гораздо более обоснованно) Мюссе, Стендаля, Радиге. [115] Но этот отрывок свидетельствует о том, что она, скорее, новое воплощение Колетт. [116] «Здравствуй, грусть» вышла в год смерти последней (1954). В литературе случайностей не бывает. И процитированный мной текст тому доказательство. Кристально чистый, как у Колетт, язык Саган – это попытка увековечить те краткие мгновения, когда жизнь приобретает смысл. Саган – разочарованный романтик, изо всех сил старающийся спасти романтизм от слащавости. Это исполненная любви душа, знающая, что любовь не длится долго, и смертельно боящаяся поддаться обману. О чем она мечтает? Признаться в любви – и не оказаться при этом смешной. Рассудок твердит, что это невозможно, но сердце не желает слушать. Любить – это не внимать голосу разума.
114
Вообще
115
Рэймон Радиге (Raymond Radiguet; 1903–1923) – французский поэт и писатель, написавший свой первый роман в 17 лет, а в 20 лет умерший от брюшного тифа; его литературное наследие – стихи и два романа.
116
См. примеч. на с. 345.
Во время того пресловутого ужина у Нанти я не мог отделаться от ощущения, что передо мной – пансионерка из монастыря Уазо, спрятавшаяся в теле престарелой дамы в инвалидной коляске. Ей хотелось пить водку, поздно ложиться спать и говорить глупости типа «Я курю Пол-Мёл!». Секрет Саган в том, что она так и осталась девочкой, застряла в 1954-м. Она – та самая семнадцатилетняя Сесиль из романа «Здравствуй, грусть», которая, сидя на пляже, сравнивает мужчин с песком, что струится у нее между пальцами. Она так и останется сидеть, опустив голову, на берегу Средиземного моря, думая о тех, в кого влюблена и кто недостоин ее любви. «Я мало чего знала о любви: свидания, поцелуи, пресыщенность». Ее мгновенно раскусил Франсуа Мориак. «До Саган, – написал он, – верили в прекрасного принца; когда появилась Саган, оказалось, что прекрасный принц – женщина, и не просто женщина, а „прелестный монстр“».
Нынче вечером Жеральд был бледен. Завсегдатаи бара решили, что на листе бумаги все напишут ободряющие слова для Саган. Николетта, Ариэль Домбаль, Режин, Аманда Лир и Жюли Депардьё написали ей приветственные послания. Я набросал двустишие:
Где вы? Вас так не хватает,Что тоска одолевает.Напоследок Пьер Пальмад [117] выдал одну из своих искрометных фраз: «Даже смерть вам по колено». Мы сидели, как в романах Саган, пьяные, понурые, потерянные, с блестящими, словно полными слез, глазами, и время как будто остановилось на вечном хмуром рассвете. Величайшие творцы – это те, кто вбирает нас в себя настолько, что мы начинаем на них походить. Они как будто линяют, и их краски переходят на нас. Общество копирует их, потому что им принадлежит мир. У меня в жизни часто возникало впечатление, что Саган диктует ситуации и диалоги.
117
Пьер Пальмад (Pierre Palmade; р. 1968) – французский актер.
Увы, врач не ошибся: Франсуаза умерла в пятницу, 24 сентября, в 19:30. Она, дважды чудом избежавшая смерти (в 1957-м, когда перевернулась ее машина, и в 1985-м, в Боготе, когда перебрала местного зелья), эта хрупкая «неподдающаяся» женщина не дожила до понедельника. Она так и не прочла наши взволнованные, дурацкие приветствия. В то субботнее утро смерть поднялась ей выше колен.
Симон Либерати [118]
Мы находимся в домашней студии Симона Либерати. Малость смахивает на атомное убежище. Мир исчез из поля зрения. Можно начинать беседу.
Это подвал. Но подвал подвалу рознь – тут отсутствуют орудия пыток, более того, тут светло.
Ф. Б. Это у тебя что-то вроде веранды?
С. Л. Да, это такой фонарь, застекленная пристройка с навесом, над подвалом. Вместо стены – скала, потому что мы находимся в скалистой части Парижа. Орудий пытки тут и в самом деле не наблюдается, разве что мольберт. Вы знаете роман Кейт Мийетт «Подвал»? За основу взята нашумевшая в 60-е годы история, когда женщина держала в подвале и мучила свою падчерицу. Она приглашала всех мужиков квартала, чтобы те насиловали девчонку. А на груди у нее она вырезала надпись: «Я – б… и мне это нравится». Потрясающий роман, гораздо лучше, чем «Черная Орхидея» Эллроя. [119]
118
Симон Либерати (Simon Liberati; р. 1960) – французский журналист и писатель.
119
Джеймс Эллрой (James Ellroy; р. 1948) – американский автор детективов, написавший роман «Черная орхидея» на основе реальной истории об убийстве Элизабет Шорт.
Ф. Б. Главное – не путать Кейт Мийетт с Катрин Милле, это разные писательницы! А эпизод с надписями на человеческом теле напомнил мне книгу, которую я не так давно издал. Речь идет об «Антологии видений» некоего… Симона Либерати. Я ничего не путаю?
С. Л. Да-да, было дело…
Ф. Б. Ага, и в твоей книге тоже есть эпизод, когда с бедра женщины срезают кусочек кожи.
С. Л. С внутренней стороны бедра, маленький треугольничек. Это перекличка с «Черной орхидеей» – там кусочек кожи срезают у Бетти Шорт. Сюжет взят из рубрики «События и происшествия», наркосатанистская история, нашумевшая в Матаморосе, в Мексике. Она подспудно присутствует в моем романе.