Ирина Винер: Я – никто. Автобиография легендарного тренера
Шрифт:
Мы познакомились в Ташкенте, в школе, где я вела занятия по лечебной физкультуре, а совсем еще молодая Ирина Александровна тренировала своих первых детей. Мы подружились. Я следила за здоровьем девочек, делала массаж, разогревала перед выступлением, восстанавливала. Чтобы помогать Ире на соревнованиях, отпрашивалась на своей основной работе в поликлинике или больничный брала.
В Москве мы просили разрешения присутствовать на тренировках сборной Советского Союза. Сидели как мышки на последних рядах в ЦСКА. Ира наблюдала, училась.
По телевидению показывали международные соревнования. Смотрела болгар. У них были два гениальных тренера. Сначала Джульетта Шишманова, под руководством которой сборная Болгарии стала мировым лидером, а затем – после трагической гибели Джульетты в авиакатастрофе – ее воспитанница Нешка Робева, трехкратная абсолютная чемпионка
Предметом болгары владели виртуозно, но хореография у них отставала. Я поняла, что будущее художественной гимнастики в соединении болгарского мастерства работы с предметом и русской хореографической школы.
Все рискованные элементы, которые я придумывала, все интересные движения вызывали у судей и тренеров раздражение. Говорили, что мои девочки циркачки, но я не отступила, и на Всесоюзной спартакиаде школьников после первого дня мы вышли в лидеры. Все были в шоке. Узбекская сборная, да еще с молодым тренером, выигрывает у России, Украины, Белоруссии, признанных лидеров. Слава богу, на следующий день мы были на втором месте. Иначе бы меня «съели».
Мне присвоили звание заслуженного тренера Узбекистана и сборы стали устраивать такие, какие в других союзных республиках не устраивали никому, – на лучших курортах. Вывозила по двадцать-тридцать детей, в том числе и своего сына, в Сочи, Таллин, Юрмалу и Пицунду. Пицунду невозможно было сравнить ни с чем, круче крутого.
С теми, кто отбирался в сборную СССР, я ездила в Эшеры, где на Центральной олимпийской базе Советского Союза готовились к соревнованиям очень хорошие гимнастки и тренеры: Альбина Дерюгина со своей дочерью и ученицей Ириной, Галина Горенкова с Галимой Шугуровой, Вайда Кубилене с Далей Куткайте, Нелли Саладзе с Ириной Габашвили.
Упражнение с мячом, сделанное Саладзе, можно было считать наглядным пособием для тренеров. Образцовой была и композиция, поставленная Дерюгиной для упражнения с лентой, – фантастический «Пасодобль», испанский танец с двойным, как на корриде, шагом.
В Эшерах преподавал Виктор Иванович Сергеев, бывший премьер театра оперы и балета в Куйбышеве [5] . Его урок хореографии до сих пор считается непревзойденным. Он показывал девочкам, как выражать свои чувства в движении. Я училась у него.
Антон Винер:
На базе в Эшерах я познакомился со всеми нашими чемпионками. Познакомился быстро, потому что доставал для них то, что никто достать не мог. Еду.
Покупал в магазинах, приносил из столовой: я был маленький и худой, мне всё давали. Еще были какие-то нычки, девочки прятали заранее, а я ближе к отбою забирал. Сосиски варили с помощью кипятильника, заткнув раковину пробкой. Ели тайно.
Мне приходилось рисковать, перелезать с едой за пазухой через заборы, протискиваться в форточки. Еда, добытая столь непростым путем, была самая вкусная. Я не был пойман ни разу.
5
Куйбышев – название г. Самары с 1935 по 1991 г.
9
У меня было огромное количество прекрасных детей. С самых первых моих поколений, с ташкентских времен.
Была Ира Черняк. Ее папа, секретарь партийной организации КГБ Узбекской ССР, прошел войну, пулеметчик. Получил должность в Москве и хотел забрать ребенка с собой. Ирочка устроила голодовку, перестала есть. Отец сказал: «Свяжу и увезу силой», – «Увезешь силой, выброшусь из поезда», – ответила она. Пришлось оставить. Ей было одиннадцать лет, она жила у меня. И так многие.
Амина Зарипова:
Утром Ирина Александровна будила, ставила на стол творог или самсу. Я завтракала и шла в школу. Школа была в нашем дворе. Если первыми уроками в расписании значились математика и русский, придумывала, что это физкультура или узбекский язык, и спала подольше. Водила Винер за нос, пока ее не вызвали в школу. Получила по шее потом, как положено.
Я познакомилась с Ириной Александровной в Ташкенте, в спортивном комплексе «Буревестник». Приехала из-под Чирчика, городка в сорока километрах от Ташкента. Все показывали упражнения, а я данные, потому что только начала тренироваться. Винер посмотрела стопу, ноги, фигуру и сказала: «Беру».
