Инженю, или В тихом омуте
Шрифт:
Это было, наверное, единственное, что в это воскресное утро она могла назвать приятным…
8
— Ну здравствуй, что ли, Марина Польских…
Голос был вежливый, но она чувствовала, что скрывается под этой вежливостью. Грубость, сила, злобность — вот что. И еще он был резкий и неприятный, несмотря на спокойность сказанного. И еще он был незнакомый.
Она сняла эту квартиру всего месяц назад — и сейчас судорожно пыталась вспомнить, кому она давала телефон сюда.
— Посмотрел я тут по телевизору на тебя, — продолжил голос, не давая
— Извините… — Он так странно говорил, так непонятно — то ли делясь впечатлением просто, то ли советуя, то ли угрожая, то ли предупреждая, — что она решила, что это все-таки кто-то знакомый, просто не узнанный. — Извините, с кем я…
— Да не важно, с кем! — Голос хохотнул. — Важно, что я знаю, с кем, — а тебе и не надо. Я тут телефончик твой узнал и адресок, думал в гости наведаться. А потом думаю — дай позвоню сначала. Позвоню, поговорю. Ну а не поймем друг друга по телефону, тогда и в гости зайти можно будет. Личное общение — оно доходчивей как-то. Согласна?..
— Вот так он сказал — примерно так. — Она посмотрела на сидящего напротив Мыльникова, насупленного и озабоченного. — Я все думала, кто это — понимаете? Так рано было, он меня разбудил, я все не могла понять. А потом…
А потом она поняла — ее предупреждали, что такое может быть и скорее всего будет. Просто Мыльникову об этом знать было необязательно — что ее предупреждали. И когда она вспомнила, она нажала на кнопку на автоответчике. А сейчас, подойдя к нему, нажала на другую, соседнюю, глядя искоса на впившегося взглядом в маленькую белую коробочку Мыльникова.
— …Короче, Марина, — я звоню-то тебе зачем… — Голос, зазвучавший на всю комнату, остановился, снова хохотнув. — Нет, тебе, конечно, и так позвонить можно — смотришься класс. Но об этом мы с тобой потом, может. А пока…
— Простите, но я не поняла — мы знакомы? — донесся из коробочки ее голос, уже проснувшийся, немного удивленный, с ноткой кокетства. И тут же раздалось мерзкое пиканье — автоответчик, когда записывал разговор, каждые тридцать секунд издавал противный писк, предательски сообщая тому, кто на другом конце провода, что его записывают. Она этой кнопкой пользовалась, может, раз пять — просто из интереса; — а в последний раз вообще давным-давно. И уже забыла о ее подлых наклонностях. И даже сейчас напряглась, когда услышала писк, — но тот то ли его не услышал, то ли не так истолковал.
— Я-то? Читатель я — газеты читаю. Вот позвонил — дайте, говорю, телефончик смелой девушки, желаю ей помочь от всей души. Ну и дали. А по телефончику уже фамилию нашел — в газете-то только имя — и адресок заодно…
— Врет! — выкрикнул Мыльников, и она нажала на стоп. — Врет. Если бы это домашний ваш был, то мог бы. Мерзавцы какие-то еще лет пять назад компьютерную программу в продажу запустили — по телефону фамилию и адрес можно установить и, наоборот, по фамилии адрес и телефон. Представляете, такие данные да в продажу — это же прям путеводитель для рэкетиров и киллеров. Им что — им лишь бы
Она даже удивилась такой вспышке эмоций — вдруг осознав, что это из-за нее он на них озлобился, и этому обрадовавшись. Но сказать ничего не успела.
— Так что врал он вам — насчет фамилии и адреса. Вы журналистам фамилию свою сообщали?
Она не помнила, кивнув на всякий случай.
— Зря вы это, Марина, зря. Вы, кстати, — в газету не звонили, не проверили — неужели и вправду они?
— Нет-нет, я не звонила, — вы же меня тогда просили, помните? Мне так жаль, что у вас тогда были неприятности, — газета ведь сама на меня вышла, они сказали, что хотят раздуть то, что в передаче было, так что лучше мне самой к ним приехать и рассказать. А вам досталось. А больше я им не звонила. И не из-за начальника вашего — а из-за вас…
Это было не совсем так — она им звонила. Как раз вчера, в понедельник. Но Сергей этот, который Кочкин, ей сказал, что писать пока не о чем — еще факты нужны. И очень вяло отреагировал, когда она ему прямо по телефону пересказала вкратце разговор с милицией. «Это доказать сложно, что они на вас давят и вам угрожают, а тут и так шум поднялся, из пресс-центра МВД звонили, упрекали, что слухи и сплетни печатаем. Давайте паузу дадим, а если что — так сразу». Она даже Бреннеру набирала полдня — чтобы повлиял на этого, чтобы заставил его сказать, неужели действительно ему никто не звонил из других газет насчет нее, ведь Виктор уверял, что так и будет, что они все сенсации друг у друга воруют, а кто первым использовал, с другими делится. Но не оказалось Бреннера, хотя она уже решила, что если он что-то сделает, то она, так и быть, снова поедет к нему домой, если без этого никак.
Но Мыльников обо всем этом не знал. И смотрел на нее так, словно поверил сразу и безоговорочно. И вид был такой, словно он так много хотел ей всего сказать, столько слов благодарности, что они слиплись вместе, эти слова, заткнув ему горло комком. И он просто сглотнул и прокашлялся, отведя от нее полные тепла глаза. И кажется, смутился проявления чувств — даже такого.
— Давайте дальше, Марина, — дослушаем…
— …так что читатель я, Марина Польских. И, если хочешь, телевизионный смотритель — во загнул, а? Криминалом всяким интересуюсь, понимаешь? Имею кое-какое отношение — ну типа частный детектив. Понравилась мне история твоя — чуть не прослезился, не поверишь. Ну и думаю — дай девушке помогу, смелая ведь, а времена-то такие. Так короче — ты ментам-то то же самое сказала, что и телевидению с газетами? В смысле — что не запомнила того мужика, которого там видела, но если увидишь, то узнаешь?
— Да, да, конечно… Но…
— Так я тебе чего сказать-то хотел — зря говоришь ты такое, Марина. Классная девчонка такая, все при тебе — а такие заявления делаешь. А ну как тот, о ком говоришь, услышит или прочитает? Ты ж понимать должна — если он того в машине убрал, то уж тебя-то ему убрать как делать нечего…
— Вы хотите сказать…
Ее голос звучал чуть испуганно — сейчас она это четко слышала. А вот в голосе того, кто звонил, были уверенность и сила и расслабленность, он легко так себя ощущал.