Interzone
Шрифт:
Раз…
Два…
Три.
Тыдыщ!
Дверь с оглушающим звуком заканчивает весь шум, созданный Таней.
Подруга слетела с катушек. Бывает! Она сейчас будет где-то час слоняться злая по улицам. Вернется только к утру. Я знаю.
Я делаю еще один глоток. Вино не кислое, оно имеет вкус несладкого, но винограда. Хмельная и пьяная. Я должна была сегодня напиться после того, как сделала вывод, что схожу с ума.
Мобильник, словно насмехаясь над моими мыслями, начинает дребезжать на вибросигнале.
Кто
— Джеймс, я вас слушаю. — Я пьяно тяну, чуть переигрывая, чтобы сам понял и решил, хочет ли он общения с нетрезвой.
— Изабель?
— Я чуток выпила…
— Я слышу.
Странно, но он не раздражен, скорее немного разочарован.
— У вас какой-то повод?
— Нет… Просто сегодня я поняла, что схожу с ума, и решила отпраздновать это.
–
Я делаю глоток. — В конце концов, я должна взять реванш! Вы же были пьяные, когда звонили мне! Теперь ваша очередь слушать пьяную меня.
На том конце звучит тихий смех, от которого пробирает дрожь. Черт возьми! А это возбуждает.
— Хорошо, Изабель! Вы подумали над моим предложением?
— Не успела подумать… Но, черт с вами, я согласна. Раз вам нравится со мной говорить — говорите.
И снова смех. Я чуть сползла в кресле, ощущая приятное тепло внутри, что заставила его смеяться. Словно лаская, поглаживаю пальцем твердую гладь нагретого ладонью бокала. В этот момент, словно ураган, влетает Стивен и громко зовет, подслеповато щурясь в темноту моей комнаты:
— Таня?
— Она вышла! — Тут же отвечаю, отодвинувшись от трубки.
— Куда?
— Не знаю! Она всегда сваливает, когда взбешена… — Стивен делает движение в сторону двери. — Оставь ее! Остынет и придет! С ней ничего не случится.
Стив смотрит на меня: я сижу в кресле, раскидав ноги, возле меня стоит бутылка, в руках бокал и телефон.
— А ты чего в темноте сидишь? — Он сканирует меня взглядом с головы до ног.
— Отдыхаю, чего и тебе желаю! — И указываю пальцем на коридор, чтобы сваливал.
Он нехотя исчезает.
— Это кто? — Тут же доносится в трубке, как только я возвращаюсь к разговору.
— Стивен, парень подруги.
— Тот самый из Walmart?
— Ага…
— Тебе нравится он?
— Ну… — Тяну я, обдумывая. — Он не особо умный, но тело шикарное и на лицо симпатичный очень.
— А подруга где?
— Они поссорились, и она рванула на улицу. У этой дуры всегда бомбит! Придет к ночи скорее.
— Тогда у тебя с ее парнем есть время.
— Для чего? — Не понимаю.
— Переспи с ним.
Я замираю. Мне послышалось, что он сказал?
— Что?
— Переспи с ним.
Нет, не послышалось! Я от шока смеюсь. Да, кто он такой вообще? Что за…?
— А что? — Продолжает Джеймс, искушая своим бархатным голосом. — Ты с ним лучше ладишь, чем твоя подруга.
— Это что, игра какая-то?! — Кричу я в трубку, прерывая его.
Меня всю трясет. Где грудная клетка разливается огонь возмущения. Самое противное, что я осознаю: если бы я не прервала его, то поддалась бы- я на грани.
— Спокойно, Изабель. Это всего лишь шутка! — Он смеется.
Звук приятный. Не раздражающий. Это моментально действует на меня, как успокоительное. Я обиженно пыхчу в трубку.
— Изабель, я же понимаю, что ты — не моя покойная жена. Твои принципы не позволят тебе поступить так с подругой. Ведь так?
Вопрос задается с какой-то настойчивостью в голосе, с прорывающимся наружу демоном.
Я хотела бы сказать уверенно, что да, я такая. Но после всех этих мыслей и желаний в течение дня, я осознаю, что стою у какой-то черты, на точке невозврата.
— Вы так уверены, что знаете меня? Вы ничего не знаете!
— Я буду рад, если я знаю тебя Изабель.
Я замираю. Не понимаю. Как-то всё сложно для моей хмельной головы. В трубке что-то щелкает.
— Что это? Что щелкает?
— Это просто ручка. — И звук усиливается.
Всё ясно: он нервно нажимает на кнопку, ручка щелкает, выпуская и вбирая себя стальной стержень. Я четко представляю это. Этот звук напоминает мне больницу, моего врача, белый халат и противный запах свежей краски.
— Как у вас дела? — Зачем-то спрашиваю, будто на автомате вытаскиваю вопрос, который всегда сопутствовал щелканью ручки и запаху краски.
— Её убили.
— Кого?
— Мою жену. И полиция подозревает меня.
— Класс! — Довольно тяну я, зомбировано слушая щелканье. Почему-то мне понравилось, что его обвиняют. — Вы еще и убийца…
В ответ снова раздается смех. Я уныло смотрю на дно бокала с остатками белого сухого.
— Ты действительно так думаешь, Изабель? Ведь ты же ничего не знаешь! Ты же не знаешь меня!
Отлично! Он говорит моими словами, переделывая их и превращая в фарс.
Я уж было открываю рот, чтобы парировать, как он внезапно мелодично мурлычет в трубку:
— Спасибо за беседу, Изабель. До завтра.
И отключается.
И снова тишина, как пощечина.
Я рычу в ответ, чтобы он катился, куда подальше, но, увы, Монтгомери уже не слышит меня. Как же бесит его бесцеремонность! От злости я выпиваю остатки вина в бокале. И тут же задумываюсь, а реально раздражает он меня? Еще ни один мужчина не вызывал во мне столько чувств: злость, агрессию, раздражение и одновременно желание на грани похоти. Нарочно или нет, но Джеймс выбрал правильную стратегию.