Мама не хотела, чтоб я занималась гимнастикой, запирала меня. Слава богу, мы жили на первом этаже. Через решетки на окнах я пролезала совершенно спокойно, затем плющила и вытаскивала наружу оставленный на подоконнике мяч.
В какой-то день я должна была позвонить Ирине Александровне, договориться об очередной тренировке, а мама опять меня заперла. Телефона в доме не было. Выбралась, приехала на почтамт, дозвонилась, сказала, что мама против моих занятий. На следующий день Винер была у нас. Состоялся разговор, судьбу мою решил папа. Я стала чаще ездить к Ирине Александровне, а потом переехала к ней. В одиннадцать лет. Поняла, что рядом с ней добьюсь в жизни чего-то значительного.
В день моего приезда мы отправились в Cтарый город кушать шашлык. Я съела несколько шпажек. Ирина Александровна очень этому радовалась.
Антон Винер:
Девочки с радостью жили у нас и на ночь располагались везде, где можно было лечь. Задача была добыть себе спальное место, а добыть нужно было физической силой. Все пытались такое место занять. С теми, кто был значительно старше, соревноваться я не мог.
Лучше всего спалось на двух приставленных друг к другу широких и мягких креслах. Отбить их считалось большим везением. Если отбить не удавалось, я спал на диване или на полу.
Гимнастки были сильными и обладали сверхспособностями. Гибкие, с сумасшедшей растяжкой, и, самое неприятное, они хорошо владели предметами. Гимнастка в боевой позе – это примерно как каратист c нунчаками, только вместо нунчак – булавы. «Вырубить» такую гимнастку тяжело. К тому же девочки профессионально пользовались лентой, запросто скручивали меня и привязывали к стулу. Это не обижало, делало крепче. Когда с детства живешь в коллективе, ощущаешь себя человеком, который постоянно должен бороться.
Венера Зарипова:
Мой первый тренер Ольга Васильевна Тулубаева много раз повторяла: «Венера, в Учкудуке ты ничего не достигнешь. С твоими данными тебе надо тренироваться в Ташкенте». Повезла меня к Винер. Ирина Александровна посмотрела, сказала: «Талантливая девочка. С удовольствием поработала бы с ней».
Расставаться с первым тренером не хотела. Я очень преданный человек. Год Ольга Васильевна убеждала меня и вряд ли бы убедила, но однажды объявила: «Ухожу в декрет, так что езжай». Не оставила мне выбора.
Стою в Ташкенте на улице, жду. Из такси выходит необычайной красоты молодая женщина. В белом платье, на высоких каблуках, в больших солнцезащитных очках. Кудрявые черные волосы. Ирина Винер, старший тренер сборной команды Узбекистана по художественной гимнастике. Ей тридцать лет. Львица, которая обязана доказать сначала Советскому Союзу, а затем всему миру, что она лучшая.
Отправились в зал. Ирина Александровна проверила мои данные и подтвердила: «Буду оформлять тебя в интернат для детей-спортсменов». Получить место в интернате было нелегко. Винер ходила по инстанциям, говорила, что я, тринадцатилетняя девочка, стану звездой, что вместе со мной она выведет сборную Узбекистана на совершенно новый уровень. Обещала, что я смогу завоевать медали чемпионатов СССР, Европы и мира.
Место дали, но вскоре Ирина Александровна переселила меня к себе – иначе никакой нормальной работы не получилось бы. Дорога от интерната до зала отнимала полтора часа. Я ехала на трамвае или автобусе, затем на метро. Тренировка начиналась в шесть утра, выходила в половине пятого. Вечером мы заканчивали и в девять, и в десять. Опять полтора часа на дорогу, а в четыре уже вставать.
Я была первой, кого Винер взяла из другого города. До этого она занималась только с ташкентскими гимнастками.
Марина Николаева:
Я приехала в Ташкент из Термеза, маленького городка на советско-афганской границе. Мой папа – военный, мама – тренер по художественной гимнастике. Мы жили в глинобитном доме. Все вокруг было бедно. Однообразная гарнизонная жизнь. Тренировались в приспособленной под «спортивный объект» церкви.
С первыми войсками папа попал в Афганистан, а через какое-то время в Ташкенте проводили соревнования. Оставить меня было не с кем, и я напросилась выступать. Делать ничего не умела, но что-то во мне, девятилетней, Ирина Александровна увидела. Проверила гибкость, растяжку, сказала: «Улыбнись. – И подошла к моей маме. – Хорошая у тебя дочка, выразительная. Могу с ней поработать». Это было здорово и перевернуло всю мою жизнь. Я стала подолгу жить у нее.
Когда шли с тренировки, Винер озадачивалась тем, что мы подустали, и вела на базар, к бесконечным роскошным рядам фруктов, изюма, орехов и кураги. Вернувшись домой, готовили уроки. Она за этим следила, но с нами за учебники не садилась. Считала, что сами справляться должны. На ночь давала большую пиалу молока.