Ирландия
Шрифт:
Конал написал Ларине, что ждет его через пятнадцать дней. Чтобы найти друида, его посланцу могло понадобиться три, а то и пять дней, и еще три пройдет, прежде чем Ларине доберется до условленного места встречи. Поэтому срок в пятнадцать дней, с учетом непредвиденных обстоятельств, казался вполне сообразным. Место для встречи он выбирал с большой осторожностью. Оно находилось на открытой равнине, где каждый проходящий или проезжающий был заметен издалека. Чтобы добраться туда с севера, друиду нужно было пройти по извилистой тропе через болото. Конал просил, чтобы друг пришел один, но даже если кто-нибудь вздумает следить
Понятно, почему он выбрал именно Ларине. Друид был единственным человеком, которому принц мог доверять и к которому прислушался бы король. Именно Ларине мог передать королю самое важное: то, что они сбежали из-за угроз королевы, и то, что Конал не прикасался к девушке.
В тот день, когда они впервые увидели вдали горы Слив-Блум, он понял, почему его решение отказаться от близости с Дейрдре так важно. С первой же ночи, когда они только решили бежать, он знал, что обязан объяснить королю свой поступок, как только уведет девушку подальше от грозящей ей опасности.
Дядя должен узнать об угрозах королевы. Конал искренне полагал, что король поверит ему. Он увел Дейрдре только для того, чтобы спасти ей жизнь. Потому что, если королева вознамерилась убить девушку, рано или поздно она найдет способ сделать это; наверняка король этого не хочет. Может быть, благодаря Ларине они смогут понять друг друга. Кто знает, может, потом дядя даже позволит ему уехать за море и обо всем забудет?
Все утро Конал думал об этом, и постепенно ему на ум пришли уже не такие радужные мысли. Что, если дядя отправит девушку в надежное укрытие, но потребует возвращения самого Конала? Или разведется с королевой и пошлет за Дейрдре. Оба исхода были маловероятны, но возможны. Конечно, напомнил себе Конал, он всегда может отказаться. В конце концов, он сам любил Дейрдре и знал, что короля она просто не выносит.
И все же когда еще в самом начале пути он смотрел на темнеющие вдали горы, то со всей ясностью осознал всю сложность своего положения. Чтобы не потерять даже малейшей надежды на успех в переговорах с королем, он не должен прикасаться к ней. До этого она все еще остается женщиной короля, и бегство принца с ней вызвано лишь желанием ее спасти. Если он не сможет поклясться Ларине самой торжественной из клятв друидов, что девушка осталась нетронутой, все его объяснения не будут стоить ничего.
Вот почему он до сих пор запрещал себе близость с женщиной, которую любил. И не мог объяснить ей причин своей холодности.
Ларине прочел послание на обломке ветки. Оно было кратким: имя, место, день и слово «один». Потом он повернулся к человеку, который принес весть от принца. Помочь ему не составит труда. Сейчас в Уснехе гостили трое из четырех великих вождей, и они, конечно, не откажут Ларине в просьбе испытать барда и хотя бы немного ему заплатить. Если он действительно хорош, весть об этом разлетится достаточно быстро.
– Я могу тебе помочь, – сказал Ларине барду.
А вот письмо Конала его по-настоящему озадачило. Празднества еще продолжались, но в воздухе витала какая-то необъяснимая тревога. Внешне верховный король казался совершенно спокойным, однако те, кто так же хорошо, как Ларине, знал его, сказали бы, что никогда не видели его таким разъяренным. И значит, опасным.
Разумеется, будучи друидом, он мог чувствовать себя защищенным, но осмелится ли он зайти так далеко, чтобы встретиться с опальным принцем? А если Конал просто хочет посоветоваться? Но ведь друг может попросить его передать послание для своего дяди. Готов ли он прийти к королю и объявить, что втайне от него виделся с принцем? Стоила ли того его дружба с Коналом?
Ларине мучительно размышлял об этом весь день и наконец решил ехать. Он был храбрым человеком.
Прошло уже три дня, как они оставались здесь, возле этой укромной заводи. Небольшое озерцо притаилось в тихом месте на склоне горы, питалось оно от маленького ручья, а с дальнего берега, где рос высокий ясень, его кристальная вода тонкой лентой струилась через каменистый гребень и устремлялась в извилистое ущелье внизу. Окрестные склоны густо заросли лесом. Никто сюда не забредал. Конал соорудил шалаш. Они ловили в озере форель, некрупную, но очень вкусную. В первый же день Конал ушел и вернулся только на следующее утро с немалыми припасами и дровами для костра. Дейрдре тем временем постирала в ручье их одежду.
Погода стояла прекрасная, и ничто не предвещало, что в ближайшие дни она переменится. Небо было безоблачным, легкий утренний ветерок почти стих. Конал выстругивал из палки копье для ловли рыбы, когда Дейрдре небрежно поинтересовалась, собирается ли он и этим вечером спуститься в долину.
– Нет, – тихо ответил он, – еды у нас достаточно. Но завтра, – добавил он, – я уйду на несколько дней.
Вскоре он зашел в воду и приготовил копье, выжидая, когда появится рыба.
Теперь она знала, что делать. И почему-то была уверена, что сделать это нужно непременно сегодня.
Сразу после полудня они сели есть. Дейрдре зажарила на костре двух пойманных Коналом форелей и к ним запекла бобы и чечевицу. Накануне принц принес еще и большую флягу эля, и они немного выпили из нее. На сладкое были даже лепешки с медом. Когда принц с довольным видом улегся на траву, Дейрдре негромко сказала:
– Конал, мне очень повезло, что нам удалось бежать. Ты спас мне жизнь.
– Да, наверное, так и есть, – согласился принц, глядя в небо. – Королева – ужасная женщина.
– Даже если бы не ее угрозы, я ни за что не вернулась бы к королю. Кроме тебя, мне никто не нужен.
– И все же, – принц повернул голову, чтобы посмотреть на девушку, – если люди короля нас поймают, они могут меня убить. А тебя отвезут обратно, ты же знаешь. – Он улыбнулся. – Король ведь может развестись с женой и отослать ее. Тогда ты будешь в безопасности.
Но Дейрдре лишь отрицательно помотала головой:
– Я никогда не буду принадлежать королю, Конал. Лучше я покончу с собой. – Это прозвучало так просто и естественно, что он сразу поверил ей.
– Ох! – выдохнул он и снова уставился в небо.