Интуиты. Ася
Шрифт:
Не осознавая, что делает, подалась всем телом вперед. Тысячи сумасшедших приятно-колючих импульсов обрушились на тело, от самых кончиков пальцев на ногах до макушки. Мышцы живота импульсивно сжались, в голове произошёл маленький фейерверк. Как долго она ждала этой ласки… Снова… Ещё раз… Губы Матвея, они же такие… Такие…
Когда мужской язык не менее требовательно, чем губы, вторгся в глубины ее рта, Ася громко застонала, вскинула вверх руки и вцепилась в куртку Ионова. Черт побери, она хотела дотронуться до его обнаженных плеч! Она видела их и
Эротические фантазии Аси были нагло прерваны.
Она даже не успела понять, что происходит. Сначала ощутила горечь во рту. Такое бывает, когда выпьешь таблетку, а запить нечем. Потом, когда почувствовала во рту чужеродное тело, поперхнулась. Что за дерьмо! Уперлась руками в грудь Ионова, желая оттолкнуть, но безрезультатно. Горечь усиливалась. И тогда Ася поняла, что ей не показалось — Ионов на самом деле засунул ей в рот таблетку! Более того, он её пропихивает ей в горло, чтобы она проглотила.
Ася запаниковала и начала вырываться. Паника была не безосновательной. Лёшка не говорил прямо, но иногда, вскользь, в разговоре упоминал, что Центр пользуется последними разработками, как в военной, так и в медицинской сфере. Что существуют препараты, воздействия которых на человеческий организм могут быть самыми различными. Если уже в Отечественную Войну пользовались сыворотками правды, то, что говорить о современных технологиях.
Вырваться ей не позволили мужские руки, ставшие едва ли не железными. Хватка Ионова усилилась. Он прижал её к себе, одной рукой зафиксировав голову, чтобы она не могла её сдвинуть и прервать поцелуй. Ася захрипела. Слезы выступили на глазах. Посторонний наблюдатель смог бы лишь заметить, как мужчина бесцеремонно пользуется слабостью девушки, не считаясь с её желаниями. И тот же сторонний наблюдатель, будь он мужчиной, не замедлил бы прокомментировать: нечего перед мужиком стоять в одном халате на голое тело да ещё непонятные претензии предъявлять. Всё правильно — получила по заслугам.
Когда таблетка оказалась у нее в гортани, Матвей смягчил поцелуй. Даже попытался загладить вину — провел кончиком языка по языку Аси. Не помогло. Девушка, почувствовав себя обманутой, забилась в его руках с удвоенной силой.
Пришлось отпустить.
Ася, тяжело дыша, не нашла ничего более умного, как кинуться на Матвея с кулаками.
— Придурок! Ты…
Руки были перехвачены и зафиксированы вдоль тела. Матвей послал Асе яростный взгляд, в котором не было ни следа нежности или плотского желания.
— А ну, угомонись, — процедил он сквозь сжатые зубы.
— Убью, — на глазах навернулись слезы. А она-то… Она-то! Хороша, ничего не скажешь! Раскатала губу! Думала, сейчас Ионова снова пробьет на телесные нежности, и он из бесчувственного чурбана превратиться в страстного любовника. Ага, как же! Идиотка наивная.
— Как-нибудь потом.
Ионов развернулся, чтобы уйти.
Ася, захлебываясь от обиды и разочарования, крикнула
— Давай! Катись к своей администраторше! Уже, поди, заждалась.
Он обернулся, и в его глазах вспыхнуло такое жуткое, непонятное, необъяснимое пламя, что Ася невольно задрожала.
— Дура, — прокомментировал он её поведение и ушёл.
Ушёл, как всегда.
ГЛАВА 11
Ася, давя в себе рыдания, снова отправилась в сауну. А что ей, несчастной, оставалось делать? Только млеть от пара, попивать мартини, еще одну бутылку которого она прихватила, и жалеть себя.
Она продлила абонемент на сауну и теперь снова удобно расположилась перед бассейном.
Гулять, так гулять. И плевать на всё. И на всех. И на одного муд… мужика в частности.
Открыв бутылку и не размениваясь на мелочи, Ася стала пить прямо из горлышка. Так она быстрее дойдет до нужной кондиции. До той черты, после которой приходит спасительное безразличие.
Сделав слишком большой глоток, Ася поперхнулась. Что за черт…
Дальше последовала ещё более странная мысль: а что она, собственно, творит и почему вообще не хмелеет? Напротив, алкоголь медленно, но верно исчезает из её тела, голова светлеет, и мир перестает видеться в черных тонах.
Ася моргнула. И эта сауна. Она что, совсем с ума сошла? Ёперный театр, да что же она творит! Нет, прав Ионов, вытворяет! Набросилась на мужика с какими-то нелепыми претензиями, словно он ей что-то должен.
Закрыв лицо руками, Ася застонала. Как же стыдно! И как ей вообще в голову пришла мысль напиться?
Хороша она, ничего не скажешь. И после всего этого ещё хочет, чтобы Матвей воспринимал её адекватно. Второй раз напивается на его глазах и ведет себя черт знает как.
Надо срочно исправлять ситуацию. Попариться ещё разок, окончательно распрощаться с хмелем, сполоснуться и идти в номер спать.
Хватит на сегодня приключений.
***
На столе помимо пива красовалась бутылка водки и нарезка.
Матвей, шумно выдохнув, тяжело опустился на стул.
— Давай, наливай.
Сталкер усмехнулся.
— Мило побеседовали?
— Очень.
Мужчины, не чокаясь, выпили.
— Накатай и по второй.
— Без вопроса.
Двое мужчин хмелели на глазах. Даже не зная, что за ними уже следят.
Синяев презрительно сплюнул, наблюдая за тем, с какой скоростью пустеет бутылка.
Идиоты. Что и требовалось доказать. Решили, что раз теперь знают правду, то можно и расслабиться?
Синяев ненавидел пьянчуг. В его семье, где никто никогда не пил, был непоколебимый запрет на любой вид алкоголя. Лет в тринадцать он выпил бутылку пива, за что был избит отцом до полусмерти и два дня провалялся в постели, не в состоянии поднять головы. Синяев никогда не был дураком, хорошо усваивал уроки. С отцом за тот случай он рассчитался чуть позже. И тот тоже хорошо усвоил разговор с сыном.