Иосиф Сталин в личинах и масках человека, вождя, ученого
Шрифт:
От людей он всю жизнь ждал не просто поклонения, а искренней любви. Упрек в неискренности, сформулированный им как принцип «двурушничества», относившийся главным образом к подавленным оппозиционерам – мужчинам, был равнозначен упреку в нелюбви к нему, «любимейшему вождю». Все эти бухарины, рыковы, каменевы и иже с ними перед своим концом делали вид, что смирились и что искренне «любят» его. Большинство предсмертных выступлений и прошений на его имя – об этом. Но он был очень чуток к таким вещам и за неискренность карал беспощадно. При этом свои подлинные чувства тщательно скрывал.
Ему очень нравилось, когда простые люди теряли рассудок от восторга при виде вождя. Возможно, последний раз он прошелся пешком, пусть и под бдительным присмотром охраны, из здания ЦК в Кремль 16 ноября 1931 года, когда была совершена попытка покушения некоего английского разведчика русского происхождения. Было ли оно в действительности, или это очередная инсценировка, которые он так любил ставить, – сказать трудно. Донесение ОГПУ об этом инциденте он лично направил членам Политбюро. Тогда они решительно потребовали: «Пешие хождения т. Сталину по Москве надо прекратить» [102] .
102
«Агент английской разведки случайно встретил Вас…» // Источник. 1996. № 3. С. 162.
О его специфическом природном обаянии говорит и то, что, несмотря на слабое здоровье и физические недостатки, он никогда не имел проблем с женщинами, даже в ссылках. Чем конкретно Сталин страдал до революции, об этом он, естественно, не распространялся. В годы ссылок и революционной деятельности, будучи чрезвычайно бедным, болезненным, неряшливо одетым и неприятным при общении в быту, Сталин тем не менее обладал мощным мужским обаянием и не упускал случая, чтобы завести любовницу. Женщины особенно чувствительны к необычному, к индивидуальности. Благообразный, аккуратный и усидчивый Вячеслав Молотов (оппозиционеры называли его «каменной задницей») до конца своей бесконечно долгой жизни помнил, что в ссылке косматый Иосиф отбил у него любимую девушку Марусю. Нечего и говорить о том, что позже власть, от которой столь крепко пахло кровью, прибавила к его обаянию элемент ритуального поклонения, всеобщего обожания. И здесь уже не только женское, но и мужское население, чуя «подлинного» вожака, влилось в огромную массу искренних поклонников. Чаще всего, но не всегда люди трезвели в тюрьме, лагере или в подвале у стенки. Лучшее средство от похмелья – собственная кровь. Я убежден, что кумиры человечества всегда вырастают на смеси огромного личного обаяния и безграничной жестокости. Страх – источник «о-божания». А страх, замешенный на обожании, в сталинском обществе все активнее вытеснял все иные элементы его атмосферы.
Глядящему со стороны, то есть иностранцу, это было видно невооруженным глазом. Эмиль Людвиг позволил себе поделиться впечатлениями на сей счет с самим вождем. «Мне кажется, – сказал он, – что значительная часть населения Советского Союза испытывает чувство страха, боязни перед Советской властью и что на этом чувстве страха в определенной мере покоится устойчивость Советской власти. Мне хотелось бы знать, какое душевное состояние создается у Вас лично (выделено мной. – Б. И.) при сознании, что в интересах укрепления власти надо внушать страх. Ведь в общении с Вашими товарищами, с Вашими друзьями Вы действуете совсем иными методами, не методами внушения боязни, а населению внушаете страх.
Сталин. Вы ошибаетесь. Впрочем, Ваша ошибка – ошибка многих. Неужели Вы думаете, что можно было бы в течение 14 лет удерживать власть и иметь поддержку миллионных масс благодаря методу запугивания, устрашения? Нет, это невозможно» [103] . Очень даже возможно, и не только 14 лет, а много дольше – десятилетиями. Людвиг ошибся в другом – в 1931 году он еще не мог предположить, что Сталин через год-другой будет внушать не меньший, а намного больший страх даже своим ближайшим соратникам. И в то же время не меньшее, чем у простого народа, «о-божание».
103
Сталин И. В. Соч. Т. 13. М., 1951. С. 109.
Внешность Сталина действительно была незаурядной, причудливо сочетая в себе восточные – кавказские – и среднеевропейские черты. Профессионально наблюдательный советский дипломат и разведчик, а позже невозвращенец А. Бармин писал: «Он не похож ни на европейца, ни на азиата, но представляет собой какую-то смесь этих двух типов» [104] . Вопреки распространенному мнению, Сталин по российским меркам конца XIX – начала XX века не был уж очень маленького роста. После 60 лет фигура Сталина стала медленно оплывать, но до конца жизни он весил около 70 килограммов при росте 170 сантиметров [105] . Правда, он очень не любил, когда в непосредственном окружении находились люди выше его ростом. Говорят, когда его фотографировали, он, если была возможность, становился на ступеньку выше других. Когда в 1930 году его запечатлели на трибуне Мавзолея рядом с долговязым Максимом Горьким, которому он едва доставал своей головой с фуражкой до плеча, то эти кадры при жизни Сталина больше не показывали народу. И это несмотря на то, что он всячески демонстрировал свою близость к пролетарскому писателю. На двойном фотопортрете Сталина и Горького, снятых на фоне книжных полок, помещенном в «Краткой биографии», заметна легкая неестественность – то ли Горький сполз чуть ниже с дивана, то ли Сталин подложил под себя стопку книг, но два героя разного масштаба сидят строго на одной линии, вдумчиво глядя друг другу в глаза.
