Инверсия за тридевять парсеков

Липницкая Светлана

Рим намек понял и навязываться не стал, послушно отойдя к зоне ожидания. А я потащилась на казнь.

***

Допросная прикидывалась уютным кабинетом в светлых тонах, палач – добрым соседом с хлебом-солью. Вернее, с пирожными и чаем, которые ко мне придвинули, едва я опустилась в предложенное кресло. Честь пытать меня досталась шиприанину, похожему на постаревшего Финика. Тори скромно пристроилась в уголке и уткнулась в планшет. Судя по движениям наманикюренных пальчиков, она там не рабочие

записи вела, а резалась во что-то нехитрое.

Обстановка разительно отличалась от той, к которой я успела привыкнуть в полиции, хотя по сути своей конфликтологи мало чем от нее отличались. Это такая «полиция перед полицией», корпоративные следователи, местная охрана, задача которой – следить, чтобы сотрудники МИК пореже становились "клиентами" копов настоящих. Влезть в чужую голову, понять, что там варится, вовремя убавить огонь и вложить в кастрюльку полезный ингредиент – вот их главная цель. Если кто-то нарушал дисциплину, с этим разбирался конфликтолог, если произошла стычка между коллегами – выяснял, кто виноват. Практически все внутренние противоречия МИК решала с их помощью, привлекая полицию лишь в крайних случаях.

За глаза конфликтологов еще звали «ищейками» – за умение раскапывать чужие секреты. Благодаря этому, большая часть конфликтов пресекалась еще на стадии зарождения.

Посредством увольнения, например.

– Добро пожаловать, Саша! Как долетели? – издалека начал шиприанин.

«С ветерком!», – чуть не ляпнула я, но вовремя спохватилась. Ветерок в вакууме, ага! Вот и доказательство слабоумия неугодной землянки, долго мучиться не надо.

– Нормально.

– В первый раз на Линат?

– Да.

– Нравится?

– Вполне.

Конфликтолог сообразил, что на такой ерунде я не срежусь.

– Ну что же вы? Угощайтесь!

Я послушно взяла пирожное, но есть не стала, молча положила к себе на блюдце. Пахло подозрительно: лимоном, никаких следов которого не наблюдалось. Небось препаратов каких-нибудь вместо начинки подмешали, чтоб язык развязать.

– Не любите сладкое?

– Слежу за уровнем сахара.

– Тогда хотя бы чаю, – не сдавался конфликтолог. – Без сахара!

Пришлось отхлебнуть. К особому привкусу инопланетной заварки я давно привыкла, но тут все-таки не удержалась и втихаря понюхала чашку. Линатианский чай ничем не отличался от корабельного, разве что покрепче был. Немедленно выложить всю подноготную не захотелось, но второй глоток я делать не стала, незаметно сплюнула обратно и отставила чашку.

Шиприанин смекнул, что уйти пораньше ему сегодня не светит, и улыбаться перестал. Серьезный конфликтолог понравился мне еще меньше хлебосольного.

– Кайон, – запоздало представился он.

– Очень приятно, – солгала я. Тори фыркнула, не поднимая головы – непонятно, к моей реплике это относилось или к игрушкам в планшетике.

– Так что с вами случилось, Саша?

Вопрос был задан дружелюбно, даже сердечно, но мне стало еще противнее. В этом вся их суть: расположить к себе, разговорить, выпытать сокровенное, а потом хладнокровно растоптать ради собственной выгоды. Второй раз я на эту удочку не клюну.

– Думаю, вам это уже известно.

– Много слышал, но мало понял. Путанная история, одни вопросы…

– Так спрашивайте, – посоветовала я, изображая готовность всеми силами помогать ему разобраться.

Кайон помолчал, задумчиво моргая пленочками третьих век. Как и у нашего Финика, глаза у него были большие и яркие, но взгляд цепкий, неприятно пронзительный. Я думала, он спросит про Сергея или «Армаду», но конфликтолог начал с другого.

– В своем выступлении вы высказали предположение, что пропавший медик Фриам О'Рэй был родом с мифической планеты Форисцис. Что привело вас к такому выводу?

Об этом меня спрашивали не первый раз, но все-таки вопрос был не из частых. Следствие Фриам интересовал как возможный соучастник, а журналисты даже пытались раздуть из него сенсацию. К сожалению, доказательств его беспрецедентных умений у нас не было, так что интерес быстро сошел на нет.

– Он прошел сквозь межпространство без помощи портала.

– Вы это видели?

– Нет, – не стала лукавить я, – но мой друг был с ним в момент перехода.

– На одном из допросов Айримир признал, что не следил за его действиями в тот момент. О'Рэй мог быть подельником пиратов, знать координаты для настройки портала и просто открыть его через энерпульт, когда Айримир отвлекся.

Допрашивали нас порознь, но мы, разумеется, делились друг с другом подробностями. Однако всего не упомнишь, так что я не знала, действительно ли Рим об этом упоминал. Но даже если так, его можно было понять. Когда тебя расстреливает боевой крейсер, взгляд намертво прикипает к слепящему заряду в лобовом иллюминаторе. Рим действительно мог не заметить, что делал Фриам, зато очень красочно описал чувство, предшествовавшее их перемещению на «Армаду»: будто вся Вселенная на грудь плюхнулась. Нормальная телепортация такого эффекта не дает.

Конфликтолог наверняка все это знал и, раз не поверил, убеждать было бессмысленно. Я предложила другой факт, который, в отличие от первого, видела своими глазами:

– Фриам снял наручники, не расстегивая их. Прямо сквозь наши руки.

Благожелательная улыбка Кайона трансформировалась в сочувствующую.

– Если он заодно с пиратами, мог просто их открыть, – сказал он тем же тоном, каким Хока на прошлой неделе убеждала крокорога не грызть перевязочный стол. – Вы были напуганы, взбудоражены и могли вообразить это. Нет-нет, это не упрек! – Он упреждающе поднял руку. – Память – сложная штука, Саша. В стрессовой ситуации она может подвести, а заполнять пробелы чем-то надо. Так и появляются ложные воспоминания. Согласитесь, поверить в это намного проще, чем в ожившую легенду… Может, все-таки пирожное? Страховка МИК включает стандартную очистку крови от лишнего сахара и холестерина.