Ирина Винер: Я – никто. Автобиография легендарного тренера
Шрифт:
Съемки проходили в Ташкенте, я хотела сыграть и участвовала в пробах, к которым готовилась не один день. Выбрала стихотворение Некрасова «Плач детей», репетировала, волновалась. Была утверждена на роль, но письмо с приглашением от меня скрыли. Стезя актрисы оставалась запретной.
Были летние кинотеатры. Перед вечерним сеансом выступала певица, под пианино или оркестр небольшой. Очень здорово, из Москвы это пришло. Два фильма мне особенно врезались в память: «Ханка», названный по имени женщины, погибшей из-за любви, и «Илья Муромец», в котором хана играл узбекский артист Шукур Бурханов – красивый, сильный. Единственный портрет артиста, который написал мой отец, был портрет Бурханова.
Очень понравились
В семнадцать лет играла в школьном театре, все еще хотела стать актрисой. Узнала, что Герасимов набирает курс во ВГИК, начала готовиться, но оказалось, что экзамены состоятся раньше, чем я окончу школу, – на целый год.
Училась блестяще, шла на золотую медаль, а поступать по решению семейного совета должна была в медицинский институт. Работала прачкой в двух заводских санчастях, набирала стаж, чтобы идти вне конкурса, даже если медаль не дадут.
Литературу, историю и русский язык я любила. С геометрией, алгеброй, физикой справлялась – заставляла себя, но справлялась. Сложность была с узбекским языком, и не потому, что я ленилась. Однажды учитель узбекского, диктуя нам для перевода текст, произнес: «Вокруг пионерского лагеря протекала большая речушка». Говорю ему: «Суффиксы – ушк- и – юшк- уменьшительно-ласкательные. Речушка не может быть большой». Он усмехнулся: «А, вот так вот? Понятно». Обиделся. Предупредил экзаменационную комиссию: «Если Винер поставите пятерку, буду жаловаться в высшие инстанции». Поставили четверку, и я получила серебряную медаль.
Вне конкурса идти не могла, должна была сдать один экзамен, по профилирующему предмету, но только на пять. Профилирующим была химия. Сдала на четыре. Готовиться еще к трем экзаменам не захотела. Диплом и медаль отнесла в институт физкультуры. Медаль в приемной комиссии разглядывали долго и с явным интересом. Медалисты к ним не шли. Меня зачислили.
Борис Винер:
Проследить за экзаменами сестры родители не смогли. В то лето они повезли меня к морю, в Гурзуф.
Мама негодовала. Она хотела, чтобы дочь была образованная, с дипломом медицинского института.
На третьем курсе поехала в Москву узнать, что нужно для поступления в аспирантуру. Родители считали, что я обязательно должна стать кандидатом наук, а в какой области знания, не так уже и важно. Мне рекомендовали подготовить исследовательскую работу. Вернулась в Ташкент, перешла на заочное отделение, набрала экспериментальную группу и стала замерять детям пульс, определять зависимость частоты сердцебиения от нагрузки. Ползанятия командовала: «Присесть-встать! Присесть-встать!» Но увидела, какие дети талантливые, как слушают музыку, как искренне стараются. Поняла, что теория и диссертация – ерунда в сравнении с тем, что они могут делать. «Суха, мой друг, теория везде, а древо жизни пышно зеленеет!» [4] – стала тренером.
4
И. В. Гёте, трагедия «Фауст», пер. Н. А. Холодковского.
7
Я очень хотела девочку. И до сих пор вижу эту девочку. Голубые глаза, кудрявые волосы до плеч, синее платье, белый кружевной воротник. Мечтала, что она будет со мной в зале.
Родился сын. Сказала: «Сын?! Не нужен мне сын. Не стану фигуру из-за мальчика портить». А он как-то это услышал, младенец, и отвернулся от груди, когда его принесли. Я расстроилась ужасно. Подумала, что знать он меня не захочет и кушать то, что ему кушать положено, не станет. Так поняла, что я мама, а мальчик или девочка у меня, не имеет никакого значения.
Вышла замуж сразу после института. Все вокруг были тупые. Ни литературы не знали, ни музыки. Ничего не знали, что знала я. Но надо было выйти когда-нибудь. Он был тренер волейбольной команды. Начинал шуметь, что ребенок маленький, а я на работу хожу. Один раз дверь закрыл. Я взяла телефон и как звезданула! Хорошо, не попала в голову. Телефон разбился на кусочки. Ушла. В одном, как говорится, галстуке. И с сыном.
Я смелая, Лев по гороскопу. В восемнадцать лет мне попалась книга «Рожденная свободной» знаменитой натуралистки Джой Адамсон. Она жила среди львов, наблюдала за ними и пришла к выводу, что львы очень свободолюбивы. Я провела параллель и поняла, что тоже свободолюбива, но главное – рождена свободной. Никогда не позволю, чтобы мной кто-то управлял, и не стану делать того, что противоречит моим принципам.
Антон Винер:
Ирина Александровна всегда жестко реагирует на попытки ограничить ее свободу. Мы именно ушли, не пришлось даже куда-то ехать. В двухстах метрах был девятиэтажный дом, где в однокомнатной квартире жила мамина бабушка.
Первый дизайнерский опыт Ирины Александровны состоялся в той квартире. Она сделала очень креативный ремонт. Лоджию, которая выходила на улицу, застеклила и превратила в спальню. Стену украсила фотографиями из модных журналов, ты как будто оказывался в обществе моделей семидесятых годов, это было круто. Вторая лоджия, тоже застекленная и оформленная мамой, выходила в сад, в ней стояли мои кровать и письменный стол. Площадь каждой из лоджий была метров семь, комнаты – метров восемнадцать.
Я много работала. До восьми лет Антона воспитывала моя бабушка. Все лучшее, что в нем есть, от нее. Когда бабушки не стало, за ним ухаживала наша соседка, тетя Таня. Варила ему украинский борщ, укладывала спать. Тетя Таня была очень близким нам человеком.
Антон Винер:
Ирину Александровну я видел редко. Моменты, когда мама приезжала домой, были для меня моментами абсолютного счастья. Я страдал во время ее командировок, плакал, рыдал. Тетя Таня успокаивала, собирала в школу, кормила.
Учиться я не любил и ходил отнюдь не на каждый урок. К тому же рядом был знаменитый ташкентский Алайский базар. Я частенько выбирал базар. Или какой-нибудь фильм в кинотеатре. Часами мог находиться в магазине фототоваров. Когда Ирина Александровна заглядывала в школу, а это случалось, если я забывал оставить ключи, она обнаруживала, что меня там нет. Ей говорили: «Антон уже две недели болеет». Много раз писал обещание директору, что исправлюсь.
За пропуск занятий мама ругала. Но если я прогуливал тренировку, могла дать мне по уху. Тогда Ирина Александровна была намного жестче, чем сейчас, – юная, активная. Если кто-то делал что-то не так, применяла физическую силу. Поэтому тренировки я не пропускал, и спорт сделал меня нормальным человеком.
Теннис, футбол, плавание, куда только я не гоняла сына. Тренер, способный его увлечь, никак не попадался. Но однажды с классом Антон пришел на стадион и встретил того, кто был ему нужен. Занялся легкой атлетикой, бегом на средние и длинные дистанции. Понял, что такое нагрузки, что такое спорт, победы и поражения. Стал совершенно по-другому относиться к жизни. Вырос в неплохого парня.
У Антона три сына и дочь.
8
Наталья Дунаева: