Шрифт:
Ириска
Tatyana Budenkova
Ириска
Это случилось в четверг. Я, Иван Родионов, среднего роста, худой, косматый, черноволосый, иногда не бритый, в джинсах и рубашке чаще в клеточку, потому что купил как-то несколько штук почти одинаковых. Работаю научным сотрудником в лаборатории физики времени. Так вот, в тот четверг на даче моего коллеги Андреича я, при его полном содействии, занимался разработкой клюнувшей меня идеи. Андреич сухощавый, высокий, слегка сгорбленный, одет аккуратно и
– Андреич, у тебя всё в порядке?
– не выдержал я.
– Более чем, более чем... Э... Ваня, знаешь, такое дело...
– Андреич, ну что ты как не родной?
– В общем, я тут узнал про один способ лечения Людочки... Но он ещё никогда не опробовался на людях. Понимаешь?
Людочка - это взрослая дочь Андреича. Ещё в детстве попала в аварию и с тех пор передвигалась исключительно в инвалидной коляске.
– Понимаю. Боитесь рисковать.
– Ваня, этого лекарства всего одна ампула. Добыть его так дорого, что и говорить не стоит. Поставят этот укол только одному испытуемому. Потом у больного должны запуститься процессы регенерации. И постепенно организм полностью восстановится. Или... наоборот.
– Как - наоборот?
– у меня почему-то по коже побежали мурашки.
– Деградирует... до полного овоща.
– Пусть проверят... а потом, позже, если всё получится...
– Если всё получится, лекарство станет платным. И мне его никогда не купить. А для Людочки это реальная надежда на выздоровление! Вот я и подумал, в связи с твоей разработкой... надо заглянуть в её будущее после этого укола.
Нет, ну это полный абсурд! Потому что пока, мы у него на даче установив специальную камеру, всего лишь отслеживали прыжок моей кошки Мурки. В результате могли заглянуть в её будущее на две секунды. И потом, ну зафиксируем мы будущее Людочки через две секунды после укола и что? Андреич будто прочитал мои мысли. Он энергично замотал головой:
– Мы заснимем её биометрические показали за пару секунд до укола. И увидим, что будет с ними после. Я специальную камеру смонтирую напрямую с приборами контроля.
– Но какой толк? Укол поставят, мы увидим его негативное влияние и что?
– А вот тут как раз используем те самые две секунды, чтобы принять решение. Укол отменим или не отменим, смотря по тому, что нам покажут приборы.
– Андреич, в качестве подопытной... твоя дочь...
Весь день Андреич ходил как в воду опущенный. Когда я накинул плащ, собираясь домой, он подергал за рукав:
– А выбор? Представляешь, каково быть... умным... овощем?
И вот в понедельник, отпросившись по семейным обстоятельствам, и пообещав отработать в выходной, мы отправились в лабораторию, где было разработано это чудо-лекарство.
На обычной белой пластикой двери стандартная табличка: Федотов Николай Федотович. И всё.
– Нам сюда?
– засомневался я. Андреич молча кивнул. Мы вошли. Представились. И разговор, как только мы объяснили причину своего прихода, тут же перешёл в деловое русло.
– Ну, мужики, две секунды для процесса длительностью около года... Вы смеётесь? Я понимаю, дочь... Стоп! Что, что вы говорите?
– И лысый череп засверкал под бестеневыми лампами лаборатории, поскольку его владелец: мелкий, щуплый и головастый человек, вдруг забегал из угла в угол.
– Врёте, поди?
– Честное слово, - от волнения Андреич перекрестился.
– Вы и вправду можете заглянуть на две секунды в будущее?
– Да, - хором ответили мы.
– А лекарство-то это точно есть?
– полушёпотом спросил Андреич.
– Есть... Но тут такая закавыка... Там надо на вес пациента рассчитывать. А у нас его... кот наплакал. В общем, выходит, что по весу это скорее ребёнок должен быть. Минздрав не разрешит.
– Сколько по весу?
– Опять хором спросили мы.
– Сщас прикину сколько по весу...
– немного помолчал, подняв глаза к потолку: - Максимум килограммов сорок пять - сорок семь.
Я посмотрел на Андреича.
– Ну, примерно...
– прищурился он, оценивая дочь.
– Похудеем, если что!
– Я вспомнил Людку. На вид там и сорока пяти килограмм нет.
– Э... тут и у нас есть один нюанс, - вздохнул я.
Николай Федотович насторожился.
– Видите ли мы ещё не оформили заявку на изобретение.
– Это, дорогие мои, не изобретение! Это открытие! Боитесь, уплывёт?
– Боимся опоздать. Вы-то ждать не будите. А Людмиле другого шанса не будет.
– Андреич смотрел на ученого серьёзно и грустно. В лаборатории повисло молчание.
– Есть идейка!
– поднял вверх палец Николай Федотович.
– Мы оформим должным образом проведение процедуры, и вы отправите заявку. Ни "Куда пойдет кошка Мурка", а "Исследование результатов медицинской процедуры в ближайшем будущем". Ну, как-то так.
– Мы... мы вам очень, очень признательны, - засуетился Андреич.
– Вы не поняли. Благодарить меня не за что. У меня тут свой корыстный интерес. Ведь если результат будет отрицательным, - он посмотрел на Андреича, - да, возможен и такой вариант. Вы должны понимать степень риска. Так вот, если результат будет отрицательным, то мою разработку... скорее всего закроют. А с вашим прибором мы никакому не навредим. По крайней мере, шанс есть. И если не получиться - я работаю дальше. Однако полагаю, что всё обойдётся.
– И он трижды плюнул через левое плечо.
– Вы суеверны?
– поинтересовался я.
– А ты нет?
– буркнул Андреич.
Николай Федотович развел руки в стороны:
– Бабушка воспитывала.
С тем разошлись.
И вот Людочка сидит внутри странного технического монстра, в которого превратилась её инвалидная коляска. Всё готово, остаётся нажать кнопку энтер. В полной тишине Николай Федотович склоняется к видоискателю, больше похожему на перископ подводной лодки. Я не знаю, нажал он кнопку или нет. Просто стою и смотрю на Люду. Но на её неподвижном как маска лице, живут только глаза. И я слежу за их выражением. Мне казалось, прошло очень много времени, а процедура так и не началась. Вот раздаётся тонкий писк, и Николай Федотыч поднимает голову.