Инженер
Шрифт:
Я понимал, что он имеет ввиду. Человек без памяти уже не человек, это просто овощ, заготовка из органов. Можно быть копированным в компьютер, остаться живым разумным, не будет тела, рук, ног, глаз, но останется сознание, мышление. Но если нет памяти, это конец пустота, а вовсе не человек. Можно отклонировать хоть миллион Викторий, но помнить кто и зачем надел обручальное кольцо, будет только изначальная.
Прошло два часа, мы подошли к Виктории. Эф попробовал потормошить её, но она лежала неподвижно, абсолютно никак, ни на кого не реагируя. Её глаза тупо уставились в потолок, если бы не бьющееся сердце и тёплые руки, можно было бы подумать что он мертва.
— Вик ну постарайся вспомнить давай.
— Бесполезно, она пуста.
— Нет, всё изменится, — Эф потерял самообладание и стал ожесточённо трясти тело, с её стороны раздалось не внятное мычание, она пару раз шевельнулась, но это конечно были обыкновенные рефлексы отвечающие на раздражение, всё же она была жива.
Я не слишком увлёкся вопросом, для меня Вика умерла и всё. Обидно, жалко, горько, но что поделаешь, она умерла, пора идти заниматься делами. Эф примерно неделю пытался наскребсти в её памяти хоть что то, но бесполезно, роботы собрали лишь физическую копию Виктории, тот же клон, только из её тела, потом мне сообщили о его смерти.
Он умер на своей загородной даче, в тиши новопосаженного леса,
“Прости, не могу больше. Я жил веря, что она не умерла, что от меня зависит будем ли мы опять вместе, теперь надежды нет. Не представляю, как ты живёшь без своей Иры. Теперь понимаю почему ты вечно в своём кабинете, один среди машин и систем управления. Но я больше не мог, я и так много сделал для нашей цивилизации, теперь она может обойтись и без меня, я считаю что в праве умереть. Сорок тысяч звёзд заселил человек, сорок тысяч, не сорок, мы раздавили кордиан и построили величайший из космических флотов, на этом заканчивается моя история. На этом кончается и история Виктории, я умертвил её тело и похоронил, на этой даче, её могилка там, за большим дубом около чёрного входа. Прошу похорони меня рядом. Наверно я был ненормальным, родился в мире секса, где про любовь давно забыли, а любил всю жизнь лишь одну. Это же надо не мог забыть её, так и не смог, ну прощай. Прости за лирику, такое уж у меня настроение. А всё-таки я снова увидел земной лес и синее небо!”.
Я вышел, поплакал минут двадцать, сказал в пустоту:
— Скотина ты Эф, ты же был моим последним другом.
У королей друзей не бывает, я выше всех, вне толпы, за последние годы так и не смог ни с кем сойтись. Если я говорю с человеком, испытываю лишь его покорность, покорный верящий в тебя человек другом не станет, разве что хорошим подданным. Эф был единственным, последним. Я сам выволок его тело, не хотелось доверять Р-23, гроб Эф заготовил себе сам. Деревянный, из тонкой не крашеной сосны, такой сгниёт быстро, исчезнет навсегда великий человек, вольётся в круговорот жизни своего мира, может когда-нибудь, через тысячи лет возродиться в новом гении, родится и новая Виктория. Я положил его в гроб, стал рыть яму. Земля была не особо твёрдая, но я не копал почти триста лет, было трудно, возился долго, но это был мой друг, а рядом покоилась его подруга, и тоже мой бывший друг. Наконец работа была закончена, каменная табличка с именем и датой рождения и смерти Эфа была водружена на могилку. Мне долго не хотелось уходить, но сидеть тут вечно я не мог, война ещё не была окончена, и не могла быть окончена, пока в мире существовал хоть один инсект. Мне было рано за ними.
— Р-23 записывай, территория этой дачи отныне музей, требуется вывесить табличку с соответствующей информацией, здесь окончил свои дни великий человек. Музей закрыт для посещения более, чем десятью людьми в месяц. Только самые достойные могут получить в награду право посещения этого места, пусть умершие покоятся в тиши, они заслужили это. А могилка за домом отныне национальная реликвия. Для уточнения команды и подробностей свяжись с полковником Синицыным С Е, поручаю ему это дело.
