Иоланда — дочь Черного корсара
Шрифт:
Узнав в нем одного из восьми флибустьеров, которым было поручено препроводить плантатора в Маракайбо, моряки не смогли сдержать возгласов удивления и ярости.
— Где твои товарищи? — спросил Морган после того как несчастный, едва державшийся на ногах, опрокинул кружку рома.
— Повешены, капитан, — ответил флибустьер. — Висят на семи виселицах, воздвигнутых на Пласа Майор на том самом месте, где восемнадцать лет назад висел брат сеньора Вентимилья.
В глазах адмирала сверкнула молния.
— Повешены! — вскричал
— По приказу губернатора.
— Невзирая на белый флаг?
— Его тут же растоптали, едва мы сошли на берег как парламентеры.
— И вы не сопротивлялись?
— Сначала нам предложили сдать оружие, пообещав уважать нас как посланцев мира.
— Сволочи!.. А тебя почему отпустили?
— Отвезти ответ губернатора.
— Он с тобой?
— Вот, — сказал флибустьер, вынимая из-за пояса послание.
Выхватив его из рук, Морган впился в него глазами. В записке было всего две строчки.
"Жду в Маракайбо флибустьеров с Тортуги, чтобы повесить их всех до единого.
Губернатор Маракайбо".
Морган в гневе разорвал послание, а затем, обратившись к флибустьеру, спросил:
— А о дочери Черного корсара он ничего не сказал?
— Да, пускай забирает, если сможет.
— И заберем, — отрезал Морган.
Затем громовым голосом, донесшимся до моряков с остальных кораблей, воскликнул:
— Поднять якоря и паруса. Завтра к вечеру Маракайбо будет в наших руках.
— В Маракайбо!.. В Маракайбо!.. — донесся в ответ мощный гул голосов.
Через полчаса все восемь кораблей вышли из бухты и направились к заливу Маракайбо.
Корабль Моргана «Молниеносный», названный так в честь прославленного корабля Черного корсара, шел во главе эскадры.
Это был трехмачтовый фрегат, крупней других по размерам, вооруженный тридцатью шестью пушками, среди которых было несколько для ближнего боя. Экипаж его состоял из восьмидесяти человек, не боявшихся ничего на свете.
Остальные корабли — почти сплошь галионы, захваченные у испанцев, но вооруженные многочисленными пушками, камнеметами и мортирами, — следовали за ним сдвоенной колонной, держась на расстоянии пятисот-шестисот метров друг от друга, чтобы иметь достаточно места для маневра, не рискуя столкнуться.
Все шли с потушенными огнями. Несмотря на новолуние, ночь была светла, ибо воздух в тропиках и на экваторе отличается необыкновенной чистотой.
Морган, стоявший на капитанском мостике, внимательно вглядывался в горизонт: на днях ему сообщили, что три крупных испанских корабля отплыли с Кубы, чтобы отыскать и разгромить его, прежде чем он посягнет на города континента.
Рядом с ним стоял его верный друг Кармо. Время от времени они перебрасывались словами.
— Что-то меня одолевает сомнение, — промолвил Кармо.
— Какое?
— Не воспользуется ли нашим промедлением губернатор, знающий, куда и когда мы направляемся, чтобы упрятать дочь
Глубокая морщина обозначилась на лбу Моргана.
— Если я не найду девицу, — сказал он угрожающе, — то не дам и пиастра за шкуру любого испанца из Маракайбо. Ты знаешь, я не уступаю в вежливости сеньору Вентимилья, но могу быть безжалостным и жестоким, как Пьетро Олоннэ, самый кровавый и беспощадный пират с Тортуги.
— Этот подонок губернатор, о жадности которого я наслышан, в свое время был дружком Ван Гульда, тестя сеньора Вентимилья. Он способен упрятать девушку куда-нибудь подальше.
— Это ему дорого обойдется! Я поступлю с ним покруче, чем Черный корсар с герцогом. Живым он от меня не уйдет.
— Эх, сообщи нам дочь нашего старого предводителя о своем прибытии в Америку, то испанцам бы ее не видать. Самые славные флибустьеры с Тортуги сочли бы за честь взять ее под свою защиту. Странно, почему она не вспомнила, что у ее отца столько верных друзей на Тортуге, где ему и по сей день принадлежит дом с поместьем, которым я семнадцать лет управляю один.
— Может, она хотела сделать нам сюрприз, и не попадись навстречу испанский фрегат, захвативший голландское судно, быть бы ей сейчас королевой Тортуги.
— Эй!.. Смотри-ка, Кармо!..
— Что, капитан?
— Какие-то огни движутся там на север.
— Уж не те ли это корабли, которые посланы за нами в погоню? Говорят, это три больших высокобортных судна с экипажем из бискайцев, готовых помериться силами с гораздо более многочисленной эскадрой, чем наша. Так что осторожней с этим людом, капитан.
— Огни движутся к северу, значит, мы не пересечемся с ними на пути, — возразил Морган.
— Лишь бы это не был обманный маневр, чтобы напасть на нас с тыла, когда мы попадем под обстрел форта на мысу у Маракайбо, — сказал Кармо.
— Вряд ли они подоспеют к тому времени. Предупреди Пьера Пикардца, чтобы он держался ближе к берегу, и вызови наверх всю команду.
Пока исполнялись его приказы, Морган не спускал глаз с ярких точек, продолжавших удаляться от залива Маракайбо, вместо того чтобы спешить к городу на помощь. Увидев, что они исчезли в темноте, он с облегчением вздохнул, и на лбу у него разгладились морщины.
— Если они вернутся, — пробормотал он, — то будет уже поздно. На рассвете мы подойдем к форту Барра, а там посмотрим, долго ли устоят испанцы.
Восемь кораблей, входивших в эскадру, прижались к берегу, уходя как можно дальше от порывистого ветра.
Вот уже показался остров Сапара, но на его берегах не было ни одного огонька, который свидетельствовал бы о том, что испанцы приняли меры предосторожности.
За несколько часов до рассвета эскадра, так никем и не замеченная, вошла на полных парусах в залив Маракайбо и очутилась в проходе между полуостровом Синамайкой и западной оконечностью острова Табласо.