Инженер

Лестрадов только что вышел на работу из отпуска. Июнь в Петербурге в том году был дождливым и туманным. А Лестрадов прилетел прямо с солнечного пляжа Сочи. Энтузиазма к работе не было. «Ах, Петербург, Петербург, Петра творение, любил бы я тебя, кабы не дожди…» – думал следователь по особо важным делам майор Иван Денисович Лестрадов, сидя за своим рабочим столом, раскладывая документы и машинально путая все, что помнил из Пушкина. Зазвонил телефон. Секретарь начальника Главного Управления МВД по городу Санкт-Петербургу просил срочно прийти к Самому.

Лестрадов хорошо знал начальника управления генерал-лейтенанта полиции Пулигина Юрия Антоновича. Его отец дружил с Пулигиным чуть ли не с детства, и он не волновался из-за этого вызова. Он подумал, может быть что-нибудь передать отцу. Но все оказалось куда как необычно.

После всех дежурных вопросов: где отдыхал, о здоровье отца, когда,

–На предприятии научно-производственной организации «ЗАСЛОН» – это метро «Московские ворота», пропал человек. Какой-то инженер. Зашел как всегда утром через проходную, а вечером не вышел. Предприятие это серьезное и служба охраны у них то, что надо – дураков не держат. Двое суток все стояли на ушах – искали. По крайней мере, так сказали. Но не нашли. Как сквозь землю провалился. Мне позвонил Вадим Юрьевич, генеральный директор предприятия – мы с ним знакомы. Слезно просил дать ему самого лучшего следака. Ты как раз приехал. Так что Ваня езжай, разберись. Дело не то чтобы секретное, но закрытое, так скажем. Там разберешься и поймешь, почему. Поэтому вызвал тебя к себе. Распространяться не надо. Дело заводить не спеши. Занимайся этим делом неофициально, а отпуск мы тебе продлим. Предприятие не простое, разработки самые современные. Коллектив там особенный: инженера, ученые, конструктора; публика, та еще – цену себе знает. А ты, все-таки, инженерный факультет закончил в свое время. Закон Ома хоть помнишь? – генерал засмеялся, по-дружески похлопал майора по плечу. – В нашей работе закон Пинкертона нужнее. Я думаю, ты справишься быстро. Это тебе для разминки, после отпуска.

С первого взгляда дело казалось пустяковым. Пропал человек. Такое бывало раньше, в доцифровые времена; в огромном городе люди пропадали бесследно нередко. Но теперь? В современном городе не то что пропасть – спрятаться невозможно! Город увешан видеокамерами, работает система распознавания лиц, у каждого с собой цифровые и открытые для всего мира устройства: телефон, планшет, ноутбук, часы, все атрибуты современного человека так или иначе связаны со спутниками. Каждого жителя рассматривают одновременно два, а то и больше объективов открытых или скрытых видеокамер. На каждом светофоре камеры распознавания лиц. Биометрия всех жителей города в общей базе данных. Автоматизированная система привлечения пешеходов к административной ответственности. Камеры во дворах, в подъездах домов, в парках, в школах, в поликлиниках, в магазинах, на стройках. Одна часть городского искусственного интеллекта «Паук» выявляет факты подделки видеоизображений. Другая часть этой системы на основе изображений с видеокамер прогнозирует чрезвычайные ситуации, и даже моделирует сценарии возможных действий полиции. И даже больше: искусственный интеллект, если заметит подозрительное поведение кого бы то ни было, может захватить изображение человека и вести его по городу, куда бы он ни пошел, куда бы ни поехал, на какой бы общественный транспорт не сел. Даже в такси стоят видеокамеры и подключены к общей городской сети. Как бы человек не старался запутать следы, подробная карта его маршрута будет тотчас же лежать на столе следователя, при необходимости конечно. Объективы видеокамер повсюду! И все видеокамеры – это глаза одного огромного организма, под названием «социальный иммунитет города». Распознается лицо даже если оно в медицинской маске, с надвинутой на лоб кепке и в плохом освещении. А еще, на крайний случай, можно проверить банковскую карточку, и узнать где, когда и что покупал владелец карты. Да разве может человек исчезнуть в современном городе, даже если сильно захочет? Теоретически, конечно, можно спрятать лицо, но это сложная инопланетная, наверное, технология, и она в данном конкретном случае не причем. Все-таки пропал не агент разведки, а рядовой инженер, правда, сотрудник такого серьезного, режимного предприятия. И пропал не в городе, а на предприятии с хорошей службой охраны. Почему же служба охраны, хорошо зная территорию, сама не смогла его найти? Что могу сделать я, не знающий местности? Может пропавший каким-нибудь образом улизнул с территории?

Через час он был на заводе. Начальник режима и контроля Павел Николаевич, так он представился еще по телефону, встретил его на проходной. Солидный, среднего роста, с крепкой шеей. Крупные сухожилия на шее выдавали в нем человека тренированного. Просторная рубашка на выпуск, под ней чувствовалась развитая мускулатура. Они прошли в кабинет. Лестрадов с ходу спросил:

– Как по-вашему, может пропасть человек на вашем предприятии? Вариантов только три: незаметно вышел с территории, второй – потерял сознание, упал в какую-нибудь яму и фантастический третий – провалился сквозь землю.