Я уже знал куда мне лететь, северный полюс. Полёт был не долгим, всего полчаса, и вот уже я стою на ледяном утёсе и смотрю на снежную пустыню. В день смерти Иры здесь была звёздная ночь, сейчас день. Тогда я чувствовал себя ужасно, мне хотелось умереть, сейчас я был спокоен. Стоял под ледяным ветром, вздыхал полной грудью, потом резко развернулся и пошёл к флиттеру. В этот раз северной пустыни мне не хватило. Я отправился в Мельбурн, точнее территорию, где он когда то был. Ещё пол часа полёта и я стою на одном из приморских известняковых холмов и взираю на морскую гладь. Прохладный ветер обдувает лицо, иногда донося брызги моря. Под ногами старая пожухлая трава, в Австралии зима. Пейзаж красив, хорошо так стоять и любоваться, наверно в моей жизни не хватает любви и романтики, а вид частично подавляет эту потребность. Ну что ж, пора назад, мне ещё рано…
Глава 8: Последняя битва
Я прибыл в командный центр в наихудшем расположении духа. Стоило мне сесть в кресло, компьютерная система сообщила о только что пришедшем срочном сообщении. “Внимание, это колония СКорд9167 на нас напали, флот инсектов огромной мощности и численности, это борт 67–34 принимаю бой, передаю видеоданные”. Я просмотрел плёнку, на ней были изображены корабли инсектов, но какие. Эти двигались с ускорениями до 120 g, манёвры уклонения совершались даже тяжёлыми кораблями, они гарантированно и с невероятной лёгкостью расправились с эскадрой охранения, что было дальше неизвестно. Но сколько их было, плёнка зафиксировала появление минимум 50 тяжёлых линкоров, не хилый флотик. Сделать что-либо я не мог, конечно я мог бы послать в эту систему пару эскадр, но толку от того, что они прилетят туда через месяц? Зато я мог отменить все отпуска, и заставить погрузиться на корабли весь офицерский флот. Одновременно я решил вывести на удалённую от солнца орбиту шесть крупных транспортных лайнеров, в случае чего они могли принять на борт флиттеры и эвакуировать все сто сорок миллионов землян. Не знаю когда, но солнечной системе следовало ждать гостей.
В течении последующих нескольких дней я носа не высовывал из своей имперской каморки, сообщения о нападениях неизвестных и очень совершенных кораблей приходили отовсюду. Было несомненным, что они принадлежали инсектам, с той лишь разницей, что эти корабли обладали невероятно совершенными радиосистемами, а их мощь не уступала нашим. Корабли противника атаковали гигантскими многочисленными колонами, насчитывающими порой до сотни и более кораблей. Они давили своей массой, системы подвергшиеся атакам, порой просто не могли ничего им противопоставить. Счёт погибших шёл уже на десятки тысяч, но одновременно создавалось впечатление что противник не знает куда лететь, он проверял основные звёзды кордианского королевства и только. Всё приземелье оставалось не только не тронутым, а даже как то в стороне.
Но настал день, дошла очередь и до земли. Один из внешних наблюдательных спутников зафиксировал приближение вражеского флота. Он находился на расстоянии 300 а. е., тормозил с ускорением 90 g, должен был достичь нас в течении пяти суток. Это было нечто чудовищое, к земле летели десятки тысяч кораблей. Достаточно сказать, что среди них было около 60 тыс кораблей, имевших массу свыше миллиона тонн. Наш флот был эквивалентен, но всё же значительно меньше, всего 4500 кораблей массой от миллиона тонн и выше, и то 900 из них легко уничтожаемые авианосцы. Тем не менее бой должен был быть принят, спустя шесть часов после обнаружения противника объявлена тотальная эвакуация. Самое ценное это всё же не промышленность, а население, гибель миллионов высококвалифицированных специалистов ни за пять, ни за десять лет не восполнишь. Судя по
За шесть часов до подлёта противника, стянутые к земле силы начали неторопливое ускорение на встречу. Численность тяжёлых кораблей составила 4700 единиц, а вот по лёгким и средним кораблям мы почти сравнялись с инсектами, их было около трёхсот тысяч. Численность командующего состава составила четыре тысячи человек, быть может многие из них погибнут. Отрадно то, что с другой стороны погибнут миллиарды насекомых, на их то кораблях служит гораздо больше живых. В центре огромной армады шли тяжёлые корабли и авианосцы, по флангам эсминцы и крейсера, и всё это двигалось внутри огромной флотилии из 900 миллионов пассажирских флиттеров. Конечно 8 мм орудия гражданских мало что могли, но 900 миллионов лёгких второсортных истребителей тоже сила не малая.
