Ирландская принцесса
Шрифт:
Коннал впервые обратился к нему по всем правилам, и у Гэлана сладко заныло в груди. Пусть даже Тайгеран не был Конналу отцом — какая разница? И какой позор — подозревать в неблаговидных поступках его Сиобейн! Ведь она-то никогда не пыталась копаться в его прошлом! Разве одних кровных уз достаточно, чтобы семья стала настоящей семьей? Он прожил полжизни, запрещая себе иметь детей, и только благодаря этому мальчику понял, как не хватает ему собственного сына. Маленького доверчивого человечка, которого так легко сделать счастливым и который не боится говорить то, что думает,
Боковым зрением он заметил, как смотрит на них Сиобейн — со смесью гордости и грусти. Его сердце невольно сжалось — уж не вспоминает ли она об отце Коннала? Нет, хватит, прочь эти черные мысли!
— Милорд?
Гэлан растерянно заморгал, стараясь вспомнить, о чем шла речь.
— Если хочешь, сынок, можешь отправляться спать.
— А я могу стать вашим сыном, милорд? — спросил Коннал, запрокинув голову и глядя ему прямо в глаза.
Горло его свело судорогой — он был не в силах произнести хоть слово, ошеломленный этой невинной, по-детски непосредственной просьбой. Наконец Гэлан выдавил из себя:
— Ты действительно этого хочешь?
— Ну да, — как ни в чем не бывало подтвердил Коннал. — Ведь вы с мамой муж и жена, и по-моему, так будет правильно. Разве нет?
Детский голос дрогнул от страха, и Гэлан, не сразу совладав с собой, молча погладил мальчика по голове.
— Значит, теперь ты первый сын Пендрагона, лорда Донегола!
Коннал серьезно и торжественно кивнул в ответ, и тут же лицо его осветилось улыбкой.
— Доброй ночи, милорд!
Мальчик с достоинством поклонился и отправился к себе. Верная рогатка выскочила из кармана и выглядывала из-под края его туники.
Гэлан дождался, пока он скроется в коридоре, и лишь после этого отважился поднять глаза на Сиобейн. Принцесса низко склонилась над тарелкой, стараясь не показать, что вот-вот готова заплакать. Гэлан шепнул ей на ухо:
— Я не мог ему отказать!
— Я рада, действительно рада! — Она отпила несколько глотков вина. — Спасибо, Гэлан!
Он ласково взял ее за подбородок.
— Посмотри на меня, любовь моя! — Она подняла на мужа испуганный, тревожный взор. — Что с тобой?
— Мне все еще кажется, что ты мне не веришь!
— Но я верю тебе и знаю, что ты мне верна! — без запинки ответил он.
— Но ведь доверие — слишком хрупкая вещь, Гэлан! — напомнила Сиобейн с тоскливо сжавшимся сердцем.
— Со временем оно окрепнет! — решительно промолвил он, не в силах оторвать взгляд от ее прекрасного лица — словно перед долгой разлукой. Покосившись на Рианнон, Гэлан вдруг вспомнил ее мрачное пророчество. Нет, он погибнет, если потеряет свою жену, он сойдет с ума, если она не примет его таким, каков он есть, со всеми недостатками и ошибками, — и не простит искренне, всем сердцем! — Я знаю, что подверг тебя незаслуженному…
— Я тоже в этом виновата! — перебила Сиобейн, ласково прижав палец к его губам.
Внезапно принцесса опустилась перед ним на колени. Гэлан растерялся и не успел остановить ее. Все в зале ошеломленно застыли: и слуги, и воины, и гости,
Музыка смолкла. Повисла напряженная тишина.
— Черт побери, что это ты вытворяешь? — прошипел Гэлан.
Он протянул руку, чтобы поднять ее с пола, но она поймала его ладонь и с неожиданной силой прижала к сердцу.
— Я, Сиобейн, жена Пендрагона и дочь Эйрин, — зазвучал под древними сводами ее звонкий голос, — заявляю сегодня перед лицом своего клана… — она обвела взглядом обращенные к ней знакомые лица и снова обернулась к супругу. — что клянусь быть верной тебе, господин мой супруг, Гэлан Донегол!
Не в силах вымолвить ни слова, он молча смотрел на запрокинутое к нему лицо.
А принцесса потянулась к нему, не сводя пылающего взгляда, и провела пальцами по его щеке и губам.
— Отныне тебе принадлежит моя жизнь, моя вера и… моя любовь! Ибо весь остальной мир не нужен мне без тебя. — Она погладила его по руке. — Это сердце бьется только для тебя. — Ее прекрасные изумрудные глаза повлажнели от слез, губы дрожали. — Я люблю тебя, Гэлан! И буду любить вечно!
Потрясенный, Гэлан молча открывал рот, силясь что-то сказать, но с уст его не слетело ни звука. Судорога свела ему горло, а сердце билось так неистово, что казалось, вот-вот разорвется.
— Будь я на его месте, — проронил в неловкой тишине сэр Рэймонд, — я бы ее поцеловал!
Гэлан подхватил принцессу за талию и усадил к себе на колени. Она обняла его за шею.
— Я люблю тебя, Сиобейн, — вымолвил он, осторожно отводя с ее лба рыжий локон.
Едва удерживаясь от слез, она ответила ему ласковой, трепетной улыбкой.
— Я очень на это надеюсь! Их губы сомкнулись.
Зал разразился приветственными криками.
Рэймонд Де Клэр откинулся в кресле, громко хохоча:
— Так-то лучше, черт побери!
Лохлэнн смотрел на них как зачарованный. Рианнон украдкой смахнула слезу и кивнула через стол довольному Де Клэру, а потом перемигнулась с Дрисколлом, улыбавшимся во весь рот.
В общий гул голосов вплелся чей-то звонкий смех, и Сиобейн заметила на лестнице Коннала, прыгавшего от восторга. Принцесса помахала ему и опустила голову на плечо мужу.
— Ты вовсе не обязана была так поступать, — шепнул он.
— Очень даже обязана! — Она заглянула ему в лицо и погладила по щеке. — Ты заслужил право на мою клятву, Гэлан! Впервые я дала ее во время брачного обряда, но сегодня я дала ее от всего сердца!
— И я очень ценю это, любимая!
— Еще бы тебе не ценить! — С довольным вздохом она поерзала у него на коленях, устраиваясь поудобнее.
Праздничный ужин продолжался, кружки снова и снова наполнялись элем, и за столом звучали приветственные тосты.
Вдруг Сиобейн выпрямилась и удивленно прошептала:
— Милорд?
Она почувствовала под собой его затвердевшее копье и старалась не задевать его лишний раз, чтобы не довести до беды. Гэлан лишь беспечно улыбнулся в ответ.
— Сама виновата! — Он привлек ее к себе и прошептал: — Если бы в этом зале не было полно людей, я мог бы взять тебя, не сходя с места, прямо на столе!