Начальник режима, человек спокойный, осторожный, и к шуткам расположен не был:

– С территории незаметно выйти невозможно! Я съездил к нему на квартиру и в загородный дом – не появлялся. Живет он один. Родственников в Петербурге нет. Сын где-то на Дальнем Востоке – не общаются. Второе исключено: скрытных мест нет, и прочесали мы все цеха дважды, прощупали своими руками каждый закуток. Я отвечаю! В этот день с территории завода не было вывоза мусора или готовых изделий. Ни одна машина с территории не выезжала. Так совпало! Бывают такие дни. – он внимательно посмотрел на Лестрадова с прищуром: оценил ли этот чужак его профессионализм? Лестрадов удовлетворительно качнул головой и открыл рот для вопроса, но Павел Николаевич его опередил:

– У моего приятеля поисковая собака. Эту возможность я сразу же использовал.

– И-и?

– Ничего! Следы все по обычному маршруту Павлова … Так что третья ваша версия мне, к моему величайшему сожалению, с каждым часом кажется все достоверней. Вынужден признать – никогда еще в своей практике я не был в таком недоумении. Я вам предоставлю все записи с видеорегистраторов, все протоколы опросов всех, кто видел его в этот день. Мои люди в вашем распоряжении. А для начала я вас отведу к Генеральному. Он вам расскажет про этого человека. У нас по штатному расписанию более трех с половиной тысяч сотрудников, но Павлова Владимира Ивановича Генеральный знает лично. У них, насколько я понял, особые отношения.

Больше он ни проронил ни слова. Молча провел его в кабинет Генерального.

Начальник охраны шел быстро, Лестрадов еле успевал за ним. Шли они коридором, по лестнице, через просторный цех с непонятными Лестрадову станками. Он отметил про себя аптечную чистоту кругом. Вот только что в бахилах не ходят. Хотя на сотрудниках была своеобразная антистатическая одежда и специальная обувь.

Генеральный директор его ждал. Полноватый, невысокого роста, средних лет солидный мужчина. Волосы с хаотичными пятнами седины, словно кто-то случайно пролил ему на голову перекись водорода. И совершенно магнитный взгляд! Как будто ему в зрачки встроили сильные магниты! Вместе с едва заметной претензией на небрежную элегантность, все это создавало сильный образ человека, владеющего той информацией, которой не дано знать остальным, и знающий всему этому настоящую цену. После знакомства директор без предисловий начал:

– Поверьте, если бы у меня оставалась хоть какая-то надежда, я бы к полиции не обращался. Я говорил генералу, что это особый случай. Хочу вам сказать, пропал не обычный инженер. У нас вообще исчезнуть на территории невозможно! Павлов – это такой … нестандартный человек, если так можно сказать. Исключительный – вот это, наверное, более точное слово.

– Я не совсем вас понимаю. Выходит, что обычный сотрудник пропасть у вас не может. А вот этот, как вы сказали, исключительный пропал. Странное у вас предприятие, однако.

– Ирония ваша сейчас неуместна. Я очень переживаю не только за репутацию предприятия, но и за Павлова. Он мне очень дорог. Я с ним познакомился в давние времена, сразу после института. Он всегда отличался нестандартным мышлением. Пожалуй, это сейчас неважно … А общество наше, действительно, не странное, конечно, но уникальное. Прогрессивный, современный и не побоюсь сказать модный завод. Коллектив подобран – один к одному. Многие наши компетенции не имеют аналогов в мире! …– Генеральный сделал паузу, то ли что-то вспоминая, то ли что-то обдумывая, затем продолжил:

– Владимир Иванович как ушел на пенсию пять лет назад, так уединился, уехал в глухое место. Я часто ездил к нему, уговаривал прийти к нам. Он не хотел работать на заводе. Он уже в том возрасте, когда другие уходят на покой. Но покой – это не про него. Он одержим своими идеями. У него квартира была на Невском. Так он продал эту свою единственную квартиру, купил далеко от всех населенных пунктов, в сосновом лесу, на отшибе хибару. В ней жить невозможно, а он там организовал свою лабораторию. Все деньги от проданной квартиры вложил в приборы. И такие вещи делает! Что вы, это еще старая советская школа! Много ли вы таких людей знаете? Я его долго уговаривал. Пришлось пойти мне на уступки. Пообещал ему все, что он захочет. У него свободный график. Кстати, он иногда ночует на заводе. Он формально числится в отделе научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, На самом деле у него на заводе собственный небольшой опытный цех. Работает он один. Совсем не терпит подчиненных. Все сам. Честно говоря, никто не понимает, что он и как делает. Я сам иногда с трудом его слушаю. Даже у меня не хватает ни ума, ни знаний. Но результаты он выдает на гора потрясающие!