Исцеление
Шрифт:
— Замечательный бассейн!
Они выпили, Александр махнул одному из охранников, которые стояли вдалеке, у входа в бассейн, тот подошел, поставил дипломат у столика и вернулся на место.
— Здесь 50 тысяч, они ваши и огромное человеческое вам спасибо за маму. Даже какой-то комплекс развился — все кажется, что я не смогу с вами рассчитаться за оказанную услугу.
Александр подцепил вилкой кусок буженины и спокойно пережевывал ее, словно не он только что подарил 50 тысяч и говорил о комплексе.
— Понимаешь, Саша, Дюма-отец
— Но ты даешь, доктор, — Александр выплюнул недожованную буженину, засмеялся, — второй раз ставишь меня в неловкое положение. Видимо таков удел дураков и гениев.
— Дурак — на то и дурак, Саша, что его нельзя поставить в неловкое положение, — усмехнулся Михайлов, — хорошо у тебя здесь, — сменил он тему, — тепло и уютно, что еще нужно человеку?
Александр налил рюмки.
— Давайте выпьем, Николай Петрович, — перешел он снова на вы, видимо, и не замечая этого, — хороший вы человек и очень хочется мне подружиться с вами, сделать что-то доброе и порядочное. Время великая вещь в умелых руках и надеюсь, оно покажет, что я истинно стремлюсь к этому.
Он опрокинул рюмку и спросил:
— Вы говорили, что вам не дают работать, поделитесь со мной…
— Это не совсем так, Саша, — перебил его Михайлов и рассказал немного о себе и своих посещениях Лаптева.
— Я подумаю над этим вопросом и завтра позвоню вам, а сейчас давайте отдыхать — все неприятное в сторону.
Он подозвал охранника, что-то шепнул ему на ухо и когда тот удалился, пояснил:
— Вам нужен сотовый телефон, через пару часов его привезут. Неудобно, когда мой друг без трубы, — Александр засмеялся.
Появились девушки и начали ухаживать за мужчинами…
Михайлов открыл глаза и огляделся, он лежал на огромной кровати, в спальне никого не было. Вчера бритоголовый привел его сюда, правильнее сказать принес, кто его раздел, он уже не помнил.
На тумбочке стоял дипломат и лежал мобильник, одежда, аккуратно сложенная, находилась рядом на стуле, на другом — предусмотрительно оставленный халат.
Он накинул его и направился в душ, голова трещала. Контраст холодной и горячей воды медленно помогал, голова стала гудеть меньше. Надо еще поплавать… все-таки, как хорошо, что есть бассейн, минут через пять он вышел. Лена встречала его с подносом, на котором стояла рюмка водки и несколько долек лимона.
— Доброе утро, Николай Петрович.
— Доброе утро, Лена, — он выпил водку и закусил лимоном.
Самочувствие к нему возвращалось.
— А где Саша?
— Он час назад уехал, просил позвонить, — Лена набрала номер и протянула трубку.
— Алло, Саша?
— Приветствую, Николай Петрович, как самочувствие?
— Спасибо, принял душ, искупался, прихожу в норму, так сказать.
— Пока отдыхайте, я в три часа заеду за вами, до встречи.
— Счастливо, — Михайлов отдал трубку, — Лена, сделай мне крепкий кофе, сколько сейчас времени?
— 10 часов.
— Я буду в спальне, поваляюсь чуток.
Он поднялся на второй этаж и зашел в спальню. Одна из девушек поправляла постель, взбивая подушки.
— Я Таня, — ласково улыбалась девушка.
Полупрозрачный восточного типа светло-коричневый халатик придавал ее длинным ножкам особую изящность, узкая талия подчеркивала округлые бедра.
Таня наклонилась, расправляя покрывало, халатик приподнялся, слегка оголяя белоснежные незагорелые ягодицы, бросающиеся в глаза на фоне бронзовых ног.
Красивая фигура и смазливое личико не притягивали его, он отметил красоту форм и подумал об Алле Борисовне с Викой, в груди вырастало волнение.
Вошла Лена, неся поднос с кофе и легкий завтрак, одетая в такой же полупрозрачный халатик, но зеленого цвета, под которым ничего не было.
Михайлов устроился по-турецки на кровати, Лена налила кофе. Медленно жуя хлеб, густо намазанный икрой и колбаску, он наслаждался, иногда прикрывая веки. Татьяна, севшая сзади, теплыми пальцами слегка перебирала мышцы его шеи, медленно переходя на плечевой пояс и все более сдвигая халат. Он вынул руки из рукавов и мелкими глотками пил кофе. Лена легким движением пальцев, едва прикасаясь, пробежалась по внутренней поверхности его бедра, будто ток пронзил его мышцы, уходя в промежность и вырастая бугром на плавках. Перед глазами встали Алла Борисовна с Викой. Может видение уйдет с напряжением…
Кофе расплескалось, Лена взяла салфетку, но капельки с живота стала убирать губами. Чувствуя дрожание ее языка, он откинулся на спину, приподнимая таз. Плавки быстро исчезли с него, Лена наклонилась над ним, и он мощно вошел в нее снизу. Запрокидывая голову назад, она постанывала все громче, пока, наконец, не закричала от пульсирующего внутри молота.
Михайлов закурил сигарету, девушки с разных сторон по очереди затягивались дымом.
Выкурив одну на троих, Татьяна, нежно касаясь сосками его груди, стала опускаться ниже и ниже. За ней, внутри его, медленно катилась теплая волна, ища выхода и, найдя его, поднялась ввысь.
Опрокинув ее навзничь, он вошел в нее, наслаждаясь медленными глубокими движениями, которые становились все резче и быстрее, дыхание тяжелело и замерло, трепещущее тело отдавало последние соки.
Лежа на спине с прикрытыми веками, он представил себе шум прибоя, вокруг щебетали русалки, ласково прикасаясь к нему своими плавниками и сберегая покой, медленно превращаясь в расплывчатые, но узнаваемые родные лица. Ему захотелось быть с ними, обнимать и ласкать их, его опять охватывало желание. Михайлов открыл глаза, увидел Татьяну с Леной — желание исчезло.