Иран в условиях новых геополитических реалий
Шрифт:
Еще одним аргументом в пользу главенствующей роли правителя для Мотаххари выступала вся история исламской общины (уммы): с момента возникновения у нее всегда был глава, совмещающий в себе функции религиозного и политического лидера (сначала – Пророк Мухаммад, после его смерти – праведные халифы, а далее в мусульманском мире наступила эпоха династийного правления), поэтому и современное иранское общество не могло остаться без руководства. Безусловно, Мотаххари разделял шиитские представления о том, что Пророк Мухаммад не мог умереть, не назначив преемника, которым стал бы имам Али, если бы его власть не узурпировали сунниты, вставшие на сторону Абу Бакра. Так, обоснование роли правителя в исламском обществе связывается у Мотаххари с шиитским учением об имамате, согласно которому обязанности правителя должны быть переданы имаму [35] .
35
Концепция
Весьма примечательные рассуждения Мотаххари о том, в чем он видит суть исламского правления, т. е. каким образом должны быть выстроены отношения между исламским правителем и народом, излагает профессор Кума Махмуд Давари, автор основательного исследования его политической философии. Он отмечает, что Мотаххари решительно опровергал расхожее мнение о том, что в исламе правитель по сути является хозяином людей, а они – его рабами и слугами, и разъяснял, что правитель-имам защищает права людей и несет ответственность перед ними. Поэтому он должен быть надежным и честным человеком, тщательно следить за соблюдением прав людей, а не нарушать их [Давари 2005, 129].
Профессор Давари также отмечает, что существуют два научных подхода к пониманию сущности исламского правления (хукумат-и ислами). Согласно первому, для установления исламского правления не имеет принципиального значения, является ли правитель муджтахидом или нет, вполне достаточно того факта, что в обществе действуют исламские законы. Второй подход определяет исламское правление, исходя из того, кем является правитель. Следовательно, нельзя ограничиться лишь тем, что во главе государства стоит справедливый политический деятель, способный контролировать соблюдение исламских законов; он должен уметь при необходимости выводить новые правовые нормы из источников исламского права. Такой правитель может быть только муджтахидом, факихом [Давари 2005, 142].
Мотаххари был сторонником второго подхода. Он отмечал, что исламское правление должно принять форму республики, и рассуждал о широких полномочиях законно избранного правителя (хаким-и шар’и) [36] . После свержения шаха Мотаххари неоднократно разъяснял свою позицию по вопросу о том, какие функции должны выполнять в обществе религиозные деятели после победы революции, и отмечал: «Вилайат-и факих не означает, что факих ставит самого себя во главе государства и фактически осуществляет управление. В исламской стране, т. е. там, где люди признали ислам своей идеологией и привержены ему, факих играет роль идеолога, а не правителя. Долг и обязанность идеолога – следить за тем, насколько правильно и верно реализуется идеология [на практике], а также осуществлять контроль за соблюдением законов […] и рассматривать кандидатов на пост главы государства» [Мотаххари 1994а, 85]. Как мы видим, Мотаххари не склонялся к мнению, что религиозные деятели непременно должны занимать правительственные посты в государстве, ведь их первоочередной задачей он считал мудрое руководство нацией, т. е. формирование определенной системы идей и взглядов на мир, общество и человека, которыми люди должны будут руководствоваться в повседневной жизни.
36
Подробнее об этом см.: Мотаххари М. Пийрамун-и джумхурии ислами. Мутафаккир, шахид, устад МортазааМотаххари. Тихран: Интишарат-и Садраа Чап-и чихарум. Зимистан, 1367 / 1989 (Mutahhari, M. (1989), A Discourse on the Islamic Republic, Sadra, Tehran).
