Иные, или Дом, с которым мне жутко повезло. Часть 2
Шрифт:
– За что ж тебя так? – поинтересовался сокамерник.
– Послал всех на хер! – кое-как выдавил я.
– Смело!.. Смело, но глупо! С ними нужно поласковей!.. Покажи ментам, что ты простак; что уважаешь власть и боишься её!.. А посему, готов для них на все!.. Изобрази глупое лицо, отвечай отвлеченно или аккуратно переведи разговор на иную тему!.. Играй с ними!.. Однако делай вид, будто бы, это менты играют с тобой!.. Понимаю, что сложно и с первого раза может и не получиться, однако без этих хитростей тут никак!.. Как величать-то тебя, мил человек?
– Олег!
– И все же, Олег!.. За что попал-то сюда?
– Да, ни за что!
– Ну, этак все, именно так и попадают!.. А что тебе «клеят»?
– Убийство!..
– Извини, что не видел я твоего нормального лица!.. Меж тем, сдается мне, что на «мокрушника» ты вовсе не тянешь!.. Уж этого брата я на своем веку повидал в достатке!.. Глаза у них какие-то тёмные и мутные!.. Базар чуть тормозной, забыченный!..
– По-видимому, те менты, что меня допрашивают, в глаза подозреваемых не особо-то смотрят!.. По какой-то иной, своей методе они действуют! – иронично предположил я.
– Да, какая там, к едрени фени, «метода»?.. Тут сплошняком топорные подставы!.. Нахватают людей, да побольше!.. Повышибают из них все возможное и невозможное!.. Глядишь, и попадется тот, кто им нужен!.. Но это редко срабатывает!.. В основном, на этом этапе ломаются откровенные слабаки и прочее сыкло!.. А далее, вся надежда у ментов на ссученных!.. Кто-то где-то опрометчиво брякнул своим боталом!.. Другой это услышал!.. Полученную информацию переварил своими куриными мозгами, вычислил для себя мизерную выгоду и помчался шепнуть на ухо тому, кому в данных сведениях заинтересован!
Так наш брат и прогораем!.. Ну, а язык распускается, как правило, по пьяной лавочке или с бабой! Они самые: водка и бл… всему виной!
Если ж ты грамотный и с малолетства учёный фраер!.. Если не прищучили тебя по горячим следам!.. Если следишь ты за своим базаром; знаешься с правильными людьми; живешь по понятиям!.. То будь уверен и в том, что ты спокойно сможешь загорать и дышать приморским тёплым воздухом!.. Вместо тебя в зону пойдет какой-нибудь Ваня-лох, на которого легавые и спишут всех собак!..
– Похоже, что этим самым Ваней, меня нынче и назначили! – отметил я, с явным прискорбием.
– Коли так!.. Тебе, фраерок вовсе не позавидуешь!.. В конце концов, они своего добьются!.. Тебя сломают или просто сгноят в камере!.. Так что, Олег, готовься к самому худшему!.. А впрочем, шибко не отчаивайся!.. Все ж полстраны сидит в лагерях и ничего, привыкают!.. Эх, кореш!.. Что ж ты позволил-то им, так над собой поизмываться?.. Взял бы, да и подписал чего «мусорки» требовали!.. Потому как, никогда не поздно отказаться от своих же показаний!.. Мол, извините, граждане судьи!.. Оговорил себя, под оказанным на меня давлением!.. А здоровье!.. Его, брат, беречь сейчас нужно!.. Оно тебе обязательно понадобиться и на этапе, и на зоне!.. Тебе, мил человек, только предстоит утверждаться в новом, совсем ином мире, живущем по волчьим законам!.. Имя своё придется отстаивать!.. Чтоб не быть тебе всю свою жизнь, таким как я, Бесом, голью перекатной, без роду, без племени!
Именно сейчас, Герман был, как никогда честен. Ему было искренне жаль сокамерника. И не только потому, что попал тот под молох российской следственно-дознавательной машины, не знающий ни жалости, ни сострадания.