104
Бармин А. Соколы Троцкого. М., 1997. С. 304.
105
До сих пор в литературе утверждается, что рост Сталина не превышал 160 сантиметров. См.: Ранкур-Лаферриер
Сталину явно нравилось, когда маршалы и охранники, советские герои и героини были дородны, с выразительными открытыми лицами, ясноглазы и светловолосы. Все это ему нравилось точно так же, как и жгучему брюнету, малорослому Наполеону и нервическому темноволосому Гитлеру. Впрочем, на Кавказе, как и у многих восточных народов, независимо ни от чего, издревле питают слабость к рыжим и ясноглазым. Рыжий ребенок в семье – вестник благополучия и счастья. Как известно, у дочери Сталина Светланы в детстве волосы были темного золота. Тогда он ее очень любил.
Сталин лично тщательно отбирал свои фотопортреты для подарков и публикаций. По всей стране за ними следила цензура. Вообще, изобразительный ряд имел для него огромное значение с психологической и пропагандистской точек зрения. Когда во второй половине 30-х годов он приступил к редактированию школьных учебников по истории для младших классов, то особое внимание уделил портретам. Причем как своим, так и соратников. От фотографов он требовал, чтобы они не снимали его слишком близко; с детства на его лице сохранились следы от оспы. Переболел он ею в возрасте семи лет [106] и с тех пор рассматривал ее последствия как свой серьезный физический недостаток. Отмечают, что только незадолго до смерти его лицо необычно порозовело. Произошло это под влиянием гипертонической болезни. Большую часть жизни у него был землистый цвет лица, на фоне которого слабо виднелись буроватые следы от оспы на нижней части лба, на щеках, на носу, на подбородке. Над правой бровью и под левым глазом – две довольно заметные родинки. Такие же следы от оспы были и на непропорционально толстой шее. Может быть, отсюда особое пристрастие Сталина к наглухо застегнутому воротнику полувоенного френча и к стоячим воротникам «николаевских» военных мундиров послевоенного времени? Шея казалась особенно сильно развитой по сравнению с узкими плечами и заостренной в подбородке и затылке головой. После вскрытия выяснилось, что у него был маленький мозг (1341 г), а левое полушарие, ответственное за логический процесс, больше правого, курирующего эмоциональную жизнь человека. Как и у Ленина, его мозг покрывала «твердая мозговая оболочка, местами сращенная с костями черепа» [107] .
106
Там же. С. 37.
107
РГА СПИ. Ф. 558. Оп. 11. Ед. хр. 1496. Л. 166–167.
Впервые я увидел собственными глазами посмертный слепок с лица и головы Сталина в середине 1970-х годов прошлого века в его музее в Гори. Бросился в глаза этот самый заостренный подбородок и под тщательно зачесанными после смерти волосами удлиненный в затылке маленький череп. Точь-в-точь такой же, как под зализанными длинными волосами череп Ивана Грозного в одноименном фильме Сергея Эйзенштейна.
Покатый лоб, низко очерченный жесткими с ранней сединой волосами, карие с желтизной глаза, не самый крупный «кавказский» нос, полоса широких усов, которые были явно ему к лицу, – таков схематичный, но достаточно реалистический лицевой портрет вождя, ставший почти неизменным с начала 1930-х годов. До этого времени он искал «свое» лицо, периодически менял прически и чаще зачесывал волосы направо, делая тщательный левый пробор. Одна из последних таких фотографий была опубликована в сборнике, посвященном 50-летию со дня рождения. Там он похож на пожилого интеллигентного рабочего или мастерового, подстриженного и приглаженного накануне церковного праздника [108] . С моей точки зрения, такая прическа была ему больше к лицу, но под головным убором она быстро нарушалась. Открытый же от волос лоб и слегка откинутая назад голова делали лицо более устремленным, «мудрым и прозорливым». Добавим к портрету немного эмоциональной окраски.
108
См.: Сталин. Сборник статей к пятидесятилетию со дня рождения. 2-е изд. М.-Л., 1930. Фото.
Без всяких имиджмейкеров он так хорошо изучил свой лик, что умел его «делать» так, как «делают» свое лицо актеры. И как у всякого хорошего актера, у него была богатейшая палитра проявлений эмоций: от мягких, женственных до звериных. И еще он умел держать паузу. Поэт, литератор и очень непростого склада человек К. Чуковский 22 апреля 1936 года присутствовал на съезде советских писателей. Сидел в шестом или седьмом ряду и поэтому все хорошо видел. На следующий день Чуковский в своем дневнике записал: «Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Жданов и Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила и в то же время что-то женственное, мягкое…» У него «прелестная улыбка», – зачарованно пишет Чуковский [109] . И она действительно у него хороша. Вот он выходит под свет юпитеров кинохроники после бессонной рабочей ночи. Он поднимает голову вверх, его брови приподняты, они разметаны, на лицо льются потоки света, и оно действительно как-то женственно озаряется изнутри. Пауза. Утомленные бессонницей глаза чуть прикрываются от слепящего света, но не верхними, а нижними веками. Так делают кинозвезды перед камерой или взрослеющие девочки, когда чувствуют на себе заинтересованный мужской взгляд. Это вождь может быть и не до конца осознанно кокетничает перед своим народом, перед целым миром. Но сколько настроений, а главное, обстоятельств, столько у него подлинных лиц, масок и личин.
109
Чуковский К. Дневники 1930–1969. М., 1995. С. 86.