Ищейка
Шрифт:
— Не напроветривался ещё за полчетверти? И вообще, там дождь, — недовольно поморщился даймон. — Может, лучше телепортом?
— Там всегда дождь, — я хмыкнул. — А ты живёшь в этом городе уже столько лет, и до сих пор даже главных достопримечательностей не видел!
— Видел. Изнутри, — мрачно буркнул огненный наш. — Но всё равно, ты точно уверен, что не хочешь кратчайшим путём оказаться дома?
— Пойдём, пойдём, лентяй. Хватит с меня телепортов, вымотался я уже с ними, — фыркнул я, положив на стол пару монет, которых должно было с лихвой хватить и на оплату обоих заказов, и на неплохие чаевые. Забрав на выходе свой плащ, я накинул его на плечи и толкнул приятно прошелестевшую звуком
На улице, естественно, шёл дождь. В Аико, одном из известнейших городов Острии, дождь идёт триста пятьдесят два дня в году. Притом, что год у нас длится триста пятьдесят один день. А когда на какие-то часы дождь перестаёт, город утопает в тумане. Впрочем, зачастую эти два природных явления как-то умудряются проявляться одновременно.
Аико располагается на узком полуострове, стрелой выдающемся в Большой океан, поэтому его климат поистине уникален, как и географическое расположение — через него проходят почти все морские пути.
Постоянные дожди сказались, в том числе, и на архитектуре города — возле каждого здания тянется широкий тротуар, над которым имеется навес, переходящий в крышу или являющийся балконом соседнего здания. И, конечно же, ливневые ямы, укрытые коваными решётками, через каждый десяток футов [2] — без них город бы давно смыло. В Аико не найдёшь ни одной не мощёной улочки. Или дороги, ровной на срезе — все они делаются выпуклыми в середине, чтобы вода стекала в те самые ливневые ямы.
2
мера длины, порядка 0,6 метра.
А ещё в Аико не любят окна — строят либо широкие балконы вдоль всего фасада, на которых растут водохлёбы [3] , либо глухие стены, а то и вовсе очень высокие многоскатные крыши, прячущие под собой несколько этажей.
Я очень люблю этот город; здесь невозможно жить, не любя его. Просто потому, что постоянно жить под дождём сможет далеко не каждый. Я маг воды, мне гораздо легче; здесь, на пятачке суши, с трёх сторон окружённом морем, под постоянно льющимися с неба потоками, моя сила всегда находится на пике. Но, с другой стороны, вечно пребывать на грани тоже не слишком приятно — надо хотя бы иногда отдыхать; я поэтому и езжу в отпуск на север, в степи, где почти нет воды и очень много солнца. Правда, в отпуске я уже не был несколько лет…
3
Водохлёбы — мощные лианы с большими изрезанными листьями и алыми или оранжевыми цветами в полфута размером, которые бывают либо простые, заострёнными лепестками похожие на пяти- и шестиконечные звёзды (на одной лиане могут быть и те, и другие), или махровые. Как нетрудно догадаться из названия, водохлёбы являются отличными природными осушителями. Парадокс — они не переносят постоянного пребывания в воде и не любят болот. Собственно, наверное, именно поэтому они могут жить только в дождливом климате Аико, а в других местах их могут позволить себе только очень богатые люди, которые способны устроить цветку постоянный дождь. Эти цветы цветут почти круглый год, и в Аико стоит приехать уже хотя бы ради того, чтобы посмотреть на них — здесь они распространены повсеместно, растут как сорняк. Кроме того, для роста лианы не нужна почва — всё, что им нужно, они получают с помощью воздушных корней.
В общем и целом, Аико невероятно красивый и необычный город, у нас здесь всегда толпы туристов со всего материка.
— А зачем ты, собственно, меня искал? — поинтересовался я у Рико, пока мы неторопливо шагали по тротуару в сторону моего дома.
— По просьбе Шона, — отозвался даймон, неодобрительно косящийся на ровную пелену дождя в паре футов слева. — Он сказал, что ты, похоже, совсем крышей поехал — в Управлении не был три дня, а дома соседи уже и не помнят, когда тебя видели.
— Твою ж Силу, кажется, я действительно поехал, — я поморщился. — Но мне всё время кажется, что если я остановлюсь, я упущу этого маньяка.
— Кстати, странно, почему у тебя до сих пор не получилось его поймать? — оживился Энрике. — Я не припомню, чтобы на охоту у тебя уходило больше трёх дней, а тут уже полчетверти [4] никаких следов, только новые трупы.
— Он не псих, — я вздохнул. — Я позавчера наконец-то подобрался к нему довольно близко, чтобы почувствовать… Это очень и очень умное существо. Только оно совершенно определённо не человек, и поэтому применять к нему общепринятые рамки адекватности бессмысленно.
4
Четверть — двадцать пять дней, местный месяц. В году месяцев получается четырнадцать, а один последний день — Одиночка, время размышлений, подвода итогов и оплаты счетов.
— Ага, не псих… а кто он тогда? — возмутился даймон. — Я вот тоже не человек, к тому же, вообще родственник демонов, которых мы все так любим поминать кстати и некстати. Только мне, например, десяток до крайности зверски изуродованных и убитых людей не кажется творчеством психически нормального существа!
— А я ещё не знаю, кто он, — я пожал плечами. — Вот поймаю, и тогда мы всё выясним. Но он весьма силён и крайне талантливо маскируется. Начинаю думать, что он анти-ищейка, — я изобразил что-то вроде усмешки. — Может, это меня так пытаются от чего-то ещё отвлечь? Как там с поисками его логова?
— Пока глухо, — отозвался товарищ. — То ли он каждый раз находит новое место, то ли просто мы так ищем… Поскольку связи между жертвами пока не установлено, и даже мыслей никаких по этому поводу нет, приходится сделать вывод, что ему без разницы, кого убивать.
— А что по способу убийства? Выяснили, что за ритуал?
— Да ритуал-то выяснили, ничего сложного. Просто воспользоваться им может практически каждый; это один из самых известных способов отъёма жизненной силы. Впрочем, с изменениями — он явно выкачивает эту силу постепенно, мучая свои жертвы. То ли не может поглотить всё сразу, то ли просто садист…
— Нет, он не садист, — я качнул головой. — Он вообще, по-моему, слабо понимает, что такое боль и жестокость. Для него всё вот это — просто… работа. То есть он не получает кайфа от чьих-то мучений, он просто забирает их энергию, а других способов отъёма энергии то ли не знает, то ли они по каким-то причинам ему не подходят.
— И зачем ему такое количество дурной энергии?
— Ещё б я знал… Я не понимаю, как он думает. А уж тем более, о чём… Просто потому, что я — человек, а он — совершенно другое.
— И что, никаких идей, кто это может быть?
— Знаешь, мне кажется, он не совсем материален… То есть, не так. У него два тела, две плоскости существования — наш мир и мир духов, одновременно. И уничтожение одного из них ничего не даст, тут надо бить наверняка по обеим составляющим. Только сначала, правда, его нужно ещё найти… — я вздохнул. — Так что сейчас высплюсь, а завтра с новыми силами отправлюсь на охоту.
Мы свернули в пешеходный проулок — узкий тоннель между двумя домами.