Исчезновение
Шрифт:
Клод прилег на кровать и закрыл глаза. У него был поистине трудный день: напряжение и возбуждение при планировании задуманного, само действие и, наконец, изображение горя в течение всего полудня. Это принесло свои плоды, но было утомительным. Ему хотелось спать.
В это время собака залаяла. Задремавший Клод очнулся. Выругавшись, он приподнялся с кровати и уставился в угол, где в последний раз видел Момо. Собака находилась там же, но поза ее была иной. Покачиваясь, она стояла на задних лапах. Хвост ее повиливал, глаза радостно сверкали, выражая полный собачий
— Привет, Клод.
Голос был знакомым. Голос Альвины. Вначале Клод решил, что он спит или фантазирует. Он поморгал глазами, стараясь стряхнуть сон, как вдруг каким-то необъяснимым образом понял, что не спит, и взглянул в направлении, куда смотрела собака.
В комнате стояла Альвина!
Она не была мокрой, вода не стекала с нее и в волосах не запутались водоросли. На ней не было купального костюма с пестрым шелковым платком. Эта Альвина была совершенно сухой, с напомаженными губами и припудренным лицом, одетая в яркое, цветастое платье, которого он никогда не видел раньше. Ее голубые глаза блестели, светлые волосы переливались, и сейчас она стояла в коттедже, у входной двери, хотя Клод был совершенно уверен, что дверь не открывалась и не закрывалась.
— Клод, я сказала «привет», а ты даже не ответил мне.
Она улыбнулась, как будто неожиданно вспомнила что-то:
— Ах, да, конечно! Ты ужасно удивлен. Ты не ожидал, что еще когда-нибудь увидишь меня.
Клод констатировал невероятное:
— Ты жива!
— О, нет, Клод. Я призрак.
Непроизвольно он посмотрел на Момо для подтверждения. Она, однако, не выла от страха, как это делают собаки в присутствии сверхъестественных существ. Напротив, она продолжала повиливать хвостом, как будто видя и приветствуя Альвину. Самым странным, впрочем, было то, что Момо явно ощущала присутствие хозяйки и раньше мигом подбежала бы к Альвине, просясь взять ее на руки и приласкать. А теперь она, казалось, понимала — эта посетительница не в состоянии взять на руки и приласкать даже самую маленькую собаку. Другими словами, размышлял Клод, пытаясь привести в порядок мысли, Момо знала, что это было Альвина и в то же время не Альвина, дружественно расположеный к ней призрак, но тем не менее призрак.
И все-таки Клоду с трудом верилось в реальность происходящего.
— Ты что, настоящий призрак? То есть…
— Конечно, я настоящий призрак. Мне больше ничего не оставалось, как стать им. И, несомненно, я не живая. Ты ведь убил меня. Помнишь?
— Это несчастный случай, — заученно начал оправдываться Клод.
Она оборвала его:
— Я тебя умоляю, не надо. Я-то знаю, что к чему. Я была там. Это убийство. Ты столкнул меня с лодки, дорогой, а затем держал мою голову под водой, пока я не захлебнулась.
Если до сих пор Клод пытался уяснить, действительно ли это призрак Альвины, то теперь его больше волновало, для чего этот призрак появился здесь. И одновременно с любопытством подступил колючий холодок страха.
— Я клянусь тебе, Альвина…
— Дорогой, я знаю — это убийство, и там, откуда я пришла, все знают, что это убийство. Лишь
— Нет.
Она откинула голову и рассмеялась. Это был обычный, серебристо-звенящий Альвинин смех. Момо счастливо откликнулась на него тявканьем.
— Наверно, ты не убил бы меня, если бы знал об этом?
Клод решил, что лучше вести разговор честно и открыто. Выбирать не приходилось.
— Звучит пугающе, — произнес он.
Альвина прошла по комнате и села на уголок кровати. Он заметил, что она была совершенно невесомой, и кровать не прогнулась под ней.
— Бедный, бедный, Клод. Я вовсе не хотела напугать тебя. Но, как я уже говорила, убитые обладают привилегией возвращаться, и я не устояла перед соблазном.
Ее мягкая манера обращения частично вернула ему мужество.
— Зачем ты пришла, Альвина?
— Мы расстались так неожиданно, дорогой. У нас даже не было времени обсудить дела.
— Какие дела?
— Ну, например, как поступить с Момо.
При упоминании о ней собака завиляла хвостом.
— Клод, дорогой, я знаю, у тебя были причины ненавидеть меня, но я надеюсь, что это чувство не распространится немаленькое невинное существо.
Вспомнив свой разговор с Момо, который состоялся всего несколько минут назад, Клод виновато зарделся.
— Момо никогда не будет счастлива без тебя, Альвина, — уклончиво ответил он.
— Она может стать счастливой, если ты постараешься. Я знаю, что вы всегда были врагами, но это вина не Момо, а твоя, Клод. Обещай, что ты постараешься подружиться с ней. Обещай, что ты позаботишься о ней. Ведь она осиротела благодаря тебе. Так ты обещаешь?
Клод ухватился за возможность легко отделаться от Альвины.
— Я обещаю, я торжественно обещаю, — выпалил он.
— Спасибо, Клод, — слова ее благодарности прозвучали вполне искренне.
Они немного помолчали. Глаза Альвины-призрака смотрели на Клода почти с нежностью. Он постарался ответить взаимностью, но нашел ситуацию слегка неестественной.
— Итак, это все, что ты хотела? Поскольку мы договорились насчет собаки, мне кажется, твоя душа обрела покой и согласие и…
Клод прервал свою неуклюжую речь. Он, конечно, хотел сказать, что призраки — даже явно дружелюбные — нервируют его, и он бы предпочел, чтобы она вернулась в свою подводную могилу и осталась там навсегда. Правда, сказать так было бы невежливым и, возможно, — он все еще не был уверен в ее отношении к нему — не совсем безопасным.
— Ты очень мил, Клод, — сказала она. — И я чувствую себя намного лучше, зная, что о Момо позаботятся. Я так благодарна тебе.
Если она была столь вежлива и нежна, и если с ней можно было так легко поладить, то Клод мог и себе позволить быть порядочным.
— Послушай, Альвина, мне жаль…
Она наклонилась к нему поближе и неодобрительно нахмурила брови:
— Нет, нет, дорогой, не говори так. У тебя нет никаких причин сожалеть. Я заслужила свое.
— Ты считаешь? — сюрприз следовал за сюрпризом.