Исцеляющая сила эмоций
Шрифт:
Поскольку наши знания о теле возросли, возрос и объем этих знаний. И хотя мы должны бы стать мудрее и здоровее от всей этой практической деятельности, в целом область телесной терапии сегодня настолько перегружена альтернативными, производными и производными от производных направлениями, что даже хорошо информированному потребителю этих услуг, заботящемуся о своем здоровье, необходимы какие-то критерии для выбора одного направления из многих имеющихся.
Для начинающих сам термин «телесные техники» проблематичен – и полностью неуместен, скажем так, поскольку при этом кажется, что тело есть человеческий эквивалент какого-то механизма. Можно возразить, что правильным названием было бы «телесно-духовные техники», поскольку весь смысл их применения заключается в том, чтобы восстановить важнейшее единство этой системы для равновесного функционирования.
«Все, что выбивает вас из ваших привычных схем мышечной или сенсорной активности, может рассматриваться как правомерная телесная техника», – говорит Кен Дичтвальд, автор бестселлера 1977 года «Тело– разум». Как он высказался в интервью журналу «Медицинская самопомощь», «для некоторых людей это может означать спортивные занятия или массаж; для других – просто тихий и спокойный отдых в неподвижности. Тот факт, что нет «единственно правильного способа», – вот что делает эту сферу такой захватывающей. Вместо некоего набора правил, которым должно следовать, есть реальная свобода эксперимента».
Дичтвальд стал ревностным приверженцем телесных техник в 1970-м, в качестве новообращенного в Эсалене, когда руководитель семинара, после изучения его обнаженного тела, единым духом отчеканил историю всей его жизни, как будто телепатически пронзил его взглядом насквозь. Сверхъестественным специалистом по характерному анализу был д-р Джон Пьерракос, ученик прославленного психотерапевта Вильгельма Райха и основатель – вместе с другом и соратником Александром Лоуэном – школы телесных техник, известной как биоэнергетика. Фактически во многом недооцененный Райх, сам бывший протеже Фрейда, был предтечей всех ныне известных эмоционально-ориентированных видов телесной терапии, от рольфинга до радикса. Именно он был первым, кому пришло в голову взглянуть выше и дальше психоаналитической кушетки, чтобы разглядеть то, что говорит тело пациента.
Именно Райх открыл, что психоэмоциональные конфликты и блоки стремятся угнездиться в мускульной ткани, образуя то, что он логично наименовал «мышечный панцирь». Когда он начал работать над ломкой этого панциря при помощи дыхательных упражнений и физических манипуляций – удивительно смелое действие в те времена, когда психотерапию представляли исключительно «говорящие головы», – он обнаружил, что так гораздо легче справляться с сопутствующими неврозами. По существу, он вновь открыл то, что в восточной медицине было известно тысячи лет: что разум и тело едины и к ним можно подходить как к континууму – когда психическое здоровье отражается на физическом и точно так же наоборот.
Должен признать, что поначалу, когда сегодняшнее всеобщее увлечение телесными техниками только еще разворачивалось, я отнесся к нему с некоторым подозрением. Все это хорошо для тех, у кого реальные проблемы, думал я – тот, кто мучается от хронической боли, действительно в этом нуждается, – но тому, кто не настолько придавлен бедой, незачем так потворствовать своим слабостям. И только когда целую зиму мне пришлось справляться с постоянной головной болью, профессиональным выгоранием и с писчей судорогой, казавшейся непреодолимой, – только тогда я хотя бы решил попробовать. Трудно было даже представить кого-то более закрепощенного, чем я в той ситуации. Самый мой длинный маршрут – и метафорически, и в ином смысле – пролегал от кровати к пишущей машинке. Писательство и навязчивые мысли и навязчивые мысли про писание – все это, как я обнаружил, обеспечивалось одним и тем же психологическим замкнутым кругом – замыкали все мои ощущения на голове, то есть я стал как бы бестелесным (не в духовном смысле). Так что я сделал решительный шаг: я решил заняться собственным телом – как для целей научного исследования, так и для собственного удовольствия. За одну короткую зиму я перепробовал не менее дюжины видов телесной терапии – не лучший способ извлечь из нее пользу, как скажет вам любой профессионал, но зато отличный способ осмотреться на местности. [Далее прилагаются четыре обстоятельных обзора.]
Рольфинг: обнажение физической и душевной боли
Жить в Калифорнии и не подвергнуться рольфингу – это как если бы вы приехали на Кони-Айленд и не стали кататься на тамошних аттракционах. Увы, но оба испытания имеют свойство вызывать в равной степени ужас и восторг.
