Ирбис. Том 3: Пепел Часть 2
Шрифт:
Маги с ближайшей крепостной башни первыми заметили новую угрозу, направив все свои атаки на одну единственную фигуру. Увы, ни одно из их заклинаний, истачиваемых и гасших в вихре пепла, не достигало цели, а стрелы попросту сдувались в сторону.
Одного городские колдуны всё же сумели добиться – привлечь к себе внимание. Начавший восхождение эльф заметил их ничтожные попытки, не заставив долго ждать ответной любезности. Оружие, крепко сжимаемое рукой вражеского командира, взметнулось ввысь, словно пытаясь пронзить затянутые чёрными тучами небеса. Мгновением позже десятки монстров, копошившихся на земле возле живой
***
Это сражение выдалось для Ирбиса самым тяжёлым из всех пережитых. Мало того, что чудища буквально падали на головы защитников, так ещё и спасительный дождь закончился, оттесненный чёрными тучами вглубь города. Вновь на обугленных телах порождений пепла ярко вспыхивал рыжие прожилки с плясавшими на них язычками пламени, придавая тварям прыти и сил.
Сражение на восточной стене, где он находился, быстро переросло в одну сплошную неконтролируемую свалку. Всюду велись бои. Его десяток оказался разделен в первые же пятнадцать минут сражения. Юркому мальчишке только и оставалось, что убегать от очередного монстра, прячась за спинами способных на ближний бой соратников. Конечно же, потом он помогал им, выпуская в отставших нападавших стрелу за стрелой.
Из-за постоянной беготни зверолюд сам не понял, как оказался на площадке над городскими воротами, где и задержался. Места тут было достаточно, и при необходимости парень попросту носился кругами вокруг сражавшихся мечников и копейщиков, пока кто-нибудь из них, наконец, не отвлекал на себя очередную тварь, гонявшуюся за мальчишкой. В наиболее приятные и редкие моменты, когда его никто не пытался сожрать, молодой лучник сосредотачивался на стрельбе по крылатым целям, а по возможности помогал и сражавшимся в ближнем бою товарищам по оружию, если не было угрозы задеть своих.
Огромную строящуюся живую дорогу, тянущуюся от земли к вершине стены, Ирбис заметил только после того, как рухнула ближайшая к нему башня. Он даже попытался разок выстрелить по поднимающейся по ней фигуре копейщика. Но, увидев, как его стрелу сдуло в сторону вихрем из пепла, попросту плюнул на это бесполезное занятие, переключив своё внимание на очередную когтистую тварь, сумевшую вскарабкаться прямо по камню и оказавшуюся до неприятного слишком близко к его драгоценной рыжей шкурке. Пришлось вновь работать ногами, удирая подальше от новой угрозы, надеясь на то, что его не заметят.
Остановиться парнишку заставил оглушительный гром, раскатисто пронесшийся по округе. Ослепительно-белая вспышка сверкнула в небе над городом. Разрывая чёрные тучи с небес ударило восемь белоснежных столбов света, устремившихся к восточной стене.
Время замедляло свой бег. Звуки сражения стихали по мере того, как одна за другой на оборонительном укреплении возникали восемь окутанных золотым сиянием фигур, облаченных в белоснежные одеяния, окруживших одного единственного лысого человека в чёрном балахоне инквизиции, сражавшегося в этот момент плечом к плечу со своими братьями против напирающих тварей.
Время полностью остановило свой ход, когда боги, в чьи лица не хватало сил взглянуть никому из смертных, снизошли в мир ради единственного человека, одним своим присутствием обращая во прах оказавшихся поблизости порождений пепла. В пяти метрах от края стены застыл поднимавшийся эльф, так и не расставшийся с маской безразличия ко всему происходящему вокруг.
Время полностью остановилось, дабы предначертанное свершилось без помех. Безликие боги заговорили со своим избранником. Отец Эрбранд был единственным, кто не застыл вместе со всеми. А затем время вновь пошло и для Ирбиса, ощутившего чьё-то лёгкое касание на своём левом плече.
Оказавшись едва ли не единственным живым посреди подобия леса статуй из застывших в едином мгновении защитников и монстров, не сразу придя в себя, парнишка растерянно крутил по сторонам головой. Первое, что привлекло его внимание – это сияние восьми божеств в полусотне метрах впереди на стене, говоривших с растерянно крутившимся между ними лидером инквизиции. Второй за спиной обнаружилась тускло светящаяся бледно-голубым фигура "Не запоминающегося", державшего ладонь на плече мальчишки.
Третьим же юноша разглядел замершего эльфа, почти поднявшегося к ним по горе из тлеющих тварей, находившейся примерно посередине между зверолюдом и восемью богами. Даже частицы пепла застыли, прекратив безумную пляску вокруг командующего вражеской армии, позволяя юноше разглядеть его лицо и наконец-то вспомнить, где уже доводилось видеть вражеского командующего раньше.
В начале в памяти всплыла большая картина с пятью фигурами на фоне снопа чёрного пламени, виденная в Золотом городе не так уж и давно. Этот самый эльф был изображён на ней в тех же самых доспехах, с тем же самым копьём.
Другое воспоминание было более давним и относилось ко дню, когда в Эриле всему миру на большом параде был явлен новый герой, благословенный Богиней света. Именно в тот день Ирбис повстречал златоглазого торговца информацией Самди, проведшего его в номер гостиницы с хорошим видом на проходившие торжества. Именно там парнишка впервые повстречал пепельного эльфа, спокойно читавшего книгу и в итоге отдавшего им свои апартаменты.
«Самди его знает! Самди его... Его знает!!! Он с монстрами дела ведёт! – в панике думал зверолюд, пытаясь переварить подкинутые памятью факты, – он с монстрами... Стоп... Он ведь и на магистра Ксирдиса работал... А на него охотится герой... И я с Ксирдисом знаком... Магистр не такой уж плохой. Но этот эльф... Он точно на стороне врага! Может быть, Самди не знал? Или всё прекрасно знал... Скорее всего, знал... Не мог не знать. Стоп! Не о том думаю! Я ведь сейчас могу до него дотянуться...»
Рассматривая лицо командира вражеской армии, Ирбис посильнее сжал в руке лук, потянувшись к колчану за стрелой. Внезапно голова эльфа чуть повернулась вбок, серые зрачки резко дёрнулись к краешкам глаз, встретив взгляд юноши.
Говорят, глаза – зеркало души. Ирбис взглянул в глаза пепельного эльфа и увидел в них сноп иссиня-чёрного пламени, охватывающего все сущее. В нем была мудрость и знания, потерянные в веках. В нем были тысячи и тысячи тех, кто принял этот огонь, дарующий покой, силу и долг – страшную, великую обязанность, должную быть исполненной во благо мира.