Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки

Во избежание дальнейших недоразумений, скажу сразу: я — проститутка.

Признание это, что и говорить, дается мне нелегко. Многие употребляют это слово, когда хотят сказать, что работают

в ужасных условиях где-нибудь в конторе на побегушках или торговым агентом, или какой-нибудь шестеркой в средствах массовой информации. Мол, их работа мало чем отличается от проституции. Уверяю вас, что это все чушь собачья. Уж я-то это знаю точно — при­шлось погорбатиться в самых разных местах, а вот теперь меня трахают за деньги; могу сказать точно, что это совер­шенно разные вещи, просто небо и земля.

Живу я, а это тоже немаловажно, в Лондоне. То есть я — лондонская проститутка. Два эти факта могут быть, а могут и не быть связаны между собой. Лондон — город далеко не самый дешевый на нашей грешной планете. Как почти все мои друзья, я приехала завоевывать его сразу после универ­ситета. Думала: найду работу, если и не с хорошей зарпла­той, то хотя бы интересную, где рядом со мной будут трудиться исключительно приятные и симпатичные моло­дые люди. Но поди найди такую работу: подобных мест в мире, увы, раз, два — и обчелся, на всех не хватает. Почти все сегодня хотят быть поближе к деньгам, все учатся в университетах денежки считать, включая и двух моих друзей, А-2 и А-3, которые пользуются большим уважением в своих академических кругах. Боже мой, да по мне, чем такая участь — уж лучше сдохнуть. По своей бесполости что бухгалтерия, что академия — один черт.

Зато проституция — работа стабильная и большой само­отдачи не требует. У меня широкие возможности знако­миться и общаться со множеством самых разных людей. Само собой, почти все они — мужчины, и с большинством из них я никогда больше не встречусь. Я должна трахаться со всяким, даже если он сплошь покрыт волосатыми ро­динками и во рту осталось три с половиной зуба. Я долж­на его слушаться, даже если он потребует, чтобы я вопло­тила в жизнь его сексуальную фантазию, разыграв роль какой-нибудь его училки по истории в шестом классе. Но это куда лучше, чем сидеть за столом в мрачном офисе, где томятся такие же несчастные, и то и дело поглядывать на часы, в нетерпении ожидая сначала обеденного переры­ва, а потом и конца рабочего дня, когда можно будет отправиться по домам. Вот почему, когда кто-нибудь из моих друзей в который раз заводит одну и ту же пластин­ку и принимается жаловаться на свою работу, мол, вкалы­вает, как проститутка, я с пониманием поддакиваю и вы­ражаю полное сочувствие. Мы цедим свои коктейли и горестно качаем головами, удивляясь, куда это подевались все наши юношеские амбиции.

Мне представляется, что их мечты нынче устремляются прямехонько в сторону пригородов, где раскинулись уют­ные особнячки с палисадничками. У меня же перспектива одна: раскидывать ножки в ненасытном вожделении и получать наличными, желательно регулярно.

Хотя я отдавала себе отчет в том, что выбора у меня, в общем-то, нет, все-таки я далеко не сразу решилась сделать проституцию моим основным занятием. В Лондон я попала, как и тысячи других недавних выпуск­ников университетов и колледжей. Долг за обучение у меня был совсем маленький, оставались кой-какие сбережения — мне казалось, что на несколько месяцев вполне хватит, пока подыщу что-нибудь подходящее. Но запасы быстро исто­щились: дороговатое в Лондоне жилье, да и за всякие про­стые мелочи, без которых жизнь немыслима, тоже надо платить. Дни мои проходили в изучении газетных страниц, где печатают объявления о вакансиях Я писала полные эн­тузиазма и лести письма своим предполагаемым работода­телям, хотя я почему-то уже тогда была уверена, что ника­кого ответа не дождусь, а по вечерам, перед тем как забыть­ся сном, неистово мастурбировала.

