Иов, или Осмеяние справедливости
Шрифт:
— Валите отсюда! — закричал я. — Прочь! Vaya con Dios! [43] Я правильно говорю, Марга?
Она перебросилась с ними несколькими словами, и вскоре они удалились, давясь от смеха. Я обрадовался этой передышке. Я сказал Маргрете все, что должен был сказать, так как она нуждалась в ободрении после своей глупой и храброй речи. Но если говорить честно, и я был потрясен до глубины души.
Я хотел заговорить, но подумал, что для одного дня наговорил вполне достаточно. Однако Маргрета тоже молчала, тишина стала невыносимой. Я чувствовал, что нельзя оставлять затронутый вопрос в этаком подвешенном
43
Шли бы вы с Богом! (исп.)
— Так во что же ты веришь, дорогая? Теперь я вспомнил, что в Дании живут и евреи. Не все же датчане — лютеране.
— Есть и евреи, но немного. Вряд ли больше одного на тысячу. Нет, Алек… Существуют и более древние боги.
— Древнее Иеговы? Быть того не может!
Маргрета ничего не ответила, что было для нее характерно. Если она с чем-либо не соглашалась, то обычно молчала. Казалось, ей совершенно не интересны решающие аргументы, чем она отличалась от девяноста девяти процентов представителей человеческой расы, многие из которых готовы на любую пытку, лишь бы одержать верх в споре.
И я оказался в позиции человека, которому приходится говорить за обе стороны, чтобы спор не погиб от анемии.
— Беру свои слова обратно. Мне не следовало говорить: «Быть того не может». Я ведь исходил из общепринятой хронологии епископа Асшера. Согласно его датировке мир был сотворен пять тысяч девятьсот девяносто восемь лет назад — если вести отсчет от наступающего октября. Конечно, в Библии вообще нет никаких дат, поэтому Хейлс пришел к другим результатам… Гм… семь тысяч четыреста пять лет, если не ошибаюсь — надо будет потом написать эти цифры, тогда я вспомню точнее. А другие ученые приводят собственные расчеты, большинство которых несколько расходятся в деталях. Однако все они согласны в том, что за четыре или пять тысяч лет до Рождества Христова имело место уникальное событие — сотворение мира, когда Иегова сотворил мир и в процессе творения создал время. Время одно существовать не может. Как следствие, ничто и никто и никакой бог не может быть древнее Иеговы, поскольку Иегова создал время. Понимаешь?
— Лучше бы я промолчала!
— Моя дорогая, я же всего-навсего веду интеллектуальную беседу; и вовсе не хочу — никогда не хотел и не захочу — обидеть тебя. Я только показал тебе ту ортодоксальную манеру, с которой ученые подходят к датировке. Ясно, что ты пользуешься какой-то иной системой. Может быть, объяснишь? И не кидайся так свирепо на бедного старого Алекса каждый раз, как он раскрывает рот. Я был подготовлен к священничеству в церкви, которая очень ценит проповедничество. Участие в дискуссиях для меня так же необходимо, как тебе — вода. Ну а теперь начинай проповедовать, а я буду слушать. Расскажи мне об этих древних богах.
— Тебе они известны. Самого великого из них мы будем чествовать завтра. Средний день недели принадлежит ему.
— Сегодня вторник, завтра среда. ВОТАН! И это твой бог?!
— Один. Вотан — неправильный перевод с древненорвежского. Отец Один и два его брата сотворили мир. В начале была пустота, ничто — все остальное очень сходно с Книгой Бытия, даже включая Адама и Еву, только у нас они называются Аскр и Эмбла.
— Но может быть, это и в самом деле Книга Бытия?
— Что ты имеешь в виду, Алек?
— Библия — Слово Божие, особенно ее английский перевод, известный как «версия короля Якова», ибо каждое
Однако нигде не сказано, что Слово должно быть одно. Священные Писания других народов, сделанные в другое время и на других языках, могут точно так же отражать историю… если они не противоречат Библии. А ведь именно так обстоит дело по твоим словам, не так ли?
— Ах, но это касается только сотворения мира и Адама с Евой, Алек. Хронология совершенно не совпадает. Ты сказал, что мир сотворен около шести тысяч лет назад?
— Около того. У Хейлса побольше. Библия не содержит дат: даты — новейшее изобретение.
— Даже такой большой срок… у этого… как его… Хейлса?.. — слишком мал. Сто тысяч лет — куда более вероятно.
Я начал протестовать — в конце концов, есть же вещи, которые невозможно слушать без возражений, — но затем я вспомнил, что решил не говорить ничего, что может заставить Маргрету спрятаться в свою раковину.
— Продолжай, родная. А рассказывают ли твои религиозные писания, что случилось в эти тысячелетия?
— Большая часть всего происшедшего относится к временам, когда письменность еще не была изобретена. Кое-что сохранилось в эпических поэмах, которые распевались скальдами, но даже это началось лишь тогда, когда люди стали жить племенами и Один научил их петь. Очень долго в мире царили «снежные гиганты», а люди были всего лишь дикими животными, на которых охотились ради развлечения. Но главное различие в хронологии таково, Алек: Библия охватывает период от сотворения мира до Страшного суда, затем следует тысячелетнее царство Божие на земле, потом Битва в небесах и конец нашего мира. После этого — Святой град и вечность — время остановится. Верно?
— Ну да. Профессиональный знаток эсхатологии [44] счел бы это упрощением, но главные события ты назвала правильно. Детали даны в Откровениях, следовало бы сказать — в Откровении святого Иоанна Богослова. Многие пророки имели видения, связанные с концом света, но только святой Иоанн изложил эту историю связно, так как Откровение было дано Иоанну самим Христом, дабы спасти избранных от обмана ложных пророков. Сотворение мира, грехопадение, долгие столетия борьбы и испытаний, затем Последняя битва, за которой последует Судный день и царствие Божие. Твоя вера о том же, любимая?
44
Религиозное учение о конечных судьбах мира и человека.
— Последнюю битву мы зовем Рагнарок, а не Армагеддон.
— Я думаю, терминология не имеет значения.
— Ну пожалуйста, не перебивай меня, милый. Названия ничего не значат, а вот что произойдет — важно. В твой Судный день козлы будут отделены от овнов. Спасенные вкусят вечное блаженство; проклятые — вечные муки ада. Так?
— Верно. Но для научной точности следует заметить, что некоторые авторитеты считают, будто, поскольку блаженство вечно, Бог так любит мир, что даже проклятые могут в конечном счете спастись: нет душ, которые не могли бы получить спасения. Другие же теологи называют такой взгляд ересью. Но мне он по душе. Мне никогда не нравилась идея вечного проклятия. Я ведь сентиментален, дружок.