Иные
Шрифт:
Не ездили, естественно, и автобусы. Проехать по туманным дорогам попросту не предоставлялось возможным. Уже поступали сообщения о брошенных машинах, об угонах, о налётах на витрины магазинов. Весь город был на ушах, а его жители словно с ума посходили. Вот теперь уж у кого, у кого, а у нас в полиции работы прибавиться в разы…
Мне-то ещё повезло, я не так уж далеко от дома работаю, если брать в расчёт полицейский офис с кабинетом, а не эти разъезды по свидетелям и местам преступлений, разумеется, а вот каково было реально попавшим в неприятную ситуацию беднягам, мне даже представить было больно.
Благо меня наружу и не гнали. У начальства были свои заботы, у меня свои. Убийства сами себя не раскроют, а ограбления пусть расследует ещё кто-нибудь, в штате людей вполне хватает на все происшествия, а там и народную дружину соберём, всё равно ведь придётся, раз такая чертовщина творится.
В течение нескольких часов я бегал глазами по текстам отчётов от Хэнка Маршалла, потом сходил в полицейский архив, добыв ещё дела Люка Гибсона, где тоже нашёл про приводы Уокера. Но ничего полезного нигде так и не обнаружил, а затем глазами углядел стопку листов с распечатками от Доррета.
Он раздобыл всё, что я просил. Здесь и экземпляр книги «Пророчества Нахемы» от Найта Уокера, и доклад на пару страниц из мифологии разных культур и разных эпох об этой Нахеме. Много всякой всячины о вампиризме и демонах. Однако по-прежнему ничего полезного для расследования.
Мне нужно зайти к кладбищенскому сторожу. Он сказал, приходи, мол, когда поверишь. Ну, хорошо, после вчерашней встречи я готов хоть немного поверить в существование носферату. Посмотрим, что он скажет, но туда я направлюсь всё-таки немного позже.
Среди собранных улик и вещдоков, я взялся опять за листы, найденные в папке при теле на кладбище. Уже смотрел их ранее, но теперь можно было попытаться прочитать более детально и вдумчиво. Как бы дико это не звучало, учитывая тематику текстов.
По сути это было что-то в духе рукописи второй книги. Той самой, не законченной, не изданной, где вместо Нахемы уже в центре всех историй и событий была Лилит. Тексты утверждали, что с помощью жертвенной крови можно совершать самые разные вещи. Заговаривать на удачу, привораживать любимых, вершить кровную месть недругам, много-много всякой колдовской чепухи, среди которой меня теперь по-особому зацепило упоминание о вызове тёмных могущественных сущностей.
Если моя догадка верна, то Уокер провёл на кладбище некий обряд. В результате всех его действий, допустим, что я всё-таки верю в вампиров, а, значит, должен поверить и в Магию Крови, и прочую силу колдовства, он не то пробудил, не то вызвал некую сущность. Лучше даже сказать существо.
И этот носферату попросту высосал его до капли. А теперь бродит по Лондону в ночи, нападая на других. Убил ту несчастную Лори, наверняка ещё и похитил Питера, кем бы тот ни был, наверняка он, уже иссушенный, где-нибудь гниёт в канаве… В общем, какая-то тварь крадётся и охотится в тумане, а мне нужно заручиться поддержкой кладбищенского сторожа и поймать это чудовище. А лучше ещё и убить, тюрьмы-то для таких не предусмотрены.
Как-то всё слишком уж просто и понятно выглядело, но мне вообще даже допустить вероятность подобного сюжета в реальности было непросто, так что я вскоре вообще могу перестать всему удивляться. Только вот одно в голове не укладывалось. Убийца — тот метис с клыками или же некая огромная летучая мышь, если вздымавшаяся лохматая спина мне не почудилась…
Процесс чтения прервал Кит Янг, самолично явился ко мне посреди этого хаоса. Наш медик, эксперт, всегда дружелюбный патологоанатом с азиатскими корнями. Между прочим, интеллектуал, не раз выигрывал различные викторины на местных телешоу, видел его по ящику. Я практически могу назвать его своим другом, хотя, наверное, мы всё-таки не настолько уж близко, много и часто общаемся.
— Наконец, ты в офисе, — бросил он мне и закрыл позади себя дверь в мой кабинет, — Прочитал это всё?
— Привет, Кит, в процессе. Нахема, Лилит, Книги Крови… — вздыхал я, закатывая глаза.
Сколько я его помню, он никогда не терял в весе, будучи немного полноватым и широкоплечим человеком семитской наружности. Ему подошла бы фамилия не «Янг», а что-то на «-ски»: «Бучовски», «Вернандски», «Кровановски». Наверняка во время Второй Мировой при эмиграции его семья попросту сменила фамилию, чтобы не выделяться. «Янг», значит «молодой». Взяли подвернувшееся английское словечко.
Но меня мало интересовало копание в его прошлом, а также изучение его семейного древа вместе со всеми тайнами. Разгадывать надо было совсем другое дело, а общение с Китом за всю мою карьеру всегда было довольно приятным. Мы, бывало, даже пропускали по стаканчику в ближайшем баре после работы по пятницам, пока его не закрыли и не превратили в бильярдный клуб. Это ж надо, хорошая ведь была забегаловка…
— Какая Нахема!? Ты отчёты мои почитай! — возмущался он и качал головой, нарезая круги перед моим столом в небольшом кабинете, — По тому типу, что позавчера привезли да по вчерашней дамочке!
— Ох, да, прости, ещё не добрался, что-то нашел интересное? — поглядел я на него.
— Ни-че-го! — процедил он с усмешкой и развёл руками в стороны.
— Замечательно, Кит, очень помог. Теперь сэкономлю время и не буду читать эти отчёты, — усмехнулся и я в ответ на это его заявление.
— Да ты не понял, Лэмбс, — назвал он меня по фамилии, такое время от времени случалось, хотя, чаще всего, конечно же, звал просто Дэррилом, — Я ничего не нашёл внутри! В этом-то и вся соль!
— Не совсем понимаю, «ничего не нашёл»? И? — нахмурил я лоб, пытаясь осознать всю важность такого заявления, но что-то не получалось.
— Органы! Органов нет! Мышечных тканей нет! Ничего нет! Это просто кожа, жилы и кости! Всё остальное просто высосали, удалили, растворили, я не знаю! Ни мяса, ни внутренних органов, да я никогда такого не видел и даже не представляю, как они это сделали!
— Ну, не всех органов нет, глаза я сам видел, глубоко в глазницах засели, — сказал я ему сразу.
— Да, всё, что есть, осталось в голове: язык, глаза, внутреннее ухо, обезвоженный мозг, это есть. Остальное же растворили и удалили! Высосали! Вообще всё. Кишки, сердце, даже внутренние половые органы. Наружные есть, а внутри ничего! Это… Это, я даже не знаю, что вообще такое, — едва не истерил патологоанатом.