Интриги королевского двора
Шрифт:
Проверка курильниц дала ту же самую легкую желтоватую муть. И Лиля приняла как факт — соли ртути там были. Как только паренек выдержал?
И Рашад приказал позвать к себе Сулана. Того самого докторуса с курильницей. А Лиля занялась обыском. И очень быстро обнаружила вещество, при виде которого радостно завизжала.
В шкатулке, богато украшенной полудрагоценными камнями, лежала киноварь. Уж ее-то Лиля знала. Показывали когда-то. Да и кто еще даст такой насыщенный цвет, если не сульфид ртути?
Для проверки опять взяли щелочь — и желтизна была несомненной. Оставалось только хватать и тащить. Но всю радость Лиле испортил Тахир.
— А ведь он мог и не со зла…
— А как?
— У нас есть предание, как однажды Звездная Кобылица решила спуститься на землю. Нашелся нехороший человек, который ранил ее. И вот капли ее крови…
Лиля кивнула:
— Ага. Ясненько. И где вы их используете?
— В храмах жрецы раскрашивают себе лица.
— А в пищу?
— Это святотатство.
— А в курильницу?
— Если только из лучших побуждений. Чтобы Кобылица смилостивилась.
Тьфу!
«Следственный комитет» заседал уже два часа. Лиля, Тахир, Джейми, Рашад и два его капитана, имен которых Лиля пока не выучила.
Лонс и Тарис для полноты картины, пастор для благолепия, Мири у мачехи на коленях, две собаки в углу. Двое вирман у дверей. Звали еще и Хельке, но ювелир отговорился занятостью. Почему-то он не любил ханганов.
И вся компания пыталась прояснить вопрос: как?! Но пока решения не было.
Киноварь — это однозначно. Но курильница — это поддерживающие дозы. А исходники? Кто травить-то начинал?
Рашад тоже всерьез задумался. Сулан вообще не состоял при дворце. Или как это правильно — в дворцовом штате? Это место ранее занимал Тахир. Но мужчина клялся и божился, что никогда не давал никому киноварь. Еще не хватало! Нет, он пробовал ею лечить кожные болезни, добавляя в мази, но получалось через два раза на третий, и он забросил эту идею. А уж чтобы в пищу подмешивать или как-то еще?
Нет уж. Видел он жрецов при храмах. Из старых. И решил, что не так уж это вещество безобидно.
Изучить свойства? Ну… может, и стоило бы. Но его интересовала медицина. Травы. И вообще, нельзя объять необъятное.
Тут Лиля полностью была с ним согласна. Либо — либо.
Или ты практик, или исследователь. По нынешним временам — именно так. А ставить опыты на больных… простите, совесть замучает. Или не лечи, или не издевайся.
Как ни странно, первым додумался Джейми.
— Ваше сиятельство, — тихо окликнул он Лилиан, — а эту кровь можно так легко достать? Я ее ни разу не видел…
Лиля затеребила косу. А ведь и правда.
— Тахир-джан?
— Лилиан-джан, это священное вещество. Купить его? Нельзя. А продавать — только в храмы. Иначе — святотатство.
Рашад задумался.
— Это надо писать. И повелитель…
— А так подумать? У меня вот пастор…
Пастор Воплер мягко улыбнулся:
— Ваше сиятельство, это вы меня так жалуете. И то недавно. А в других приходах и того хуже бывает…
Лиля почесала нос.
— То есть во дворце Хангана нет храма?
Мужчины дружно покачали головами.
— А как же богу молиться? — не поняла Лиля. — Жены, наложницы, служанки…
— А они ходят в городской храм. Один раз в десять дней, — ответил Тахир.
— Для симпатии и любви — мало, — задумалась Лиля. — А вот если… знать бы точнее…
— А есть варианты, ваше сиятельство?
Ответил Лонс:
— Самое простое — если у тебя брат служит в храме. Или кузен, дядя, племянник… короче, родственник. Тогда женщина могла знать и о свойствах ки… ва…
— Киновари, — подсказала Лиля.
— Вот. Полагаю, жрецы знают, что эта вещь приносит вред.
— Так это же кровь из раны Кобылицы, — пожал плечами Тахир. — Было бы удивительно, приноси она пользу. От такого только зла и ждать!
— А жрецы…
— Это чтобы мы не забывали о несовершенстве мира и не гневили Кобылицу. Лилиан-джан, я вам потом расскажу о тонкостях нашей веры, ладно?
Лиля согласилась.
Итак, в текущих данных задача решения не имела. Тахир как-то не интересовался родственными связями жен Хангана, Рашад тоже… оставался только один выход. Спросить у самого наследника.
Амир был в сознании. Сиделка рассказывала ему какую-то балладу и кормила с ложечки взбитым белком, а он слушал, стараясь не морщиться от боли. И явление всей компании воспринял с удивлением.
Слово дали Рашаду, как самому внушительному.
— Господин, мы выяснили, как вам давали яд. И знаем, что это. Но не знаем — кто.
— Вот как?
Рашад вкратце рассказал о курильнице, о сделанных выводах…
Амир задумался. Потом покачал головой:
— Не знаю. Это надо писать письмо… я не слишком интересовался отцовским гаремом…
— Ну еще бы, — мрачно фыркнула Лиля. — Какому настоящему мужчине могут быть интересны бабские дрязги и сплетни? Доходить начинает, когда едва в могилу не сведут. А до некоторых и не доходит.
Мальчишка густо покраснел.
— Ваше сиятельство! — возмутился Рашад.
Лиля отмахнулась.
— Ладно. Пишите письмо, господин дин Дарашшайя. И пусть ваш повелитель разбирается со своими кобылицами лично. А теперь оставляем палату. Больному вредно такое количество народу.
Джерисон Иртон, между прочим, потомственный граф, галантный кавалер и дамский угодник, стоял посреди комнаты и матерился, как кузнец, который на ногу себе наковальню уронил.