Интриги темного мира
Шрифт:
Дэс, сердито молчавший все эти напряженные секунды, не выдержал, обвил меня руками, спрятал мое лицо у себя на груди, стараясь прикрыть от этого ужаса, и с болью прошептал:
– Почему ты не ушла?
– Без тебя? И не мечтай.
Он прижал меня еще крепче, невесело усмехнулся в висок и вдруг сказал:
– Я тебя очень люблю, но никогда не говорил, с чего все началось – наверное, считал себя недостаточно хорошим рассказчиком, а может, боялся, что ты неверно поймешь. – Он нежно поцеловал меня, заглянул в глаза и едва заметно вздохнул. – Но теперь хочу рассказать. Это было почти год назад, в весенний
Я слушала, затаив дыхание, забыв в теплых родных руках, что мы в чужом, недружелюбном мире. Забыв про беснующегося за тонкой стенкой духа, и даже про дракошу, не получившего никаких указаний. И вспоминала, где это я могла быть в один из тех промозглых весенних дней, кроме как в институте или дома? Папа в тот момент уже жил в Мексике, а у меня была куча дел и всего одна подружка, которая не раздражала меня бесконечными рассказами про происки бойфренда и завистливым нытьем на тему брюликов и шмоток.
– Когда я настроил шар, то понял, куда попал. Там сиял яркий свет, стояло несколько кресел, а вокруг висели огромные зеркала. И девушки, ходившие по этому помещению, были оживленными, приветливыми, нарядными и яркими. Но я уже заметил одну и не смотрел больше ни на кого. Она сидела в высоком кресле с распущенными почти до пола волосами цвета меда, а в зеркале отражалось отрешенное лицо. Когда я увидел, как к этим волосам приближается женщина с ножницами в руках, мне страшно захотелось что-нибудь сделать, чтобы ее остановить.
– Дэс… – Мне хотелось смеяться и плакать одновременно.
Вовсе не собиралась я в тот день отрезать косу. Просто еще с вечера, переплетая, заметила, что кончики волос, как часто бывает весной, посеклись и потускнели, и решила зайти их подрезать. Сама я такой операции никогда не производила, потому что отрезала неровно, а подружкам не доверяла, после того как одна отхватила чуть ли не двадцать сантиметров.
– Да, я убедился через минуту, что она только чуть подровняла волосы, и с сердца просто камень свалился. А потом я проводил тебя до твоего дома и запомнил ориентиры. Нет, тогда я еще не рассмотрел в тебе ходящую, врать не буду. Но через день, когда ваш мир уже невозможно было достать, почувствовал такую тоску… Я жил с ней в душе целых полгода, точно зная, кого буду доставать в осенний приход. Прости, у меня не хватило смелости рассказать тебе раньше и… Не смотри вниз.
Глава 20
Родство странных душ
– Почему? – насторожилась я и все-таки извернулась так, чтобы посмотреть… Черт!
Похоже, любимый не зря рассказал мне сейчас то, о чем не решался поведать за все время нашей совместной жизни. Дух, уплотнившись и сжавшись в несколько раз, тащил куда-то нашего Дракошу со скоростью самолета. Внизу, под ногами, так и мелькали ленты речушек, рощи и луга.
– Дракоша!
– Дракоша тут, – прямо против нас из стенки саркофага вылезла украшенная колючками голова и выжидательно мигнула желтыми глазами.
– Оно тебя крепко держит, это чудище?
– Да, – довольно сказал монстр, – дракоша не упадет. Летать хорошо.
– Не сомневалась, что тебе понравится, – с сарказмом бросила я и попыталась уйти из этого мира – пусть и вместе с неизвестным духом.
Попытка не удалась, зато за стенкой из хрусталя и стали явственно рявкнуло, заметались зеленые искры и фиолетовые сполохи, и вдруг сквозь прозрачную протаинку дракошиного тела прорезался чужой, жутковатый глаз с мерцающими в зрачке звездами.
Обвел нас зеленоватым холодом взгляда и явственно произнес равнодушным голосом:
– Сидите смирно.
– Сейчас! – разозлилась я. – Ты нас нагло захватил, куда-то тащишь, а мы должны, по-твоему, безропотно сидеть и ждать, как овечки на бойне?
– Вы пришли в мой мир. – Глаз смотрел так же холодно, а голос звучал по-прежнему равнодушно. Почему же мне показалось, что он удивился?
Или нахожусь под впечатлением слов Терезиса, что я чувствую нечто особенное, или во мне просто говорит отчаяние и безысходность, но молчать не стала. Хотя и слышала предупреждающее шипение мужа.
– Да? А где это написано? Откуда я могла знать, что этот мир твой? Весь, до последней песчинки? Где объявление, где первое предупреждение? Даже камень путеводный, как в сказке, не лежит!
– Какой камень? – Вот теперь он точно заинтересовался, и я сразу воодушевилась.
Если существо чем-то интересуется, если у него есть эмоции и способность логически рассуждать, значит, рано опускать руки и каяться во всех грехах, стало быть, еще можно попытаться повернуть обстоятельства себе на пользу.
– Камень на распутье, который увидел Иван, когда доехал до границы своего государства.
– Какой такой Иван?! – взгляд стал возмущенным, и я его почти полюбила – попался, миленький! Раз тебе присуще любопытство, мы точно не пропадем.
– Ты что, ничего про Ивана не слышал? Царевич, разумеется, младший сын. Все его еще дураком считали. Знаешь, есть у людей такая смешная привычка – считать дураками всех, кто моложе или беднее.
– А камень? – секунд через пять напомнил мне дух, и я с огорчением убедилась, что его не так-то просто запутать старыми сказками. Но хотя бы слушает, и то маленькая удача.
– Камень был большой, пройти, не заметив его, невозможно. На нем было выбито предупреждение: кто налево пойдет – назад не придет, кто направо пойдет – женатым придет, а кто прямо пойдет – славу найдет.
– Зачем мне такой камень?
– Это просто пример придорожной рекламы. Ты можешь написать: кто через час не уйдет, того выкинут назад принудительно.
Глаз исчез, и некоторое время мы летели в полном молчании. Затем Дэс осторожно спросил:
– Тесса, ты что-то задумала?
– Нет, – с огорчением призналась я. – Но дух не открыто кровожаден и не туп. А еще любопытен и почему-то не стал расправляться с нами на месте, а куда-то тащит. У тебя есть идеи, что это может быть за место?