Этой битвой я решил руководить лично. Потом в этот раз у меня не было бомбы, и я не собирался кончать жизнь самоубийством, мой супердредноут вполне мог уцелеть в этой мясорубке. Подобьют тоже не страшно, ста тонный кораблик располагавшийся в броне кармане гиганта мог эвакуировать меня с поля боя, оставив за мной возможность управления флотом. Скорость сближения флотов составляла 5 тыс километров в секунду, достаточно медленно чтобы успеть затормозить и удлинить бой, но 4 часа сближения это слишком много для того чтобы хоть один крупный корабль проигрывающей стороны сумел уцелеть в артиллерийском поединке. Тем временем флоты сближались, с расстояния в 20 миллионов километров был открыт превентивный огонь. Армады кораблей таких масштабов не могут в течении минуты подлёта снарядов совершить серьёзные манёвры уклонения, как и ни одна компьютерная система не сумеет просчитать траектории подлёта сотен миллиардов снарядов. Поэтому не прицельный залп в направлении противника гарантировал некий процент попаданий. Но у нашего флота был ряд преимуществ. На пути флота инсектов было поставлено огромнейшее количество микро мин на базе ракетных установок с головками антиматерии, ранее не использовавшихся против кордиан, в связи с агрессивной манерой ведения войны. А сверх малые разведывательные спутники позволили отследить время первого залпа противника, для совершения манёвра уклонения. Время нашего собственного первого залпа должно было совпасть с прохождением противника района минных полей. Стоило системам видео наблюдения засечь вспышки попаданий, наш флот немедленно начал манёвр ускорения в направлении противника, спустя всего несколько минут разведывательные спутники сообщили об ответном залпе. Единственный способ уклониться от подобного залпа, манёвр всеми силами флота, причём в одном направлении, с одинаковой скоростью, чтобы корабли не по сталкивались друг с другом. В результате попытки совершения уклонения с линии огня подлетающих снарядов противника, большей части флота удалось выйти из зоны поражения. Это была первая маленькая победа в этой битве, конечно один залп серьёзного урона целому флоту не нанесёт, но всё же это тысячи спасённых кораблей. Судя по всему, противник не мог совершить подобных манёвров, и наш флот совершил ещё серию залпов. Но после того как запас боеприпасов снизился до 50 %, возможность ведения массового не прицельного огня исчезла. Теперь мы сближались довольно мирно, во всяком случае для нашей стороны. Что касается сил инсектов, то они уже были основательно потрёпаны, из-за прохождения рядов минных полей и нескольких удачных залпов с нашей стороны. Парадокс, технические возможности обеих сторон были примерно одинаковыми, но лучшая тактика, и чуть лучшая организация имперских войск, позволила нашей стороне, почти избежав потерь, нанести серьёзнейший урон противнику. Последующие два часа ни мы, ни противник огня не вели, однако сближение теперь шло с ускорением, а не по инерции. Я не вёл его из-за того, что мы уже израсходовали почти половину боеприпасов, а наиболее важная и тяжёлая часть боя будет в близи. Что касается инсектов, возможно у них тоже было туго с боеприпасами, они же летели из центра галактики, в таких условиях каждый лишний килограмм на борту корабля был проблемой. На расстоянии трёх миллионов километров от цели, всем истребителям был отдан приказ на взлёт. Москитные силы вырвались вперёд основной группы флота, составив авангард, и рассчитывая на то, чтобы в самый напряжённый момент боя прорваться вглубь расположения противника. Как показывала практика наши лёгкие беспилотные стриж 37 были гораздо мобильнее и живучее, нежели тяжёлые малочисленные истребители инсектов. Мы открыли огонь первыми с расстояния в 800 тысяч километров, спустя несколько секунд открыл огонь и противник. В такой близкой битве тактика уже не могла решить ничего, космос наполнился снарядами осколками, взрывами, за пределами моего корабля был настоящий ад. Корабли уклонялись от залпов, мощнейшие компьютеры наводили орудия на цель, синхронизируя манёвры корабля с углом поворота орудий, рассчитывая время и координаты залпов. Сотни миллионов истребителей просто облепили вражеский флот, быстро вырезав все не бронированные корабли противника. Для меня самого это было полной неожиданностью, во первых оказалось, что слишком многие корабли противника вообще брони не имели, и сейчас им конкретно доставалось даже от мелкокалиберных пушек флиттеров. Во вторых получалось, что численность вражеского бронированного флота не превышала нашу, следовательно мы могли победить, хотя ещё час назад я просто надеялся дать достойный бой. Фактически, победу принесла это космическое ополчение из флиттеров и лёгких истребителей. Они летали везде, спереди, сзади и по бокам от кораблей противника, срезали антенны на линкорах, поражали лёгкие орудия, и всё то, что не прикрывалось стандартным трёх метровым слоем легированных сталей и полистали. Кроме того, им удалось добраться до задней части флота. Было похоже, что она представляла из себя корабли снабжения. Значит противник не сможет вернуться. Но в целом битва превратилась в сплошной хаос, машины выполняли лишь одну заданную им до начала сражения команду “убивать”. Связь не то, чтобы была потеряна, но отдавать приказы за сотые доли секунды я не мог, шла обыкновенная мясорубка, как в древних битвах. Только тогда сражались воины, а теперь гигантские независимые корабли, способные в силу своей невероятной манёвренности численности скорости и защищённости, смешаться друг с другом и сражаясь продолжать существовать, выдерживать многочисленные попадания электромагнитных орудий. Уничтожать опасные для своего существования ракеты. Не представляю, как в таких условиях вели огонь инсекты, когда даже наша электроника не успевала рассчитывать траектории огня. Я например просто так сидел внутри своего корабля и ждал. Если бы я хоть на секунду взял управление на себя супердредноут немедленно бы сбили, ни один человек не сможет рассчитать наиболее безопасное положение в пространстве лучше, чем суперкомпьютер гигантского корабля, анализирующий данные присылаемы с тысяч внешних датчиков. Определяющий все подлетающие к нему снаряды и ракеты противника, успевающий выйти из под наведения наиболее опасных для себя тяжёлых орудий противника, и одновременно поразить лёгкими орудиями тысячи подлетающих к себе ракет.