Интимные подробности
Шрифт:
ИЗАБЕЛЬ: Ну уж нет, я хочу иметь дом в стране с солнечным климатом (может, где-нибудь на юго-востоке Франции), чтобы там хватило места для всех моих друзей и туда приезжали бы в гости интересные люди. Дом должен быть огромным, чтобы каждый мог как быть среди людей, так и запереться в своей комнате, когда ему хочется побыть одному. Никаких финансовых проблем у меня бы не было, и я могла бы целыми днями возиться в саду. В саду я устроила бы что-то потрясающее — не буду вдаваться в подробности, зная, с кем имею дело. Но если вкратце, то я засадила бы не меньше двух акров, и там было бы множество средиземноморских растений, которые цветут круглый год. И чтобы все вокруг были честными и добрыми, никто не морочил бы другим голову, не дулся, и все понимали бы друг друга с полуслова. Ты еще не заснул?
В чем заключалось бы мое величайшее несчастье:
ПРУСТ: Никогда не узнать свою мать и бабушку.
ИЗАБЕЛЬ: Иметь ребенка и потерять его.
Кем бы я хотел быть:
ПРУСТ: Собой, каким меня хотели бы видеть люди, которыми я восхищаюсь.
ИЗАБЕЛЬ: Собой, когда у меня хорошее настроение.
Страна, в которой мне хотелось бы жить:
ПРУСТ: Там, где будут исполняться все мои желания, и где моя нежность никогда не останется без ответа.
ИЗАБЕЛЬ: В этой, но только после того, как флот из миллиона кораблей как-нибудь перетащит ее туда, где климат поприятнее.
Мой любимый цвет:
ПРУСТ: Красота не в цветах, а в гармонии между ними.
ИЗАБЕЛЬ: Розовый. Зеленый.
Цветок, который мне больше всего нравится:
ПРУСТ: Тот, что в любимой руке, а уж потом — все остальные.
ИЗАБЕЛЬ: Это трудный вопрос. Может, сидальцея или дельфиниум. А может быть, колокольчик или наперстянка.
Моя любимая птичка:
ПРУСТ: Ласточка.
ИЗАБЕЛЬ: Вообще-то я не знаток птиц. Может, попугай, но в сущности мне все равно. В конце концов, почему не голубь?
Мои любимые писатели-прозаики:
ПРУСТ: Сегодня — Анатоль Франс и Пьер Лоти.
ИЗАБЕЛЬ: Ненавижу я такие вопросы. Два последних писателя, которые мне понравились — Джордж Элиот и Антония Байет, [71] но ведь есть и много других.
71
Антония Байет — современная английская писательница, лауреат Букеровской премии 1990 года (роман "Одержимость").
Мои любимые поэты:
ПРУСТ: Бодлер и Альфред де Виньи.
ИЗАБЕЛЬ: Е. Е. Каммингс и Эмили Дикинсон.
Мои любимые вымышленные герои:
ПРУСТ: Гамлет.
ИЗАБЕЛЬ: Хитклифф.
Мои любимые литературные героини:
ПРУСТ: Федра (зачеркнуто), Береника.
ИЗАБЕЛЬ: Леди Макбет, но мне вполне могла бы понравиться Береника, если бы я знала, кто она такая.
Мои любимые имена:
ПРУСТ: У меня только одно любимое имя.
ИЗАБЕЛЬ: Рейчел, Алиса, Сол… и вроде бы все.
Как бы я хотел умереть:
ПРУСТ: Став лучше, чем я сейчас, — и любимым.
ИЗАБЕЛЬ: Во сне, внезапно, и чтобы никто не горевал об этом слишком сильно.
Мое нынешнее состояние ума:
ПРУСТ: Надоело думать о себе, отвечая на эти вопросы.
ИЗАБЕЛЬ: Ужасно хочется съесть сэндвич с сыром.
При всей эклектичности этой анкеты, читая ее, мы с недоумением спрашиваем себя: так ли уж правильно выбраны вопросы, призванные раскрыть характер человека? Почему такое значение придается любимой птице? Или героиням, или именам? Может быть, тогда уж стоило уделить внимание и любимой письменной принадлежности, и лекарствам от простуды? Возможных вопросов — море, и если какие-то из них действительно дают ключ к характеру отвечающего, то скорее случайно, чем по замыслу составителя анкеты. Словно гость, который засыпает свою соседку за обеденным столом градом вопросов, а потом изумляется многозначительности, с какой Камилла отзывалась на реплику о том, как гостей рассадили за столом, хотя только что, когда ее спрашивали о Боге, литературе и творческих планах, бубнила нечто невразумительное.
Изабель нравилось заполнять бланки маркетинговых опросов. Она не могла пройти мимо такого бланка, не потянувшись за ручкой (привычка, которой она обзавелась за время службы в розничной торговле). Вскоре после того, как Изабель вернулась из Афин, я застал ее за заполнением анкеты, посвященной качеству обслуживания на борту самолетов авиакомпании "Олимпик":
Какую бы важную роль подобные анкеты не играли в экономике, ни один из ответов Изабель не говорит нам ни о чем, присущим исключительно ей самой. Даже если бы у Генриха VIII выдалась свободная минутка, чтобы ответить на вопросы "Олимпика", мы не стали бы судить о нем по тому, как он относится к питанию в самолете, ассортименту журналов или программе накопительных скидок. Отнюдь не эти ответы делают его Генрихом VIII, а не Эдуардом VII, Карлом II или Дорис Дей. [72]
72
Дей, Дорис (р.1924) — известная американская киноактриса и певица 50-х и начала 60-х годов.
Так какие же вопросы помогут раскрыть важнейшие черты человеческого характера человека, если стюардессы и горячие полотенца в бизнес-классе не имеют к этому никакого отношения? Это проблема требует решения и во время званого обеда, и в ходе интервью с политиком, и в работе полицейских академий, и при составлении анкет "Дейтлайн". Одни вопросы могут дать больше, чем другие. Мы наверняка узнаем о человеке больше, спросив его: "Что бы вы сделали, если бы наступил конец света?", чем "Пользуетесь ли вы кнопочными телефонами?", а вопрос "Пытаетесь ли вы избежать конфликта или создать его, когда автомобили идут бампер к бамперу?" важнее, чем "Что лежит в вашей сумочке?"
Анкета Пруста определенно упала на плодородную почву, но, не имея связного и логичного представления о человеческой личности мы не можем объяснить, чем поклонник Береники отличается от того, кому ближе леди Макбет. И лишь долгожданные труды современных психологов показали нам, что галочки и крестики в анкетах говорят о характере человека.
— Можно ли назвать вас разговорчивой женщиной, которая наслаждается возможностью вербального общения? — спросил бы я, предположим, Камиллу во время званого обеда.