Итак, предлагаемая религиозными деятелями Ирана исламская форма правления нуждалась в обосновании и легитимизации, т. е. в собственной четко выстроенной идеологии, разработкой которой и занимался в предреволюционный период Мотаххари. Он предполагал, что идеология исламской республики, выстроенная на фундаменте исламского вероучения, может стать для иранцев достойной альтернативой идеологическому курсу шаха Резы Пехлеви и теориям исламских марксистов [Мартин 2000, 82]. Прежде всего Мотаххари задавался вопросом о том, что представляет собой идеология (идиоложи), каковы ее истоки, и утверждал: «Любая идеология основывается на мировоззрении. Когда
Мотаххари именно с мировоззрением связывал процесс формирования идеологических ориентиров. И здесь представляет особый интерес, каким образом он эксплицировал содержания понятия «мировоззрение» (джаханбини), в частности, он отмечал следующее: «Мировоззрение представляет собой совокупность взглядов, способов объяснения и изучения мира, общества и человека. Оно касается вопросов: что такое мир? какие в нем [действуют] законы? каким образом он развивается? есть ли у мира цель или нет? есть ли у него начало? есть ли у него предел? и т. д.;
какова природа человека, то есть был ли он создан с особой врожденной природой или нет? свободен ли он в своих поступках или действует по принуждению? выделяется ли он из природы в силу своей избранности, согласно Корану, или его существование носит случайный характер? существуют ли в обществе законы, независимые от тех, которым подчиняются отдельные люди? какие законы действуют в обществе и управляют ходом истории? и т. д. [Мотаххари 1993, 97–98].
Как можно заключить из данного определения, Мотаххари не говорил о мировоззрении вообще, он сразу же пытался прояснить, в чем состоит суть именно исламского мировоззрения, и потому апеллировал к исламской доктрине. Она не приведена в единую систему, в силу чего и порождает целый комплекс мировоззренческих вопросов, настоятельно требующих осмысления. Собственно, именно теоретическим анализом доктрины и занимался Мотаххари, стараясь ответить на эти нетривиальные вопросы, и результаты этой работы, как мы далее увидим, нашли выражение в разработанной им идеологии.
Таким образом, в понятии «мировоззрение», как его мыслил Мотаххари, можно выделить три аспекта. Во-первых, мировоззрение рассматривается им как способ мировосприятия, во-вторых, представляет собой определенную систему взглядов, подход к осмыслению мира, предлагаемые конкретным философом или школой; в-третьих, лежит в основании идеологии. Особое внимание Мотаххари уделяет третьему аспекту понимания мировоззрения: он подробно разбирает три основных типа мировоззрения (научное, философское и религиозное) и анализирует каждое из них на предмет соответствия тем критериям, которым должно отвечать мировоззрение, реализованное в виде идеологии исламского общества.
Научное мировоззрение (джаханбини-йи илми) не могло соответствовать теоретическим ожиданиям Мотаххари в силу ряда причин, среди которых он выделял следующие: ограниченность экспериментом, установка на познание частного, а не общего, отсутствие нацеленности на решение упомянутых выше мировоззренческих вопросов и неспособность создать полную картину мира: «Наука основана на двух вещах: гипотезе и эксперименте […] Наука продвигается вперед настолько, насколько фактически может проверить свои шаги опытным путем. Но можно ли все бытие, все его атрибуты сделать предметом эксперимента? […] Наука подобна мощному прожектору в кромешной тьме, который освещает определенное ограниченное пространство, но не сообщает ничего о том, что находится за пределами освещенной области. […] С точки зрения науки мир напоминает старую книгу, из которой выпали первые и последние страницы, и потому неизвестно, чем она началась и как закончится. Таким образом, научное мировоззрение есть познание частного, а не общего» [Мотаххари 1994б, 8–9].
Наряду с научным Мотахарри анализирует и философский тип мировоззрения (джаханбини-и фалсафи) и приходит к выводу, что, хотя оно и не обладает точностью и предметностью, характерными для научного способа мировидения, но все-таки имеет определенные преимущества перед ним. Мотаххари подчеркивает то обстоятельство, что философское мировоззрение выстраивается на основе ясных и логически обоснованных принципов, носит универсальный характер, способствует формированию целостной картины мира: «Философское мировоззрение отвечает на вопросы, на которые опираются разные типы идеологии. […] И научное, и философское мировоззрение предваряют практическую деятельность [человека], но делают это по-разному: научное мировоззрение […] дает человеку способность изменять и подчинять природу… […] Тогда как философское мировоззрение […] определяет само направление практической деятельности человека и его жизненный выбор. Оно влияет на отношение человека к миру, определяет его позицию по отношению к нему, формирует его воззрения на бытие и мир, является источником идей или, [наоборот], заимствует его идеи, придает смысл его жизни или увлекает его в пустоту и небытие. Поэтому мы и говорим, что наука не способна дать человеку такое мировоззрение, которое могло бы стать основой идеологии, а философия может это сделать» [Мотаххари 1994б, 13–14].