Ирония фарта
Шрифт:
Неприметно
Все равно все случилось бы так,
Слишком разные мы с тобою,
Ты — свет Луны, а я — заря,
Ты не принял меня такою.
Видишь, птицы в небе парят,
Опьяненные чувством свободы,
С ними вместе теперь и я,
Без оков путешествую с ветром.
Неприметно — была и ушла,
Неприметно, больше ты обо мне не вспомнишь,
Неприметно, да и как быть с тобой я могла?
Неприметно, зная, что все равно прогонишь.
Ты нашел свою лунную тень,
На тебя она больше похожа.
Ты
Счастлив ты, и, поверь, что я тоже.
Давай прошлое все растеряем,
Будем жить и лишь иногда
Взгляд наивный друг другу подарим,
Случайно встретившись где-то.
2
Константин был в бешенстве. Он сидел в кресле, изредка тер рукой лоб, покусывал губы. В такую ситуацию он еще не попадал никогда и пытался разобраться, что он сделал не так, где допустил просчет. Казалось бы, он никому не давал никаких опрометчивых обещаний, а тем более гарантий. Но, тем не менее, все случилось. Телеканал “Winner” задумал провести творческий вечер Константина Гармадзе, уже был дан анонс, арендован зал, велись переговоры с артистами. Если бы дело происходило где-нибудь в глубинке, по которой по старой памяти с успехом катаются десятки «Миражей» и «Ласковых маев», то это еще можно было понять и как-нибудь постараться уладить. Но здесь, в Киеве!
Искренние надежды Константина на то, что после «Конвейера славы» его оставят, наконец, в покое, пока не оправдывались. Практически параллельно с «Конвейером славы» шла работа над саундтреком к фильму «Тусовщики», который фактически представлял собой самостоятельный, местами даже оторванный от действия на экране, мюзикл. Работа с актерами, занятыми в фильме, многие из которых не умели петь вовсе и тем более не имели представления о том, как это делается профессионально, отняла у Константина много сил. А теперь — очередная сверхзадача.
— И что вы решили? — поинтересовалась Натали, когда Константин уже немного успокоился. — Откажетесь?
— Понимаешь, я бы отказался, но боюсь, что это провокация. Возможно, все и было подгадано так, чтобы я поскандалил и отказался.
— Вы уверены в этом?
— Нет, но этого исключать тоже нельзя. Я уже позвонил ребятам, мы готовимся. И для тебя работа есть.
Натали уже не удивлялась тем новым и новым заданиям, которые ставил перед ней Константин. Как-то она размышляла об этом и пришла к выводу, что не смогла бы работать как многие, монотонно изо дня в день, выполняя одно и то же. Ей казалось, что в этом случае она смогла бы выдержать пару недель, не больше. Ей было не совсем понятно, как люди выдерживают многочасовые смены в магазинах, в кафе и ресторанах, на заводах и в мастерских. Она удивлялась их терпению и усидчивости, хотя эти качества Натали как музыканту тоже были присущи.
Натали не считала себя творческим до мозга костей человеком. В каких-то других сферах она вполне возможно тоже бы добилась успеха. Но все же именно то, чем она занималась сейчас, более всего подходило ей по духу, по настрою. Натали вспомнила родителей. Папа рисовал и всегда искренне радовался, когда у него получалось создать что-то действительно интересное и необычное,
— Деньги не главное, — говорила мама, когда папа Натали намекал ей на, мягко говоря, не слишком высокую заработную плату учителя. — А, скажи, чем бы я еще занималась в жизни? Да и, в конце концов, немного можно подзаработать репетиторством.
— В том то и дело, что немного, — отшучивался папа и изображал, как будто он смотрит в микроскоп и под значительным увеличением разглядывает мамину зарплату. — Ого, какая огромная! Однако!
— Да прекрати ты дурачиться, — мама щелкала папу пальцем по носу.
— Да я не дурачусь и даже не смеюсь над тобой, — весело говорил папа. — Разве не из-за этого я женился на тебе? Разве могу себя представить с другой? А?
— А что я здесь должна ответить? Да? Нет? Не знаю? — мама хитро улыбалась.
— Ну, ты же скромная у меня, — папа старался говорить тише. — Скажи, что не знаешь. Я приму и такой ответ.
— Ах, ты… — маму начинало распирать от смеха. — Иди к своим картинам, не мешай готовить, а то заболталась тут с тобой.
— Слушаюсь и повинуюсь, — говорил папа и делал поклон. Вслед ему летела тряпка.
Мама, думая, что за дверью никого нет, едва сдерживая смех, подходила, чтобы взять повисшую на дверной ручке тряпку и положить ее на место.
— Простите, моя принцесса, — слышалось из-за двери.
Натали все чаще вспоминала разные курьезы, происходившие в их доме. Ей непременно хотелось чем-то быть похожей на родителей.
— Натали, давай работать, — Константин смотрел на нее строго, держа в руках наушники. — Как-то ты сегодня не настроена, по-моему.
— Настроена, просто родителей вспомнила, — призналась она.
— Я тебе уже много раз говорил, Натали, — вздохнул Константин. — Что твои родители тобой очень бы гордились. И будут гордиться еще больше, если ты возьмешь себя в руки и сосредоточишься. Прости, что я так, но сейчас это более чем актуально.
— Я понимаю, — ответила Натали. — Все понимаю.
Мне не дает покоя одна вещь. Задаю себе вопрос — а что я буду делать в жизни? Смогу ли я быть образованным человеком и помогать людям, как это делали мои родители. Смогу ли я что-то делать не на ощупь, а своими знаниями? Я окончила школу, время пролетело быстро. А что теперь? Многие из детдома поступили куда-то учиться. Одно время я считала, что пойду учиться музыке. Но музыка уже стала частью моей жизни.
В редкие дни пребывания в Петербурге Натали поделилась своими мыслями и соображениями с Колей — единственным человеком, кто безоговорочно поддерживал все ее устремления. Они сидели в комнате Коли, пили чай с шоколадкой, отламывая по очереди от нее по кусочку. Несмотря на то, что фактически Натали давно вела свою жизнь за пределами детского дома и не была стеснена в средствах, никакой звездной болезни и того, что называют головокружением от успехов, за ней заметить было невозможно. Коля, как оказалось, разделял ее взгляды на продолжение учебы.