Ирландец

Разлепив глаза, я бросил взгляд на электронные часы, стоящие на старой обшарпанной тумбочке у моей кровати. Шесть утра ровно, переведя взгляд на окно, за которым лучи солнца, словно воры, пробирались в комнату сквозь плотные шторы. Уже неделю дома, но все ровно непривычно просыпаться без крика «Рота подъем».

Другие парни после дембеля, может, и отсыпаются сутками напролет, но со мной это не работало. Во-первых, привычка рано вставать на пробежку, ну а во-вторых, батя. Собственно, он и привил мне эту привычку вставать рано утром независимо от дня недели, поскольку сам поднимался в полшестого утра и начинал шарахаться по квартире, шоркая

Это утро ничем особым не отличалось от предыдущих. Разве что это была суббота, и на дворе стояла удивительно теплая весна.

По сложившейся традиции послышался звук шаркающих тапок, спустя пару минут раздался треск включенного телевизора. Сквозь орущие голоса я услышал все те же скрипы, издаваемые старым креслом, в котором постоянно сидел отец.

Тут же раздался голос мамы:

– Выключи свою шарманку, дай ребенку поспать.

– Этому ребенку уже двадцать один год, я в его возрасте на заводе в две смены пахал, – парировал отец. Тут же послышался звук чирканья спички о коробок, спустя пару мгновений я почувствовал запах дыма от папирос. Да, «Беломорканал» не спутаешь ни с чем.

Скинув с себя одеяло, я уселся на край кровати. Потер лицо руками, встал и прибрал за собой постельные принадлежности. Надев спортивные штаны и футболку, я вышел в коридор нашей старенькой, давно требующей ремонта трешки, где меня встретила мама. Она держала в руке глубокую чашку и в ней ложкой взбивала тесто для оладушек.

– Сынок, ты что так рано подорвался? Поспал бы еще немного, а я бы к этому времени оладушек напекла.

– Я выспался, мам. Да и на пробежку надо.

Переведя свой взгляд в зал, я увидел отца, сидящего в кресле. Справа от него на журнальном столике в стеклянной пепельнице дымился окурок папиросы. Отец не обращал на меня внимания и пялился в телевизор.

– Когда на работу будешь устраиваться? – хриплым голосом произнес отец. – А то и так уже неделю как дома, бездельем страдаешь.

– Отстань ты от ребенка. Два года его не видела, успеется с работой, – произнесла мама, защищая меня, и направилась на кухню.

– Я в твои годы на заводе в две смены пахал, – брюзжащим голосом произнес батя.

– Да слышал я уже про это сто раз, – улыбнувшись, ответил я. – Ладно, мне на пробежку, пойду.

– А ты в сто первый послушай. – Отец потянулся за папиросой, приплюснул кончик и зажал ее зубами. Чиркнул спичкой, по комнате разлетелся удушающий запах табака. – Так вот, если б все в стране работали, не было бы такого бардака. А то все хотите нахаляву. Вот постой для начала за станком шестнадцать часов, почувствуешь эти заработанные деньги и не станешь их по пустякам тратить.

Я не хотел еще раз выслушивать его историю про то, как он работал на нашем металлургическом заводе, и пошел на кухню к маме.

Отец был передовиком производства, но внезапно пришли девяностые. Развал страны, денег нет, я маленький, маму сократили, и он один нас тянул. Но как-то раз на завод приехало несколько дорогих иномарок с крепкими ребятами. Некоторые из них прошли в здание администрации завода, а остальные стояли у дверей цехов и никого не выпускали. Ну так мой же батя герой. В одиночку решил все уладить, вот и уладил. Раздробленный коленный сустав, перелом ребер и шейных позвонков, а вдобавок сотрясение мозга. По итогам «герой» остался инвалидом второй группы, а начальство вместо благодарности за то, что заступился за родной завод и не хотел отдавать его супостатам, заявило: «А тебя никто не просил, ты сам виноват, раз полез».

Более того, ребятки-то с директором все гладко перетерли и остались, как сейчас говорится, «партнерами по бизнесу», а батя мой за правду сидит дома и шаркает ногами.

Зайдя на кухню, я уселся за стол. Мама уже жарила оладьи.

– Опять тебя отец донимает своей болтовней? – улыбнувшись, произнесла мама.

– Мам, мне ребята предлагают курьером подрабатывать, – ответил я. – В понедельник на собеседования пойду. Говорят, зарплата достойная. Думаю, на первое время сойдет, а там буду что-нибудь получше подыскивать.

– Женя, в холодильнике в контейнерах тебе еду приготовила, возьмешь. А то опять весь день будешь голодный, а потом побежишь на свою тренировку, так и не поев, – нежным голосом сказала мама. – Я сама хотела тебе собрать, думала, ты подольше поспишь, а сейчас руки в муке, не знала, что ты рано встанешь. А то сегодня на работе буду допоздна. Заведующая сказала, наш детский сад нужно подготовить, в понедельник проверка приезжает, вот всех воспитателей и вызвали. Будем наводить шик да блеск.

– Да все нормально, мам, не останусь голодным, не переживай.

– А отца не слушай, этот коммунист со своим телевизором уже задолбал, смотрит одно и то же. Там ведь с утра до вечера: надо… нужно… Засирают людям мозги, а по итогу ничего не делают.

Я взглянул на телефон, полседьмого.

– Если не торопишься, то скоро будет все готово, – продолжила мама.

– Нет, спасибо. Позавтракаю после пробежки. – Я встал из-за стола и вышел в прихожую, обувшись, спустился вниз на улицу.

Неподалеку от нашего дома располагалась спортивная площадка, остатки советской роскоши. Размяв все мышцы, я начал неспешно наматывать круги.

Одновременно я обдумывал дальнейшие свои действия, как говорится, куда податься, куда устроиться на работу, ведь университетов мы не кончали. За плечами местная фазанка [1] , что неподалеку от нашего дома. Да и не только я, собственно, ее окончил, но и все мои дворовые друзья. Кто на тракториста, кто на стропальщика, а я сварщик четвертого разряда, по крайней мере, так в дипломе указано.

Ну и куда, собственно, с таким образованием в наше время устроишься? Ни заводов, ни какого-то производства. В этом я с батей согласен, одна торговля кругом, а производить нечего. Вместо заводов настроили торговых комплексов с кинотеатрами, а чтоб устроится туда даже уборщиком, так предъявите диплом о высшем образовании со стажем работы на подобной должности не менее пяти лет, да еще чтоб мордой вышел, что совсем не про меня.

С детства дрался, никому не прощал обиды или унижения. Ну а как с отцом беда случилась, так вообще озлобился на весь белый свет.

В одном из зданий металлургического завода, где работал отец, был клуб «Патриот». В общем, ничего особенного, лыжи, футбол, волейбол. Но было там то, что меня заинтересовало, – бокс. Собственно, секция бокса существовала просто на бумаге да на соревнованиях. А по факту школа рукопашного боя.

Данная секция мне дала многое в жизни, а главное, помогла пережить все тяготы и невзгоды армейской жизни. Все благодаря тренеру, Григорию Максимовичу Дубовому, или просто дяде Грише. Он КМС по боксу в полутяжелом весе. Поговаривали, что его «попросили» уступить на Олимпиаде 1980 место самому Заеву, но это не точно.