Глядя сейчас на молодого сокамерника, Бес невольно вспоминал себя, двадцати-тридцати летнего, отчаянного и авантюрного юношу. С ностальгией он вспоминал свои молодые годы. Когда все казалось возможным. Когда все тебе по плечу. Когда мелкие ссадины и синяки, просто не замечаются; а крупные рваные раны заживают сами по себе, как на кошке.
И, тем не менее, ни за что на свете он не согласился бы оказаться сейчас на месте «соседа по нарам». Конечно, вновь стать молодым ему очень хотелось. А вот быть этим несчастным, с более чем предопределенной и недолгой судьбой, уже увольте. В чем-чем, а в том, что век паренька-соседа будет короче его собственного, уголовник не сомневался. И на это были у него весьма веские причины.
С лёгким сожалением припоминая свои первые ходки, Бес вдруг уловил какой-то странный звук. Нет, он его не услышал. Скорее, он почувствовал его всем своим телом. Низкочастотные колебания, вовсе не восприимчивые для человеческого уха, все продолжали и продолжали нарастать. Словно в земной толще, начались какие-то грандиозные подвижки, грозившие перерасти в толчки крупномасштабного землетрясения. Рецидивиста вдруг охватил дикий ужас и непонятная паника. Ему, человеку тёмному и малообразованному, даже показалось, будто наступает конец света с глобальными катастрофами и эпидемиями, об угрозе которого в последнее время так часто писали и говорили.
– Фраерок! Ты, случаем, ничего не слышишь?.. Или, быть может, ты что-то сейчас ощущаешь? – судорожно вцепившись в спинку кровати, дрожащим голосом поинтересовался Бес.
– Нет!.. – спокойно ответил я. Однако чуть поднапряг свой слух, добавил. – …Хотя постой! Кое-что я, кажется, улавливаю!.. Как будто бы самолёт взлетает!.. Или тележку без рессор по коридору катят!
– Какая тележка, в три часа ночи?.. В это время все переходы, давно под замком!.. – тревожный и незнакомый звук, успел довести Беса до исступления. – …И не самолёт!.. Это нечто иное!.. Я бы, даже сказал: нечто внеземное!..
Панические настроения рецидивиста, очень скоро перекинулись и на меня. А неслышимый гул все нарастал и нарастал. Мозги мои словно зашевелились и меня начало даже подташнивать. За голову схватился и Бес. Как вдруг всё затихло. Осталась лишь гробовая тишина и мы, на пару с уголовником.
Почти минуту, каждый из нас прибывал в некоем оцепенении. Наверное, сейчас мы опасался ни то, что словом, случайным шорохом нарушить состояние зыбкого равновесия. В конце концов, мы медленно и осторожно повернули головы, дабы переглянуться в немом вопросе: что ж, это всё-таки было. Тут-то дверь нашей камеры и громыхнула с такой силой, что все металлическое, находившееся внутри затряслось, завибрировало и зазвенело. Я вздрогнул всем телом и машинально зажмурился, ожидая некоего продолжения с громом и молниями или ещё чего-то в том же роде.
И вновь, звенящая тишина и лёгкое дуновение сквозь полностью открытую настежь дверь нашей камеры. Да-да, путь на свободу был открыт, однако никто из нас покидать камеру пока не спешил.
Спустя какое-то время, первым зашевелился Бес. Только теперь, ощутив, что все его тело, с ног до головы было покрыто холодным потом, рецидивист и понял, до какой степени он был перепуган. С осторожностью Лобов разжал пальцы и медленно отцепился от спинки кровати. До сих пор ему не верилось, что страхи его уже окончились. Все ещё дрожащими руками, Бес достал из-под матраца припасенную папироску и, наклонившись над зажженной спичкой с удовольствием её раскурил. А когда поднял голову, вновь затрясся всем своим телом от нового ужаса.