Ирония фарта
Шрифт:
— Нет, надо успокоиться, — говорила себе Натали, включая ноутбук. — Надо взять себя в руки, иначе все может зайти слишком далеко.
Натали и вправду зарабатывала довольно много. Она могла себе позволить пообедать там, где хочется, не задумываясь о цене, купить какие угодно вещи и украшения, не особо себя ограничивая, съездить отдохнуть. Но все это мало ее интересовало. Она оставалась такой же скромной, какой и была до знакомства с Константином. Конечно, что-то в ее жизни поменялось, но не настолько, чтобы заподозрить, что деньги сыграли в этом какую-то роль.
К тому же она не считала дядю Рудольфа родственником. То есть формально
Дядя Рудольф был неприятен Натали как человек. Его занятия были для нее омерзительны. Когда она, будучи в Америке, убедилась, что его бизнес, мягко говоря, не совсем легален и построен, судя по всему, на контрабанде чего-то и проведению этого чего-то через американскую таможню, то это неприятное ощущение нахлынуло с новой силой. Тем более она слышала, каким тоном он общается по телефону то ли с подчиненными, то ли с партнерами. Ничего общего с дядей Рудольфом у Натали быть не могло — об этом она и решила ему написать.
«Здравствуй, дядя Рудольф. Твои обвинения в том, что я зазналась, совершенно беспочвенны. У меня не так много денег, как может показаться. Все они заработаны честным путем, и мне нечего стыдиться. Я никому ничего не должна. И ты мне ничего не должен. Я добилась всего сама, мне никто не помогал в трудную минуту и не помогает сейчас. Я много работаю. У нас с тобой нет ничего общего. Давай жить каждый своей жизнью, не мешая друг другу. Натали».
Меня снова бросает в дрожь, когда я понимаю, что дядя Рудольф следит за мной. Как будто я все еще сижу в аэропорту, там, в Чикаго, и молюсь, чтобы посадку на рейс объявили как можно скорее. Я пытаюсь понять, как дядя узнал, что я работаю и неплохо зарабатываю. Думаю, он знает и про Константина. И кто ему дал адрес моей электронной почты, если его знают всего несколько человек? Хотя, у дяди наверняка все схвачено, раз он занимается там в своей Америке какими-то махинациями. Разве теперь я могу чувствовать себя в безопасности? Нет. Что от него можно ожидать? Да всего, чего угодно. Скорее бы закончился «Конвеєр слави»! Конечно, мне хочется работать, очень хочется. И нравится. И ребята отличные. Но я так жду встречи с Андреем!
Андрей, 21: Привет, я все жду тебя, а тебя нет(((
Натали, 19: Привет. Прости, заработалась и неприятности всякие.
Андрей, 21: Это дело житейское. Забудь. Бывает. А ну-ка улыбнись!
Натали, 19:)))
Андрей, 21: Ты точно улыбаешься или просто от балды мне тут смайлики рисуешь?
Натали, 19: Конечно, улыбаюсь! Я не могу писать одно, а делать другое. Совесть не позволит тебя обманывать. Да и зачем?
Андрей, 21: А можно я задам тебе один вопрос?
Натали, 19: Задавай. Надеюсь, он приличный?
Андрей, 21: Конечно, приличный. Скажи, а кем
Натали, 19: Мама была учительницей русского языка и литературы. Давала частные уроки. Играла на пианино, рисовала, но совсем немножко. А папа был художником. Он классно рисовал! И меня научил рисовать. Он рисовал и для души, и под заказ, и какими-то оформительскими работами успешно занимался.
Андрей, 21: Понятно, в кого ты такая творческая))) Скажи, у нас есть шанс увидеться-то вообще?
Натали, 19: По идее примерно через месяц съемки заканчиваются, у меня должен быть небольшой отпуск. Завтра у Константина узнаю.
Андрей, 21: Интересно, он отпустит тебя?
Натали, 19: Ну, он же не Синяя Борода! Конечно, отпустит. И я к тебе приеду.
Андрей, 21: Обещаешь?)))
Натали, 19: Обещаю! Только мне и с учебой немного нужно постараться, но думаю, что это будет уже после нашей встречи. У меня куча долгов накопилась, пара рефератов не сданы. Да и на занятия я же не ходила.
Андрей, 21: Сессия по идее в январе у тебя?
Натали, 19: Да, в январе.
Андрей, 21: Встретим вместе Новый год? Он уже скоро. Ты помнишь об этом?
Натали, 19: Помню. Скоро годовщина гибели родителей и брата.
Андрей, 21: Прости, что снова напомнил.
Натали, 19: Не извиняйся. Все хорошо. А вдруг я приеду к тебе, а тебя тоже на работе озадачат по полной программе? Буду совсем одна(((
Андрей, 21: Я знаю, кто тебя будет развлекать.
Натали, 19: Пёсик?
Андрей, 21: Угадала. И еще я тебя с родителями своими познакомлю.
Натали, 19: Интересно))) Чувствую, что у тебя все серьезно.
Андрей, 21: Конечно, серьезно. А кому нужны несерьезные отношения? Я уже тебе говорил, когда мы только начали общаться, что меня такие не интересуют. Просто смысла в них никакого нет, вот и все. Согласна?
Натали, 19: Ага))) Слушай, я, наверное, пойду.
Андрей, 21: Нет, останься со мной, Натали. Еще совсем чуть-чуть. Хорошо?
Натали, 19: Ты говоришь прямо как во сне)))
Андрей, 21: Любопытно. Значит, во сне я не только тебя соблазняю, но еще и говорю тебе что-то?
Натали, 19: А одно другому и не мешает.
Андрей, 21: Слушай, а давай созвонимся прямо сейчас?
Натали, 19: Уже поздно, давай завтра.
Андрей, 21: Нет, сейчас. Совсем на минутку. Напиши свой номер телефона.
Натали, 19: Нет уж, в таком случай ты пиши свой. Сейчас я тебя наберу. Но учти, только недолго.
Это «недолго» продолжалось почти час и закончилось только потому, что у Натали стал разряжаться телефон. Слишком о многом хотели сказать эти двое друг другу, слишком долго ждали этого момента, а до этого долго сомневались, не ошибка ли это, действительно ли они подходят друг другу. Им хотелось строить совместные планы на будущее. Думать, как они будут вместе, встретятся, привыкнут друг к другу. Как Натали научит Андрея играть на пианино, а Андрей будет учить ее водить машину. Как они проведут вместе новогодние праздники, а ближе к лету или летом в очередной отпуск отправятся куда-нибудь на море. Натали было любопытно, сбудется ли то, что она видела во сне. Андрей же признался, что ему все равно, куда ехать, главное, чтобы Натали была рядом. Они пожелали друг другу спокойной ночи в тот момент, когда телефон Натали стал издавать короткие гудки, которые свидетельствовали, что аккумулятор вот-вот сядет. На часах была почти полночь.