Инверсия
Шрифт:
— Готово, братва! — раздалось довольное от невидимого врага. — Посадил на перо. Уходим!
Эйвер Дашер умер под перестук башмаков по мостовой.
Я как раз свернул с проспекта Веллингтона…
Меня вернуло на три минуты назад. Минуту я потратил на будущее с Дианой, еще одну на просмотр серии пенальти. Никаких жестов я не делал, значит при смерти меня всё равно отбросит на исходную точку. Интересное открытие и очень болезненное, а главное время уже потрачено, «сбросов» больше не предвидится. Очевидно, меня убили бандюки сзади, выскочившие из тентованной телеги.
А
— Дружище! — окликнул я его просительно. — Огоньку не найдется?
Спина его вздрогнула, он обернулся нехотя. Простой паренек в льняной серой рубашке, обычных коричневых штанах и ботинках. Совсем не похож на пацана из банды, да и не должен быть. Наводчик не вызывает подозрений у полиции или горожан.
С улыбкой приблизившись к нему и шаря в пиджаке правой рукой, костяшками левой пробил ему в кадык при сближении. Он подавился, поперхнулся, согнулся пополам.
Второстепенные улицы в это время малооживленны. Сумерки сгущаются: приличные горожане, приняв ужин болтают с семьей, занимаются любовью. Неприличные или романтичные фланируют по проспекту Веллингтона. Богатые сидят в театре или ресторане. Бомжи наломав коры с пальм, жарят крабов на диком пляже. Всё бандиты подгадали.
Обняв врага за плечи, затащил внутрь арки, уткнул ствол малыша ему в лоб. Надавил почувствительнее.
— Соврешь, пойдешь на корм крабам. — холодно сказал ему. — Сколько твоих в телеге?
— Двое. — прохрипел он.
Наверно даже обрадовался в глубине души, что про подвал не спросил. Правда радовался недолго. Схватив его за волосы и запрокинув голову, я повторно пробил по кадыку, на этот раз не сдерживаясь. Тело его упало еще живым, на еще вытаращенное лицо, раскрытый рот и выпученные глаза, я щедро опрокинул из пузырька спирта. Как и пластырь, дезинфицирующее средство у футболиста всегда в рюкзаке. Тело его найдут быстро, разумеется, но запах спирта отвратит горожанина от помощи. Полиция встречается вечером еще реже добропорядочного горожанина, решившего помочь пьянице.
Скрыв малыша в рукаве, я зашагал к телеге. Прямо сейчас кое-кто сильно пожалеет, что связался с футболистом из Бромптона.
Глава 25
— Хрясь! Сорвав покровы, точнее тент с телеги, я сразу выстрелил прямо между удивленных глаз парнишки, сжимающим в руке шило на деревянной рукоятке. Второй опешил и не понял даже, что случилось. И не успел понять.
Звуки работы малыша не такие громкие, децибел сто двадцать. Громкими они кажутся стрелку. Потому я так радел за глушитель, в связке с ним работать очень комфортно, пусть выступающую часть ствольной коробки придется срезать для закрутки трубы. Зато отдачу он уменьшает процентов на двадцать. Я же не олимпиадный турок с пневматикой в руках.
Мгновенно развернувшись, бросился ко входу подвала. Из-за бортика входа, уходящего вниз, уже поднималась чья-то, изумленная звуками хлопков петард, голова. На ступеньках застыла куча бандитов, вопросительно
Правая рука расслабленно лежала в левой, зажимая пистолет правильным треугольником. Чуть выставив вперед правую ногу, я начал шутинг бандосов сверху, на короткой дистанции, просто тыкая большим правым пальцем в голову каждого и прожимая спусковую скобу. Бум! Бум! Бум! Сухой треск выстрелов, микродвижение после каждого вниз, пять выстрелов прозвучали за пару секунд. Хогги единственный, кто успел среагировать из них, бросаясь на меня в отчаянной попытке дотянуться. Но их же тайная засада у входа в подвал, превратилась в ловушку. Трудно, по ступенькам вверх, быстро десантироваться наружу.
Я торопливо сменил магазин. Хогги за счет своего броска получил маслину в шею. Он слабо ворочался у моих ног, в луже быстро натекающей крови. Поставив ногу на его грудь и зафиксировав положение, я провел контроль. Сделав то же самое с остальными, я поднял чужую кепку, натянул на голову, собрал все отстрелянные гильзы, закинул свою рюкзак в какую-то дерюгу у бочки, распорол вторую, накинул на плечи на ходу, подхватил мешок и быстрым шагом покинул место расправы.
Звуки выстрелов бельгийского малыша менее шумные, чем хлопки петард, тем более произведенные в ограниченном пространстве кирпичных торговых домов. Существовали веские основания надеяться не привлечь лишнее внимание. Но адреналинчика эта бойня мне нехило впрыснула.
Не хотелось бы сидеть, ожидая справедливого суда, в грязной камере с другими бандитами. Мне еще учиться, завоевывать спортивные награды для себя и школы. Теперь-то хлопот прибавилось: нужно срочно найти второго малыша и заменить ствол на моем. Не знаю как с криминалистической баллистикой здесь сейчас, но подставляться не собираюсь.
Я прошел улицу, встретив только удивленного пьяного мужика на повороте. В своем маскараде я был похож на чучело. Но дерюга скрывала мой красный пиджак, стирая опознавательный маркер.
Покачивающийся у фонарного столба мужик что-то прохрипел вроде «эй, пацан!», я достал на ходу полушиллинг, протирая крепко его дерюгой и ногтем откидывая мужику. Позабыв обо всем на свете, при виде блеска мелькнувшей монеты, он покачиваясь, жадно наклонился за ней. Когда пьяница разогнулся, я был уже далеко. На полушиллинг можно догнаться так, что не сразу вспомнишь год и свое имя.
Метров через сто, еще через одну проходную арку, я превратился в обычного школьника. Затолкал дерюгу и кепку в рюкзак, заработал ногами в беге. До дома я добрался за пять минут. Первым же делом зашел во дворик, затолкал кепку с дерюгой в железную бочку, капнул керосина и сжег на своем участке. Дымище пришлось оправдывать мусором, накиданным второпях в бочку.
Мои эволюции на дворике не остались незамеченными.
К забору, ограждающим мой участок от другого дома приблизился какой-то парень моих лет с парой бутылок Гиннеса в руках. Высокий, с дружелюбной улыбкой, симпатичный, с модным причесоном вроде «тенниса» на темных волосах, скрывающим некую лопоухость, в матроске и шортах. И это было жесть как странно, учитывая, что в соседнем доме жили старики Хочкинсы. Никакого племянника, за несколько лет соседства, я у них не наблюдал.
— Привет, сосед! Я Бен Кросби, будем знакомы. — дружелюбно улыбнулся он и протянул бутылку. — Может за знакомство?