Инверсии

Бэнкс Иэн М.

— И там случилось что-то похожее на твою историю?

— Возможно.

— И ты был одним из этих людей?

— Может быть.

— Иногда, — сказала Перрунд, выпрямив спину и напустив на лицо раздраженное выражение, — я понимаю правителей: им никак не обойтись без палачей.

— О, я их всегда понимаю, — тихо сказал ДеВар. — Вот только… — Он словно оборвал себя на полуслове и замер, молча одергивая на себе одежду. Он поднял глаза на темноватые тени, гулявшие по световому куполу под потолком. — Может, у нас есть время сыграть во что-нибудь? Что скажешь?

Перрунд несколько мгновений молча смотрела

на него, потом вздохнула и тоже распрямила плечи.

— Скажу, что лучше нам, пожалуй, сыграть в «Спор монархов». Ты, видимо, создан для этой игры. Хотя есть и другие, — сказала она, делая знак слуге у дверей вдалеке. — Например, «Лжец» или «Тайна».

ДеВар откинулся к спинке дивана, глядя на Перрунд, которая смотрела на идущего к ним слугу.

— А еще «Саботаж», — добавила она. — И «Хвастовство», и «Полуправда», и «Врунишка», и «Господин дезинформатор», и…

7. ДОКТОР

— У моего хозяина есть план насчет твоей хозяйки. Маленький сюрприз.

— Интересно!

— Но мне больше нравятся большие сюрпризы. А?

— И мне тоже.

Последовали и всевозможные другие комментарии и свист с разных концов стола, хотя — задним числом — ничего остроумного.

— И что ты имеешь в виду? — спросил я.

Фолечаро, ученик герцога Валена, только мигнул. Это был коренастый парень с копной каштановых волос, которые не слушались ничего, кроме ножниц. Он был занят чисткой сапог, а остальные из нас были поглощены вечерней трапезой в шатре на Долине Вида. Случилось это в один из дней 455-й Циркуляции. На этой первой остановке старшие слуги и ученики обычно обедали вместе. Хозяин Фолечаро позволил ему присоединиться к нам, но за проступок — а Фолечаро совершал их регулярно — наказал его дополнительной работой. Этим и объяснялась чистка сапог. На следующий день для него были приготовлены древние доспехи, слегка проржавевшие, он должен был выдраить их до того, как мы тронемся в путь.

— И что это за план? — Я продолжал гнуть свое. — Что может герцогу понадобиться от доктора?

— Скажем так: у него есть подозрения, — сказал Фолечаро, постучав себя по носу щеткой.

— Насчет чего?

— У моего хозяина тоже есть подозрения, — сказал Юнур, разламывая пополам кусок хлеба и подбирая подливку на своей тарелке.

— Вот уж в самую точку, — неторопливо произнес Эплин, паж начальника стражи Адлейна.

— Есть-есть, — мрачно настаивал Юнур.

— Он по-прежнему проверяет на тебе свои новые идеи, Юнур? — спросил один из пажей. Он повернулся к другим. — Как-то раз мы видели Юнура в банях…

— Только один!

— В каком это было году?

— Так вот, — продолжил паж, — видели бы вы, какие на нем шрамы. Уж можете мне поверить, Но л йети для него хуже зверя!

— Он всему меня учит! — сказал Юнур, вставая. В глазах его сверкнули слезы.

— Заткнись, Юнур, — сказал Джоллис. — Чего тебя так трогает вся эта болтовня? — Невысокий, но довольно изящный, старше всех нас, Джоллис был пажом герцога Ормина, у которого служила доктор после семьи торговцев Мифели и до того, как король призвал ее на службу к себе. Юнур снова сел, бормоча что-то себе под нос — Так какие планы, Фолечаро? — спросил Джоллис.

— Забудем об этом, — сказал Фолечаро. Он начал насвистывать и демонстративно погрузился в чистку сапог, а через некоторое время стал говорить с сапогами, словно хотел убедить их чистить самих себя.

— Этот мальчишка невыносим, — сказал Джоллис и взял кубок с разведенным вином — ничего крепче нам не разрешалось.

Немного спустя после ужина мы с Джоллисом гуляли по краю лагеря. Впереди и по обеим сторонам от нас тянулись холмы. Сзади, за входом в долину Вида, где-то далеко-далеко за ближним кругом Кратерного озера, в разноцветных огненных сполохах медленно заходил Ксамис, погружаясь за изогнутую кромку моря.

Облака, улавливающие частично затухающий свет Ксамиса, а частично — позднее утреннее сияние Зигена, были залиты золотом с одной стороны и красным, охрой, киноварью, оранжевым, алым… настоящее буйство цветов. Мы брели мимо готовящихся к ночлегу животных. У некоторых из них (в основном у хавлов) были мешки на головах. У животных поизящнее на глазах имелись шоры, а лучшие размещались в походных стойлах. У самых мелких животных глаза были закрыты первым подвернувшимся под руку тряпьем. Один за другим ложились они на землю и засыпали. Мы с Джоллисом, курившим длинную трубку, шли среди них. Он был моим старейшим и лучшим другом еще со времен моей — очень недолгой — службы у герцога, перед тем как меня послали в Гаспид.

— Возможно, это просто болтовня, — сказал он. — Фолечаро нравится звук собственного голоса, и еще ему нравится делать вид, будто он знает что-то такое, что неизвестно другим. Я бы не стал об этом беспокоиться, но если ты считаешь, что тебе следует сообщить об этом твоей хозяйке, то, конечно, так и надо поступить.

— Так, — сказал я.

Я припоминаю (оглядываясь на себя тогдашнего, неискушенного юнца, теперь, из умудренной зрелости), что сомневался, как мне поступить. Герцог Вален был влиятельным человеком и большим интриганом. Таких людей лучше не иметь врагами кому-нибудь вроде доктора, но мне приходилось думать о своем настоящем хозяине, а не только о хозяйке. Не говорить никому из них? Или одному. Но если одному, то кому именно? Или обоим?

— Послушай, — сказал Джоллис, остановившись и повернувшись ко мне (мне показалось, что он выждал момент, когда вокруг никого не оказалось, прежде чем сообщить мне последние сведения). — Если это поможет — я слышал, что Вален послал кого-то в Экваториальную Кускерию.

— Кускерию?

— Да. Ты знаешь о ней?

— Вроде как знаю. Это, кажется, порт, да?

— Порт, город-государство, святилище морской компании, логово морских чудищ, если верить некоторым людям… но дело в том, что это едва ли не самая северная точка, куда доходят люди из южных земель, и у них там, по слухам, немало посольств и миссий.

— Да?

— Так вот, один из людей герцога Валена был послан в Кускерию найти там кое-кого из Дрезена.

— Из Дрезена! — сказал я. Потом понизил голос, потому что Джоллис нахмурился и оглядел огромные тела спящих животных. — Но зачем?

— Понятия не имею, — сказал Джоллис.

— А сколько времени нужно, чтобы добраться до Кускерии?

— На дорогу туда уходит около года. Но говорят, что обратно возвращаются быстрее. — Он пожал плечами. — Ветра.

— Не близкий путь, чтобы отправлять кого-то, — недоуменно сказал я.