То, что рольфинг может быть болезненным, общеизвестно. То, как рольферы объясняли это Кену Дичтвальду, он передал так: «Сама их работа не причиняет боль, она скорее выявляет боль, которая хронически живет внутри тела-разума». Это утешение не спасло его от ощущения, что руки врача проникали глубоко внутрь его брюшной полости, как пара «жгущих паяльных ламп».
Сеанс был несомненно целебен (когда прошел приступ рыданий, он покинул кабинет, чувствуя себя «освобожденным от тяжелейшего жуткого эмоционального бремени»). И все-таки я приближался по Сакраменто-стрит к центру рольфера Нейла Пауэрса с немалым трепетом.
Смуглый худощавый мужчина в синих джинсах, он облегчил мне задачу, поскольку затронул тему боли, так сказать, в лоб: «Вам дозволено три вскрика на десять сеансов». Его шутка рассеяла мое преждевременное напряжение: трудно сохранять напряжение в мышцах, когда вы смеетесь. Далее по программе следовало оценить, как я стою и хожу, как распределен мой вес, в какой позе я сплю, занимаюсь ли я каким-либо видом спорта. (Очевидно, эта информация имеет значение; рольфинг базируется на исходном предположении, что скорее строение тела определяет поведение, чем наоборот.) Затем последовала фотосессия – вид спереди, сзади и сбоку для сравнения «до и после» по завершении и краткое разъяснение метода.
Доктор философии Ида Рольф (она скончалась в 1979 году) разрабатывала методику, которую она назвала структурной интеграцией, в течение пятидесяти лет, работая в качестве биохимика в Институте Рокфеллера, а также в других институтах. Истоки рольфинга, насколько они вообще известны, довольно неопределенные. Сама д-р Рольф говорила, что страдала искривлением позвоночника и в юности была предрасположена к диабету. После лечения у остеопата ее осенило создать собственную школу манипулятивной терапии – метод «превращения разлаженного организма в упорядоченную, сбалансированную энергетическую систему, которая способна функционировать в гравитационном поле», как она описывала это в антологии 1978 года «Холистические измерения лечения».
Знаменитый символ рольфинга изображает эту мысль достаточно хорошо: одна груда кирпичиков-сегментов тела выглядит так, как будто двухлетний малыш как попало свалил их друг на друга; другая – прекрасная, четко вертикальная ось делит симметрично уши, плечи, бедра, колени, лодыжки. Главный тезис д-ра Рольф заключался в том, что тело – это «пластический материал»: хотя годы приспособления к «плохо организованной» структуре могут закрепить соединительные ткани тела в неправильной схеме, возможно вправить эти ткани на надлежащие места. «Гравитация – это врач, – писала д-р Рольф. – Рольфер (при помощи манипуляций, устных указаний и взаимопонимания) просто помогает клиентам пользоваться своими телами так, чтобы позволить гравитации действовать во благо». Более того, добавляла она, «тело, если оно не слишком серьезно травмировано, отзывается быстро и «охотно» на такое требование нормализации».
Все это хорошо, но эти кавычки заставили меня понервничать. Как отзовется мое тело в момент истины?
Не слишком плохо, как оказалось. Пауэрс подбодрил меня еще немного, а сам тем временем фактически приступил к работе. «Некоторые работают как фрезерные станки, – сказал он. – Я же – скульптор». Я должен был ему поверить: как только он прижал и надавил своими сильными пальцами на мои ребра, я почувствовал, что части моей грудной клетки смещаются, точно глиняные комья. Его совет также помог: «Не пытайтесь избежать боли, только постарайтесь находиться в процессе. Если это больно, помните, что это пройдет». Между особенно глубокими надавливаниями он ходил по комнате, возился со своими растениями, давая острой боли время стихнуть. К концу сеанса (и пару дней после него) я чувствовал легкую болезненность под мышками, но я также отчетливо чувствовал, как моя масса перераспределяется и выравнивается – удлиняется шея, расправляется грудная клетка. Я мог бы поклясться, что даже дышать мне стало легче. Обычный курс лечения – десять одночасовых сеансов: в течение первых семи в заранее обусловленной последовательности работают с отдельными участками, последние три занимает реинтеграция всего тела вдоль его новых линий. Как известно, люди, прошедшие рольфинг, время от времени возвращаются для проведения повторного курса.