Ирландия

Резерфорд Эдвард

– Он принял благородную смерть, – сказала она. – Ты можешь им гордиться.

Дейрдре уже готова была склонить голову и пробормотать что-нибудь вежливое, но гнев все-таки взял над ней верх, и она не смогла сдержаться.

– Гордиться мертвецом?! – воскликнула она. – Какой мне от этого толк, когда я буду сидеть одна в Дуб-Линне!

– Ты ведь знаешь, у него не было выбора.

– Был! – яростно огрызнулась Дейрдре. – И он его сделал. Только выбрал он не меня и не своего ребенка, так что мне все равно.

На этот раз она зашла слишком далеко и сама это понимала. Она оскорбляла королевский сан, друидов, саму Тару. И отчасти с вызовом, отчасти со страхом Дейрдре

ждала гнева королевы.

Но королева молчала. Чуть наклонив голову, она словно думала о чем-то. А когда заговорила, глаза ее не смотрели на девушку.

– Разве ты не знаешь мужчин, Дейрдре? Они всегда нас покидают.

С этими словами она повернулась и ушла.

IV

В день зимнего солнцестояния в рате своего отца в Дуб-Линне Дейрдре, как и ожидала, родила сына. Мальчик был вылитый Конал. Только Дейрдре не знала, рада она этому или нет.

Весна выдалась прекрасная, как и наступившее следом лето. Урожай, хотя и не был особенно богат, не погиб. Люди говорили, что все это благодаря Коналу сыну Морны, племяннику верховного короля, который умилостивил богов.

Патрик

450 год

Его первый приезд оказался неудачным, и те, кто отослал его назад, решили, что на этом далеком западном острове он ничего не добьется. И все же после его появления все изменилось.

Он оставил записи о своей жизни, но записи эти содержали в основном исповедальные мысли о его служении, а вот о самой жизни говорили очень мало. Рассказов о нем существовало множество, но почти все выдуманные. Доподлинно не известно ни время его миссии, ни имена правителей Ирландии, с которыми он встречался, ни даже место, где он обосновался. Есть лишь догадки и домыслы.

Но святой Патрик существовал. В том нет никаких сомнений. Он родился в семье мелкого британского аристократа. Еще мальчиком недалеко от родного дома, где-то в западной части Британии, его похитили ирландские разбойники. Несколько лет его продержали на острове в рабстве, там он в основном ухаживал за скотом. Потом ему удалось бежать и перебраться за море, к своим родителям. Однако к той поре он уже избрал религиозный путь. Какое-то время он учился в Галлии, смог даже побывать в Риме. Он пишет, что некоторые служители Церкви считали его обучение недостаточным просто потому, что он прерывал учебу. Но в таких утверждениях, пожалуй, есть некоторая ирония, потому что его записи выдают и литературные, и политические знания. На западный остров его отправили по его собственной просьбе. И вот он вернулся, уже будучи епископом, туда, где когда-то был рабом.

Почему ему так хотелось вернуться туда? В своих записях он утверждает, что видел некий сон и во сне слышал голоса взывавших к нему островитян, которые умоляли его привести их к истинной вере. В подлинности этих записей сомневаться не приходится: в раннем христианстве есть много свидетельств о сверхъестественных видениях и голосах, и даже до сих пор такое случается. Для Патрика это переживание оказалось решающим. Он умолял дать ему возможность отправиться с опасной миссией.

Дата, которая традиционно считается датой его прибытия в Ирландию, – 432 год от Рождества Христова – всего лишь предположительная. Но именно в течение тех десятилетий, что последовали за крушением Римской империи на западе, епископ Патрик начал свою деятельность. Он не был первым миссионером, добравшимся до ирландских берегов: в Манстере и Ленстере в то время уже существовали христианские общины. Но он, пожалуй, был первым миссионером на севере,

если действительно обосновался неподалеку от Армы в Ульстере, где король, вытесненный с большинства своих земель могучим кланом Ниалла, полюбил епископа настолько, что взял его под свою защиту.

О подлинных проповедях святого Патрика достоверных сведений не сохранилось. Его знаменитая проповедь, в которой он объяснял тайну Святой Троицы, сравнивая ее с трилистником, всего лишь красивая легенда, однако истинных свидетельств того, что он говорил нечто подобное, не существует. Но ведь нет и свидетельств того, что он этого не говорил. О личности же самого святого Патрика и его манере проповедовать можно сказать уже больше. Будучи человеком скромным, как и все, кто живет духовной жизнью, он тем не менее требовал уважения к своему сану епископа Святой Церкви и получал это уважение, сравнимое лишь с тем, которого удостаивались кельтские принцы.

Из своей миссии в Ульстере он отправился на запад и основал вторую миссию, в Коннахте. С христианами, живущими на юге острова, он тоже наверняка время от времени встречался.

И разве не мог он в своих странствиях по древним дорогам однажды пересечь устье Лиффи по Плетеной переправе и оказаться в маленьком рате рядом с Дуб-Линном?

История об этом умалчивает.

Теперь это могло случиться в любой день. Все знали: Фергус умирал. Падали осенние листья, и вождь был готов уйти.

И вот он созвал всех своих родных. Что он хотел сказать им?

Фергус правил в здешних местах так долго, что большинство жителей и не знали других вождей. С возрастом его проницательность и мудрость лишь возрастали. Со всей Долины Лиффи люди приходили к нему за правосудием, а территория вокруг Аха-Клиах для всего Ленстера всегда была известна как Земля Фергуса. Дейрдре все двадцать лет после смерти Конала преданно вела хозяйство в доме отца. И в этот последний томительный год она заботливо ухаживала за ним, с грустью глядя, как постепенно слабеет его некогда могучее тело. Даже теперь, когда он стал совсем беспомощным и дни его были сочтены, она старательно делала все, чтобы немощь не унижала его, и Фергус был трогательно благодарен ей за это.

– Если я достиг столь преклонного возраста, Дейрдре, то лишь благодаря тебе, – часто говорил он дочери в присутствии ее братьев.

Но она считала, что сама должна быть благодарна отцу за тот покой, что он подарил ей. Двадцать лет покоя рядом с Лиффи. Двадцать лет прогулок вдоль ее вод, к открытому песчаному берегу залива и мысу, который она так любила. Двадцать лет для того, чтобы вырастить ее сына Морну под надежной и нежной защитой гор Уиклоу.

Морна сын Конала. Тот, кого все любили. Тот, кого все защищали. Тот, кого все прятали. Морна: ее будущее. Все, что у нее было.

После смерти Конала мужчин у нее не было. И не потому, что она не чувствовала такой потребности – иной раз она готова была кричать от отчаяния. Дело было в самих мужчинах. Поначалу Дейрдре казалось, что она может найти кого-нибудь на одном из больших праздников.

– Ты не найдешь другого Конала, – предупреждал ее отец.

Однако она не теряла надежды, что какой-нибудь молодой вождь увлечется ею. По крайней мере, за то время, что Дейрдре была с Коналом, она приобрела уверенность в обращении с мужчинами. И высоко держала голову. Она видела, что все еще способна нравиться. Но хотя люди были с ней вежливы – все-таки сам король когда-то выбрал ее в невесты, – держались они с осторожностью. Принц, который принес себя в жертву, вызывал благоговение, но вот его женщина, причина всех бед, пугала их.