Самые светлые минуты в те дни были, без сомнения, именно минуты этой яростной мастурбации. Я, напри­мер, представляла себе, что работаю на заводе по произ­водству канцелярских товаров инженером-испытателем, и работа моя заключается, в частности, в том, чтобы при­цеплять себе на внутреннюю сторону бедер зажимы для бумаги, в то время как кто-то с азартом меня трахает. Или что я — личная секретарша одной могущественной лесби­янки и садомазохистки, я прикована цепью к ее рабочему столу, и меня лижет еще одна такая же, как и я, рабыня, которую в свою очередь дрючит какой-то тип с огром­ным членом. Или что я плаваю в каком-то бассейне, ниче­го не ощущаю, как вдруг чьи-то невидимые руки начина­ют щупать и пощипывать мое тело, сначала осторожно и мягко, но потом все более и более болезненно.

Лондон — не первый большой город, в котором мне приходилась жить, но что самый большой в моей жизни, так это правда. В других местах человек всегда имеет шан­сы встретить на улице знакомого или хотя бы улыбающе­еся лицо. Иное дело здесь. Поезда битком набиты пассажирами, которые, как могут, отвоевывают себе личное пространство с помощью дешевого романа, газет или на­ушников плеера. Помню, однажды я ехала в метро по Северной ветке. Женщина, которая сидела со мной ря­дом, буквально уткнулась носом в свой журнал. И только через три станции я догадалась, что она не читает, а пла­чет. Трудно не проявить сочувствие в такой ситуации, а еще трудней самой не расплакаться.

Итак, я с тоской наблюдала, как тают мои и без того тощие средства. Покупка проездной карточки на все виды транспорта стала самым светлым пятном недели. Уреза­ние расходов на нижнее белье — у меня есть нездоровая потребность покупать кружевную дребедень — проблемы не решало.

И вот, вскоре после моего переезда в этот город, я вдруг получила эсэмэску от одной дамы, с которой меня познакомил один мой друг, назову его Н. Лондон — род­ной город Н., и он, похоже, всех тут знает. Надо заметить, что людей я распределяю по шести уровням, и он в моей классификации занимает как минимум четвертый. И ког­да он стал из кожи вон лезть, чтобы представить меня этой даме, я сразу насторожилась. «До меня дошел слух, что вы в городе, — я бы с большим удовольствием встре­тилась с вами, когда вы будете свободны» — гласил текст послания. Я сразу вспомнила эту плотненькую, сексапиль­ную женщину постарше меня, с безупречной речью и вкусом. Когда мы только познакомились, я подумала, что мы с ней не сойдемся. Но как только она повернулась спиной, чтобы уходить, Н. громким шепотом и отчаянно жестикулируя сообщил, что она наглая и всегда прет как танк, а вдобавок еще и спит с женщинами. И тут я вдруг возбудилась. Если б я была мужчиной, я бы сказала, что у меня на нее стоит, ей-богу.

Текст этот я хранила несколько недель, и чем дальше, тем больше разгорячалось мое воображение, тем неспокойней было у меня на душе. Очень скоро в моих ночных грезах она превратилась в этакую каучуковую бестию, инферналь­ную сучку, подчиняться которой — сплошное наслаждение. Мне мерещилось, что девицы на улицах и помешанные на сексе офисные бездельницы похожи на нее. Я ответила ей. Она позвонила почти сразу и сообщила, что она и ее но­вый друг приглашают меня поужинать на следующей неде­ле и с нетерпением будут ждать встречи.

Несколько дней я мучилась, размышляя, что надеть, потратила уйму денег на стрижку и новое белье. В самый вечер нашего свидания я переворошила весь свой шкаф, примеряя то одно, то другое. Наконец остановилась на плотно облегающем джемпере цвета морской волны и угольно-черных брюках — этакая секретарша на побегуш­ках в офисе, но достаточно сексапильная. Я пришла на полчаса раньше, перед этим еще полчаса потратив на по­иски самого ресторана. Мне было сказано, что столик я смогу занять только тогда, когда прибудут пригласившие меня люди. Остатки денег я спустила на выпивку в баре и очень надеялась, что за мой ужин заплатят.