Исчадие ада
Шрифт:
Габриэль кивнул и скинул рубашку. Она права, если он будет истощен, то его надолго не хватит. Фэй осторожно касалась его тела и как ни странно ее пальцы приносили только облегчение.
– Пару гематом, разорваны связки на руке, два ребра слева имеют трещины. Печень увеличена, уверенна - есть внутренние повреждения, но я быстро поставлю тебя на ноги. Повернись.
Габриэль повернулся спиной и вдруг услышал, как сердцебиение Фэй участилось:
– О…МОЙ…БОГ!
– Что там?
–
Фэй принялась лихорадочно что-то искать в ящиках. Наверное, Изгой хорошо его поранил когда швырнул об стену. А что еще там могло быть? Татуировку вроде все видели.
– Габриэль…твоя тату…она светится….и, там карта, древние знаки на языке моих предков. Я должна это записать. Думаю, к вечеру я пойму, что там написано. Это сообщение для тебя, словно они знали, что будет кто-то способный это прочесть. Нечто очень важное. Пару слов я уже разобрала…но мне понадобится время. Откуда у тебя эта татуировка?
– Сколько я себя помню, может я с ней родился.
Габриэль пожал плечами.
– Не шевелись. Не пойму, почему раньше этого не было видно? Когда я оперировала тебя, ничего подобного не наблюдала. Или …да…Ангел Света…рассвет…вот почему именно сейчас. Лучи восходящего солнца упали под правильным углом.
Через несколько минут Фэй сама накинула на его плечи рубашку.
– Я закончила. Еще не знаю точно, что именно там написано, но я постараюсь расшифровать. Там карта, я перечертила план, а названия пока не пойму.
Габриэль застегнул пуговицы и повернулся к Фэй:
– Я думаю, что все это уже не имеет значения.
– Это послание от кого-то, кому было важно, чтобы ты об этом узнал рано или поздно. Поговори с Велесом, а я приготовлю для тебя отвар, а потом займусь этой головоломкой.
Фэй уже хотела было уйти, и вдруг остановилась на пороге, а потом посмотрела на Габриэля:
– Если бы она знала, как сильно ты ее любишь…если бы почувствовала тебя так, как чувствую я, возможно, все было бы иначе.
– Значит мало любил, раз не почувствовала, - ответил Габриэль и набросил куртку его взгляд затуманился, губы сжались в тонкую линию, словно он изо всех сил сдерживал свои эмоции, готовые в эту секунду вырваться наружу.
Фэй вернулась и подошла к парню ближе, заглянула к нему в глаза:
– Мало любви не бывает, бывают маленькие сердца. Твое сердце огромное, Габриэль, и оно принадлежит ей. Но ты медленно умираешь, и если твоя надежда разобьется, то большое сердце, в котором столько нерастраченной нежности, перестанет биться. Диву даюсь как такая жестокая сила, ярость несет в себе столько благородства и добра.
– Оно уже не бьется, Фэй, просто перекачивает кровь, биться начнет, когда Крис вернется домой или остановится если...
Он замолчал и сжал руки
Никаких долбанных "если"…
– Ты найдешь ее. Я в это верю. ТЫ найдешь.
– Найду, утоплю этот город в крови, если потребуется, утоплю весь мир, но найду, клянусь…
– Я знаю.
Фэй погладила его по щеке.
– Ты очень добрый, слишком хорош для этого жестокого мира. Даже твоя злость несет добро. Прости, я сумбурно говорю. Просто я чувствую свет внутри тебя, он светит для всех нас, и пока веришь ты – верят все остальные. Ты несешь нам надежду. Даже мне, той, у кого ее уже не осталось.
***
Габриэль нашел Велеса у озера. Мальчик стоял на берегу и смотрел на рассвет, на то, как лучи солнца нежно окрашивают кромку льда в розовый цвет. Когда парень стал рядом с ним, тот даже не обернулся. Габриэль чувствовал его ауру, она пульсировала, дрожала, меняя все оттенки серого и ярко красного. Гнев, боль, отчаянье и снова гнев, и невыплаканные слезы, а так же мрачное желание уйти…далеко, уйти туда, откуда не возвращаются. Малыш сломался, у него не осталось сил верить и бороться, потому что он всего лишь ребенок, который потерял любимую мать. Пока что единственную значимую женщину в его жизни. Габриэль с трудом сдержался, чтобы не схватить мальчишку и не утащить отсюда насильно.
– Можно, я постою здесь, с тобой?
Мальчик ничего не ответил, только дыхание участилось. Нет, он не хочет чтобы ему мешали. Вторгались в его пространство. Он слишком зол на весь мир и одинок. Он растерян. Настолько лишен возможности справляться с горем, что все его нервы обнажены и каждая мысль причиняет еще большие страдания.
– Выпусти ее, дай ей волю.
Мальчик вздохнул глубоко, но опять ничего не ответил.
– Выпусти боль, не сдерживайся. Дай ей овладеть тобой и станет легче.
– Я ненавижу их всех, - процедил сквозь зубы паренек, - они позволили ей уйти, а ее я ненавижу еще больше чем их– она обещала вернуться и как всегда солгала.
В иной ситуации Габриэль возможно и не понял бы мальчишку, даже разозлился бы на него, но не сейчас. Он сам с трудом контролировал ненависть, нарастающую внутри как снежный ком, с каждым рубцом на сердце она становилась сильнее.
– Иногда, мы не можем сдержать обещания не потому что не хотим, а потому что обстоятельства мешают нам сдержать слово.
– Они всегда ей мешали, - с горечью сказал Велес, - уходи. Я не пойду домой. Там слишком холодно.
Габриэль мог его понять, ему тоже было холодно. Везде. Особенно внутри.
– Когда я был так же зол и одинок, как ты, а мысли о смерти посещали чаще, чем желание поесть одна умная женщина рассказала мне одну притчу.
Парень фыркнул, словно крича всем своим видом – " не считай меня маленьким дерьмом, придурок…засунь свои сказки в одно место"